День на работе – в небольшом офисе фирмы, оказывающей различные компьютерные услуги, тек своим чередом. Работы, как всегда, было много. Поэтому Кира набирала текст какого-то договора, ухитряясь при этом отхлебывать кофе и заедать его куском вафельного торта. «Кира, пойдем покурим?» – возле столика материализовалась Алла – невысокая толстушка с огненно-рыжими волосами. «Пойдем», – согласилась Кира, с сожалением отодвигая пустой бокал – кофе на работе хотелось всегда, особенно если ее, этой работы, наваливалось столько, что хотелось визжать от ужаса. А когда на столе стоял бокал с горячим, дымящимся содержимым, казалось, что все не так уж и плохо, и текст набирался быстрее, и компьютер не зависал, и принтер не мял бумагу.

Кира вылезла из-за стола, прихватила из висевшей на стуле сумочки пачку сигарет и тяжелую зажигалку.

– Представь, Кир, я на днях такого кента отрыла! – Аллочка все свободное и даже, как подозревала Кира, часть рабочего времени проводила в Интернете в поисках подходящей кандидатуры на роль своего мужа. Аллочке стукнуло ни много ни мало тридцать два – и она поставила перед собой цель во что бы то ни стало выйти в этом году замуж. – Не женат, материально обеспечен, и главное, сирота! – восторгу Аллы не было предела.

– Да уж, сказочный вариант, – согласилась Кира, – только знаешь, Аллуся, они в Интернете все как один богаты и холосты, а встретишься с ними в реале – окажется какой-нибудь трухлявый пень с простатитом и геморроем.

– «Простатит – не приговор!» – озвучила Аллочка рекламный слоган. – Сейчас все лечат. Договорились сегодня встретиться в кафе, а у меня, как назло, смотри. – Она продемонстрировала Кире огромный красный прыщ, нагло оседлавший кончик ее мясистого носа.

– Все, пропало свидание, – жалобно провыла Алла. – А вдруг это судьба?

– Ну, перенеси встречу, – посоветовала Кира. – Дня через три твое украшение сойдет, будешь снова красавицей.

– Не могу, – простонала Алла, готовясь вот-вот разрыдаться, – пишу ему, пишу, а он не отвечает.

– Да уж, положеньице, – поморщилась Кира. Слез и истерик она не любила, и в чужие неприятности старалась не впутываться. «Никогда не лезь в чужую жизнь, и Боже тебя упаси решать чужие проблемы», – говорила мать, и Кира не лезла и не решала.

– А у нас в подъезде, представь, Аллусь, девушку убили, – сказала Кира.

– Да ты что? Застрелили? – намечавшиеся слезы у Аллочки тут же высохли.

– Почему застрелили? – недоуменно спросила Кира. – Совсем даже наоборот, задушили.

– Вот ужас-то какой! – Алла театрально прижала ладони к щекам. – Что в мире делается!

– Мир тут ни при чем, – досадливо поморщилась Кира. – Жутко даже подумать – совсем рядом!

– Хорошо, что не тебя, – философски заметила Алла. Долго переживать и беспокоиться она не умела.

– Слушай, Кирочка! – Алла подскочила как ужаленная. – Мне в голову только что пришла гениальная мысль.

– Знаешь, Аллусик, ты называешь меня Кирочкой, только если тебе что-нибудь от меня нужно, – сказала Кира. – А раз у тебя еще и гениальные мысли возникли, мне совсем страшно.

– Да нет, идея на самом деле шикарная, давай, ты сегодня пойдешь вместо меня на свидание!

– И как ты это себе представляешь? – опешила Кира. – Во-первых, мы с тобой абсолютно непохожи. Во-вторых, у меня нет на это абсолютно никакого желания. А в-третьих, и это, собственно, самое главное, сегодня я еду к бабушке.

– Я и забыла, что сегодня среда, – протянула Алла. – Ну, съездишь к старушке завтра, какая разница?

– Я всегда езжу к бабушке по средам, – отрезала Кира. – И потом, она никакая не старушка. Кира даже хмыкнула, представив свою бабушку согнутой старушонкой в платочке в горошек и длинном накрахмаленном переднике. Бабушка была маминой матерью. В этом году ей исполнилось семьдесят два, но выглядела она максимум на пятьдесят. Ее звали Матильда Генриховна, и именно так, и никак иначе к ней надлежало обращаться. Бабушка была очень высокой, сухопарой и подтянутой. Она как будто выпала из другого временного измерения. Тильда – как звала бабушку мать – носила длинные шуршащие юбки из тафты и белоснежные блузки с огромными кружевными воротниками. Волосы она красила в русый цвет и никогда, даже дома, не ходила в обуви без каблуков. Всегда идеально причесанная и накрашенная, она со всеми вела себя одинаково – сдержанно и чуть холодно, держа даже дочь и внучку на некотором расстоянии. Кира, отправляясь «сопровождать» бабушку по магазинам, всегда в душе смеялась, когда молоденькие, ярко накрашенные продавщицы немели и заикались, глядя, как Тильда в норковом манто и маленькой шляпке с вуалью, сняв с унизанной бриллиантовыми кольцами руки белую кожаную перчатку, небрежным жестом достает из сумочки золотую кредитку.

Бабушка всю жизнь жила на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. Где она работала и работала ли вообще, Кира не знала, а спрашивать было неудобно. Да и не в правилах бабушки было предаваться воспоминаниям.

Кира всегда навещала бабушку по средам, после работы, с семи до девяти вечера: пила цейлонский чай из тонких фарфоровых чашечек, ковыряла ложечкой бисквит, разговаривала ни о чем. Это называлось «нанести визит». Кира никогда не делилась с бабушкой своими проблемами, не спрашивала совета, не откровенничала, поскольку это было не принято…

– Ну так что? Выручишь меня? – размышления Киры прервал жалобный Аллочкин голос. Кира недоуменно посмотрела на подругу, силясь вспомнить, о чем та ведет речь.

– Ну ладно, Аллуся, схожу я на свидание, но только один раз. Если в следующий раз у тебя соскочит чиряк на заднице размером с Эйфелеву башню, ищи на свою роль другую кандидатуру. Вон хотя бы Сережу, – Кира махнула головой в сторону проходившего мимо сотрудника.

– Что Сережа? – переспросил тот, резко тормозя на ходу.

– Да так, ничего, Серый, мы о своем, о женском, – мило прочирикала Алла.

– А-а… – протянул тот и пошел, но через пару шагов резко обернулся: А если о женском, то при чем здесь я?

– А вот ты-то как раз действительно ни при чем! – отчеканила Кира, уже порядком уставшая от пустой болтовни. – Иди, куда шел, и не приставай к приличным девушкам.

– Ни фига себе! – присвистнул Сергей, – Я же еще и крайний!

Кира вышла из машины и огляделась. Кафе, в котором была назначена встреча с Аллусиным «прынцем», располагалось в небольшом тупичке на тихой, малолюдной улице.

– Самое подходящее место, чтобы заманить сюда невинную девушку и надругаться над ней, – пробормотала Кира. Собираясь на «свидание», она не раз пожалела, что поддалась на Аллочкины уговоры. Сидела бы сейчас у бабушки, пила чай и рассуждала об экзистенциализме и его роли в отечественной психологии. Нет, черт понес неизвестно куда и неизвестно зачем. Ругая себя на все корки за уступчивость, Кира вошла в небольшой уютный зальчик и огляделась по сторонам. Почти все столики были заняты молодыми парочками или веселыми компаниями студентов.

– Надеюсь, не это мой сегодняшний спутник, – хихикнула Кира, разглядывая сидевшего в гордом одиночестве старичка с абсолютно лысым черепом, с увлечением поедавшего огромных размеров бифштекс. Усевшись за пустой столик в самом конце зала, Кира бросила взгляд на часы и ухмыльнулась: Однако! Она, следуя своей дурацкой пунктуальности, приперлась на пять минут раньше. Возле столика материализовалась рыжеволосая официантка в юбчонке по самое не хочу и плюхнула на стол кожаную папочку.

– Вы ужинаете одна или кого-то ждете? – осведомилась она.

– Я жду друга, – напыщенно произнесла Кира. – Принесите мне пока капуччино, только без корицы. Официантка, кивнув, удалилась.

– Надеюсь, мой «друг» в состоянии оплатить ужин, – хмыкнула Кира.

– Девушка, ну нельзя же быть такой циничной, – услышала она за спиной мужской голос и не успела обернуться, как перед ней на столике материализовался букет из белых роз.

– Пять штук, – пересчитала Кира. – Что ж, для свидания вслепую весьма недурно. Она обернулась и оглядела подошедшего мужчину: высокий, широкоплечий, черты лица грубоватые, одет достаточно просто – в джинсы и черную рубашку, не застегнутую на верхнюю пуговицу.

– С такой шеей он, вероятно, и галстуки никогда не носит, – рассеянно подумал Кира, а вслух сказала:

– Ну и где ваша золотая цепь толщиной в палец?

– Нигде. Ее не существует в природе, – засмеялся мужчина. – А что, я похож на бандита?

– А то вы сами не знаете, – улыбнулась Кира.

– Вы первая, кто мне об этом сказал, – мужчина обошел Киру, отодвинул стул, уселся и с осторожностью водрузил на стол большие, крепкие руки.

– Вас просто все боятся, поэтому и молчат, – прыснула Кира.

– Возможно, – лукаво улыбнулся мужчина. – Кстати, меня зовут Егор, а вас?

– Кира, – представилась Кира и искоса посмотрела, нет ли у него на пальце обручального кольца. Кольца не было, хотя это совершенно ничего не означало.

– А вы самокритичны, – улыбнулся Егор, – с вашей-то фигурой представляться в Интернете «очаровательной пампушечкой». Или то, что я вижу, результат долгой и изматывающей борьбы с собственным аппетитом?

– Ну, Аллочка, поэтесса хренова, – в сердцах подумала Кира, а вслух сказала: Мне просто хотелось узнать, есть ли на свете мужчины, для которых главное не обложка, а внутреннее содержание.

– Я был единственным, кто оправдал ваши надежды? – лукаво осведомился Егор.

– Увы, – Кира шутливо развела руками.

– Ваш кофе, – все та же рыжая официантка принесла маленькую чашечку, наполненную обильной шапкой взбитой пены. – Будете что-нибудь заказывать? – она вопросительно посмотрела на Егора.

– Да, конечно, – спохватился он. – Кира, вы что будете?

Кира, обычно евшая на ужин легкий салатик и не успевшая сегодня пообедать из-за очередного аврала на работе, впервые в жизни решила наплевать на установленные правила.

– Я буду отбивную, – она сглотнула слюну и быстро (пока удалось придушить просыпающуюся совесть), добавила: С картошкой-фри.

– Значит, нам две отбивных с картошкой, – подвел итог Егор, – И салатики, и еще кофе.

– Пирожные будете? – деловито осведомилась строчившая в блокнотике официантка.

– Будем, и воду какую-нибудь захватите.

– Вы не думайте, что я вас раскручиваю, – испуганно проговорила Кира. – Просто я действительно голодна.

– Я и не думал, – досадливо перебил ее Егор. – В кафе ходят для того, чтобы есть, а не по какой-то иной причине. Вам так не кажется?

– Не знаю, – рассеянно произнесла Кира. – Вы ломаете мои веками устоявшиеся стереотипы.

– И сколько же их натикало, этих веков? – рассмеялся Егор.

– Много, – нахмурилась Кира. – И давайте не будем об этом. Лучше поговорим о чем-нибудь другом. Вы, например, чем занимаетесь?

– Я? – Егор пожал плечами. – Я вообще-то охранник в одной частной фирме.

– Стоите на дверях и просите на чай? – съязвила Кира.

– Почти, – усмехнулся Егор.

– Что ж, ваш внешний вид говорит сам за себя, – задумчиво произнесла Кира.

«Милый» разговор был прерван официанткой, которая каждое свое появление преподносила как Триумфальное шествие. Когда еда, наконец, оказалась на столе и официантка, виляя тощим задом, удалилась, Кира тут же принялась за еду, искоса поглядывая на своего спутника. Тот ел быстро, не пользуясь ножом, запивая еду минеральной водой. Кира невольно позавидовала ему. Она никогда в жизни не ела вот так – с аппетитом, без всякого стеснения и жеманства. В ее семье следовало демонстрировать полное отсутствие аппетита и с выражением легкого презрения к пище лениво отпиливать ножом микроскопические кусочки, долго пережевывать, а потом еще дольше взахлеб говорить о чем-нибудь, оставляя еду остывать, после чего есть ее совсем не хотелось.

– А семья у вас есть? – с невинным видом поинтересовалась Кира. – Или вы одинокий волк?

– Смотря что вы имеете в виду, – абсолютно спокойно отреагировал Егор. – Если речь о жене и детях, их нет. А семья, конечно, есть – я ведь появился на свет с чьей-то помощью. У меня есть бабушка, только она живет в деревне.

– И какая она, ваша бабушка? – поинтересовалась Кира.