Взгляд у него был пустой, отсутствующий. В конце тяжелого дня, в течение которого приходилось ловить Мориса в виде дельфина, орла и кузнечика, Эрик уже ни на что не реагировал.

– Знаешь, о чем я подумал? – вздохнул я.

– М-м-м?

– Хорошо, что у нас с тобой волосы сами по себе такого белого цвета с легким пепельным оттенком. Седину не будет видно.

* * *

Подросший Морис продолжал задавать жару.

Особенно веселье началось, когда им с Фьюри было лет по тринадцать-пятнадцать. Эти двое были похожи на ходячую бомбу замедленного действия. Вокруг них все постоянно искрило, взрывалось, рушилось, грохотало. Я только и успевал восстанавливать в очередной раз подорванный коридор какого-нибудь восточного крыла замка.

Фьюри ведь – ледяной дракон, и иногда они на пару с Морисом оборачивались в драконов и начинали играть в догонялки… прямо в академии и вокруг нее, да. При этом они плевались огнем и льдом, и коридоры академии становились похожи на поле боя.

– В карцер. Оба, – рычал я от злости, когда эти двое умудрились залететь в лабораторию и разгромить там один зал.

Карцер немножечко прочищал им мозги. Долго я их там не держал – пару часов обычно – но эффект всегда был виден. Все-таки там такое особое пространство, лишенное всякой магии, действует очень давяще на волшебника. Нет, Флора, ты не подумай, я не пытал твоего благоверного в юном возрасте!.. В карцере находиться неприятно, но иногда необходимо. Особенно когда магия нестабильна, и ее бомбит во все стороны. А этих двоих бомбило постоянно. Два брата-акробата, которые отрывались по полной, когда взрослые хотя бы на минуту спускали с них взгляд. Эту парочку кузенов приходилось нагружать физически больше, чем всех других адептов, потому что после адской физической усталости у них тупо не было сил оборачиваться в драконов.

Фьюри с Морисом часто разыгрывали меня дублями, когда Морис принимал облик Фьюри, и эта парочка братцев начинала пудрить мозги мне и другим фортеминам. Кстати, с девушками они тоже такие финты постоянно проворачивали! Клеили их поочередно в обличии Фьюри, а потом водили за нос, и, судя по их взъерошенному виду, развлекались отменно и «соображали на троих», как говорится…

Что, ребятня, краснеете нынче перед своими женами? То-то же. Не все ж мне одному краснеть, когда вы начинаете ржать над моими закидонами из прошлого!..

Но самый эпик был, когда мы не уследили за этими двумя товарищами в лакорском дворце во время приема одной иностранной делегации. Морис тогда по стечению обстоятельств гостил у Фьюри, и они никому не мешали, так как общались в своей комнате тихо-мирно. Но потом настало время представления Родингера-младшего, и он вошел в зал в точно назначенное время…

Ну, точнее, должен был войти Фьюри. Но вошел Морис – в обличии Фьюри. Это братцы так решили развлечься, ага.

Помню побелевшее лицо Салливана, когда он понял, что в зале на самом деле находится не его сын. Я тоже тогда сидел в зале и, думаю, по моей физиономии Морис понял, что он получит потом трендюлей по полной программе.

Думаете, это его смутило? Да как бы не так!.. Он всячески изображал Его Высочество Родингера-младшего и, кажется, веселился от души. Изображал качественно, надо сказать. Немного кривлялся, но в рамках приличия. Это он так захотел побывать в шкуре своего кузена на настоящем политическом приеме, а Фьюри взял да и согласился, зараза такая авантюрная… А выставить его из зала сразу после появления было бы так себе затеей.

Впрочем, всё шло гладко, и я даже передумал запирать в карцер этих двоих после ухода иностранной делегации. Да и внимание мое было сосредоточено на одном иностранном после, который решил показать характер в самом дурном смысле того слова. Он всячески выпендривался, а потом вообще начал хамить новоиспеченному на тот момент императору Салливану. Отказался продлевать с ним важный для Лакора контракт на поставку продукции из Салаха и покинул приемный зал, громко хлопнув дверью. Мы были немного растеряны, если честно, но… Но посол влетел обратно в зал буквально через минуту. Насмерть перепуганный, он таращился на Мориса в обличии Фьюри, а потом бухнулся перед ним на пол в глубоком поклоне и принялся бормотать извинения и просить пощады.

Как оказалось, Морис все это время сидел в приемном зале со связным браслетом-артефактом, который непрерывно работал на громкой связи с кузеном, и настоящий Фьюри все слышал. Слышал в том числе хамство иностранного посла, его громкий уход из зала, и решил поставить посла на место: вышел ему навстречу в коридоре и вежливо попросил вернуться в зал, «подумать как следует и принять правильное решение». Посол был в шоке от того, что наследник лакорской империи только что сидел в зале, а сейчас преградил ему дорогу в коридоре. Спросил, как он это сделал? На что настоящий Фьюри с непроницаемым выражением лица заявил, что он телепортировался, несмотря на полный запрет на телепортацию во всем дворце. Мол, для Родингеров это не представляется серьезной преградой, подумаешь – какие-то там мощные блокирующие чары… И вообще, они, ледяные драконы, еще и не на такое колдовство способны, это вообще – мелочи, так что с лакорцами лучше не шутить.

Иностранный посол так сильно испугался «невероятной мощи архана Родингера-младшего», что мгновенно взял все свои слова обратно, принес извинения Салливану и согласился подписать важный контракт и вообще – признать нового императора как достойного. По Лакору и далеко за его пределы потом быстро разнесся слух о невероятно могущественной чете Родингеров, от которых лучше держаться подальше и не перечить им. Потому что если уж младший Родингер способен на такую сложную магию, то что из себя представляет его отец-император?!..

В общем, мы в итоге даже похвалили этих двоих за смекалку и в дальнейшем даже прибегали к такому приему двойника намеренно. Шикарные ребята, когда включают мозги и действуют сообща во благо. Но когда они изволят веселиться – тушите свет, кидайте петарду и прячьтесь на другом конце Вселенной, пока не поздно!..