Глава 13

Вот уже третий день Милада со свитой находились в столице Эграна, но до сих пор так и не приблизились к заветной цели ни на шаг; да что тут говорить, они даже не знали, где содержат Невера, а спросить в открытую – нельзя. Слишком велик был риск выдать себя.

Этим вечером правитель для гостей устроил небывалый пир: столы ломились от заморских яств и экзотических фруктов, тончайшие вина, привезённые из разных уголков мира, сменялись одно другим, необычные сладости и немыслимая выпечка всех видов и на любой вкус. А для развлечения гостей были приглашены танцовщицы, актёры, исполняющие незамысловатые сценки, трюкачи и акробаты.

И сегодня Милада-степняк не сидела одна, её окружали самые красивые девушки. Точнее, когда пранадармец явился на празднование и сел на первое попавшееся свободное место, произошло то же самое, что и накануне: все принцы разбежались от него, как от прокажённого. Зато не прошло и получаса, как за освободившимся столом рядом со степняком оказались все девушки на выданье, при этом каждая пришла не одна – кто с нянькой, кто с наставницей, а кто и вовсе со всеми близкими и не очень родственниками перекочевали поближе к потенциальному жениху.

Милада обвела недовольным взглядом своё окружение. Как же ей всё это не нравилось! Вместо того чтобы покорить сердце капризной принцессы, она каким-то непостижимым путём умудрилась влюбить в себя её двоюродную сестру, а также привлекла своей выходкой с цветком внимание всего женского незамужнего населения. Теперь на неё смотрели влюблёнными глазами почти все молоденькие девушки.

“Это просто невыносимо! – со злостью подумала Милада, встречаясь с масляно-томным взглядом полненькой блондинки напротив. – Я ведь степняк. Варвар. Как можно хотеть сблизиться с таким?”

Схватила бокал с вином и отпила несколько глотков. Удивлённо принюхалась. Такой лёгкий травяной напиток варили у неё на родине; губы невольно сложились в улыбку. Подняла взгляд и чуть не подавилась: девушки перестали есть и уставились на неё.

“Ах так? Сейчас я вам покажу, какие на самом деле варвары!”

Милада-степняк с силой грохнула своим бокалом о дубовые доски, заставив вздрогнуть всех сидящих за столом. Подтащила огромное блюдо с гусем к себе, не церемонясь, разорвала птицу руками на несколько кусков.

– Это тебе, – шлёпнула кусман мяса ближайшей от неё девице, у той глаза на лоб полезли. – А это тебе, – запустила гусиной ногой в тарелку блондинки напротив. – А гузку не отдам, сам люблю, – и принялась, как ей казалось, совсем неприлично жевать.

Кое-как проглотила кусок жирного мяса и попыталась рыгнуть, как обычно делали за столом её братья, чтобы показать, что еда им пришлась по сердцу, но вышел какой-то скромный “Бяк” и Милада смущённо потупилась.

“Да уж, плохой из меня варвар получается, – скривила губы в улыбке. – Что бы ещё такого сотворить, чтобы разом всех отвратить от себя? А то вон сидят и томно вздыхают. Тьфу!”

Но в голову ничего неприличного не приходило. Пир превращался в пытку.

– А скажи-ка, Гаруф, – обратился Вахид к своему брату, наблюдая за хмурым пранадрамцем за дальним столом. – Что ты будешь делать, если посол из Серебрянной Завлуди вдруг выиграет турнир.

– А что тут поделаешь? – Правитель недовольно посмотрел на степняка. – Отдам ему свою дочь, как и обещал. Я хозяин своему слову! – Отломил кусочек халвы и поднёс ко рту. – А что?

– Поразил он меня сегодня на скачках, – честно сознался Вахид. – Да и Чанлиф все уши прожужжала: степняк то, степняк это, ах какой замечательный, ах какой великолепный. – Тяжело вздохнул. – А у меня на неё были планы. – Наклонился к брату и тихо проговорил: – Хотел отправить её в Акрон; у Зарифа умерла очередная жена, а ему наследник нужен.

– Бедная моя племянница, – Гаруф печально вздохнул: он знал, о ком идёт речь. Зариф был старше его брата и к тому же садист, каких свет не видывал. – Послушай, а ты совсем не рассматриваешь брак своей дочери с пранадармцем? – Он вспомнил о своём обещании поговорить с братом о степняке.

– А какая мне от этого будет выгода? – Вахид отпил вина и откусил кусочек от дольки ананаса. – Твоя дочь женой станет, а моя – наложницей; тебе подарки и крепкий союз, а мне – спасибо, и то, если вспомнят. А Зариф хороший калым даёт за Чанлиф, но просит не вмешиваться в их семейную жизнь.

– Да не нужны мне ни подарки этого степняка, ни союз сомнительный, – зло проговорил Гаруф, протягивая пустой бокал слуге. – Глаза бы мои его век не видели! Как представлю, что моя кровиночка станет сотой женой в его гареме… – последнее слово он произнёс, словно сплюнув что-то с языка. – Тошно делается.

– Зачем ты тогда его к турниру допустил? – изумился Вахид.

– А как отказать? Он же за данью приехал аж за двенадцать лет! И сразу же с порога потребовал отдать ему в жёны ещё и дочь мою. Я насилу отговорил его. Сказал, что у нас так дела не делаются. Что вон и принцы собрались, чтобы удачу попытать на турнире. – Гаруф бросил ненавидящий взгляд на пранадармца. – Я-то думал, степняк услышит, сколько претендентов на руку моей Сабмилочки, тут же откажется, а он взял и согласился, да ещё с такой радостью говорит мне: “Отчего бы кости не размять? Я с детства люблю бои да скачки”. – Перевёл взгляд на брата. – Посмотрел я сегодня, как он кости разминает: утром морду принцу набил, потом с лёгкостью выиграл забег на скачках и даже не вспотел. А что же дальше будет?

– Постой, я чего-то не понимаю. – Вахид выглядел озадаченным. – В последнюю нашу встречу ты жаловался, что не знаешь, как вернуть долг за двенадцать лет Светлому Утрургу, про Серебряную Завлудь речи ведь не шло.

– Так и есть! – Правитель выглядел расстроенным. – Но степняк забрал суженую Невера себе в жёны, а она и есть наследница этих богатств.

– Да ты что! – Вахид даже привстал со стула. – Того самого Невера, которого ты держишь в своих каменных казематах?

– Аха, того самого, – Гаруф небрежно махнул рукой, предлагая брату вернуться на место. – Этот русич в скором времени сам прибыл за приданым своей суженой, сразу после того, как я его отряд упрятал в подземелье. Мне только потом стало известно, что в том отряде находились его побратимы и наставник, что воспитывал его с детства.

– Ну так отдал бы ему и побратимов, и наставника, и дань за двенадцать лет, и пусть бы катились восвояси.

– Да разве я мог предположить, что так всё получится? – Гаруф, как ни старался, не смог скрыть своего разочарования. – Приехал весь такой самоуверенный, нахальный – ни страха, ни уважения – и давай сразу права качать. В общем, выбесил он меня в тот день. Я его и приговорил к пожизненному в своих казематах. И вот честно скажу тебе, сложись так обстоятельства, что всё вновь повторилось бы, не задумываясь, поступил бы также. Я-то думал, русич со своими людьми сгинет в моей тюрьме и никто никогда не вспомнит об этой злосчастной дани. А оно вон как всё обернулось! В отсутствие Невера на его земли напали пранадармцы, его женщину забрал младший сын Бурмака и сделал своей женой, и теперь, получается, я должен выплатить этот долг Серебряной Завлуди.

– Да уж! – Вахид выглядел удивлённым. – Мой зведочёт сказал бы, что так сложились звёзды, но думаю, здесь, брат, ты сам виноват. Слушай, а Невер ещё живой?

– А что с ним сделается? – в голосе Гаруфа явно слышалось плохо скрытое сожаление. – Грязный, лохматый, голодный, но живой. Мы его держим на цепи прикованным. В тот день, когда мы его схватили, Невер столько моих людей положил! – Помолчал, вспоминая ту страшную бойню. – Без оружия, одними голыми руками он ломал шеи моим воинам, словно хрупким куропаткам. Вот где силища богатырская! Сейчас, конечно, спеси-то у него поубавилось, – довольно хмыкнул. – Мы его пару дней не кормили и воды не давали. Видел бы ты его сейчас: волосы взлохмаченные, борода во все стороны торчит, глазищи безумные, губы растрескались, ни дать ни взять – настоящий медведь из берлоги.

– А что, я бы с удовольствием посмотрел на него, – оживился Вахид. – А давай его на потеху гостям притащим. Будем со своих столов подкармливать его. Чем не развлечение? Наверняка так сильно оголодал, что объедки на лету хватать станет.

– Хорошая идея, – Гаруф поднял руку, призывая к себе командира охраны. – Сейчас прикажу, чтобы привели Невера.

Стража бросилась исполнять приказ правителя, а в зале в этот момент появилась Чанлиф. Девушка была настолько обворожительна, что музыканты сбились с ритма, завидев её. А она остановилась и с недоумением взглянула на музыкантов, отчего те окончательно перестали играть. В зале воцарилась небывалая тишина. Девушка осуждающе покачала головой, и её длинные золотые серёжки отозвались тихим звоном, создавая свою, особенную музыку. Чанлиф же ласково улыбнулась и пошла по проходу. Навстречу ей поднимались один за другим принцы, каждый вежливо приглашал разделить с ним трапезу, но она, скромно потупив взор, качала головой и двигалась дальше. Чанлиф шла к самому прекрасному, единственному… своему будущему мужу, которого она выбрала сама.

***

Милада, привлечённая тишиной в зале, наконец оторвала взгляд от тарелки и чуть не задохнулась от возмущения: к ней направлялась Чанлиф.

“А я так надеялась, что она сегодня не появится”, – Милада удручённо подпёрла щеку, опираясь локтем на дубовые доски.

Проходя мимо стола на возвышении, Чанлиф низко поклонилась правящей чете, по-дружески помахала своей младшей сестрёнке и пошла дальше. Сабмила окатила её ледяным взглядом и разозлилась пуще прежнего, когда увидела, что это не возымело никакого действия: девушка как шла к столу пранадармца, так и продолжила идти.

Чанлиф встретилась взглядом со степняком, смущённо потупила взор.

– Ваше Высочество, составьте мне компанию в танце, посвящённом Богине Плодородия. Давайте возблагодарим нашу покровительницу за удачное открытие турнира, – она подняла свой горящий страстью взор, – и вашу победу.

Милада хотела было грубо отказаться, но передумала, замечая, что правитель Эграна и его брат одобрительно кивают, а капризная принцесса вскочила на ноги и чего-то требует от своей матери.

“Но как я буду танцевать за мужчину? Я ведь исполняла этот танец только будучи девушкой”, – Милада медленно выбиралась из-за стола, пытаясь вспомнить, как двигались её братья, когда танцевали со своими дамами. – В общем, делаю то же самое, что и Чанлиф, только двигаться буду резко и немного невпопад, авось прокатит”.

Пранадармец обошёл стол и остановилась напротив Чанлиф. Их взгляды встретились: в его глазах застыло сомнение, в её – торжество. И в этот момент музыканты ударили по струнам. Принцесса протянула руку степняку, тот подошёл ближе и уверенно сжал узкую кисть девушки, и они закружились в танце.