Вернувшись домой, в двухкомнатную квартиру, что снимал «впополаме» со своим, наверное, единственным другом, аккуратным и предсказуемым, Антон лишь умылся и сразу решил спать. Ни думать, ни искать ответы на тысячи сегодняшних вопросов не хотелось. Устал. Образ Той – а он так и не знал, как чище называть ее, девушкой или женщиной, – стал растворяться, словно сливаясь с близкими чертами лица Машки. Потом возвращался, проступая пикселями манящего будущего, снова сменяясь Машкой. И так снова и снова.

Бесконечный хоровод мыслей не давал уснуть, и Антону пришлось открыть одну из подаренных бутылок виски: клиенты редко вручали другой алкоголь, и дома его скопилось штук пятнадцать разного. Налил стакан, махнул залпом, запивая простой водой из чайника. Немедля повторил полстакана. И пока алкоголь незримой волной разлетался в крови по телу, Антон успел раздеться и выкурить на балконе сигарету. На последних затяжках навалилось ожидаемое забытье, он добрел до кровати и упал на нее – душевные качели наконец испарились, и сон проглотил его сразу, надежно и по-дружески крепко.

Глава 4

Ибо что будет иметь человек от всего труда своего и заботы сердца своего, что трудится он под солнцем?

Екклесиаст 2:22

Ночь сгладила мысли, но Ее образ возник первым после пробуждения – за пару минут до семичасового будильника. Возник и сразу начал размываться утренним оживлением: плесканием холодной водой в глаза, нажатием кнопки чайника. Обыденным венцом вхождения в новый день стала первая сигарета. Первая и лучшая. Она иногда заканчивалась двумя порциями овсянки, залитой кипятком и редкой порою, когда Антона клонило в ЗОЖ, остывавшей под ленивые взмахи руками и приседания. Бывали и бутеры с вареной колбасой или сыром, но чаще завтрак ограничивался огромной кружкой растворимого кофе с молоком. Затем снова курил. Принимал душ. Чистил зубы, и чистил тщательно, никогда на этом время не экономя. Брился. Одевался и выходил. А заведя машину во дворе, пока мотор разогревался в мороз или, наоборот, летом, охлаждал кондиционером душный салон, курил в третий раз. И наконец просыпался.

Доехав за пять песен до работы, перед входом он выкуривал, пусть и слабо хотелось, еще одну – таков был странный ритуал: старт и финиш любого дела, будь то еда, кино, секс, фитнес или блуждание в ленте «Фейсбука», а порою и долгая болтовня по телефону сопровождались курением. Всегда обычные сигареты, никакой эстетской электроники. Антон понимал, что табачные смолы с углекислым газом не улучшают здоровье, но это очевидное зло ни одышкой, ни утренним кашлем пока не награждало, скромное сердце барабанило незаметно и четко, поэтому курение было единственным разрешенным кайфом, остальные радости случались не столь часто.

Влетев в автосалон, куда всегда опаздывал на пять-десять минут, Антон махнул Катьке с ресепшен и повернул на лестницу на второй этаж, где ютились кабинеты директора, бухгалтерии, руководителя отделов продаж (пустовал), сервиса автомобилей, запчастей, а также переговорная с десятью вжатыми в огромный стол стульями – корпоративная скука серых стеклянных стен и железа офисов, одинаковых как во Франции, так и на Кубе. Минимализм дилерского центра скупо дополнял вечно сломанный кулер в конце коридора, протянувшегося перед монотонно-стальными комнатушками.

Все сидели, молча разглядывая телефоны, и ждали собрания, по неведомому стандарту проводившегося раз в неделю. Марк, собственник их маленького дилерского центра, зашел прямо за Антоном, едва ли не подталкивая того вперед:

– Давай, давай, повеселей.

Марк и сам опоздал, поэтому не было яркой, наигранно велеречивой иронии в том, что руководитель ждет подчиненных, а не наоборот, как в нормальных компаниях, что он не сравнивает себя с Владимиром Путиным ни в коем случае, но если представить, что президент ждал бы министра или губернатора, то долго ли проработал такой чинуша? И возможно ли такое в серьезной фирме, стратегически нацеленной на будущее, или это просто личное неуважение к нему, Марку, а? Собственника, несмотря на страсть к образному словоплетению и бережливые попытки недоплатить зарплату, в целом любили. Это были его главные минусы, что подбешивали, в остальном Марк казался неплохим работодателем, предсказуемым, а главное, не подлым. И по-человечески он нравился Антону, наверное, взаимно.

– Коллеги, привет, начнем! – интонация директора всегда поначалу казалась ровной. – Я бы хотел тусовать здесь в качестве владельца бизнеса. Очень бы хотел. Просто владельца, и все. Сидеть на отчетном собрании раз в месяц, слушать о выполнении плана компанией… А лучше о перевыполнении, как раньше! Но последний год не складывается. Никак у нас не складывается. Хромает судьбинушка, хромает разгневанная.

Марк медленно сжал губы, потом надул щеки и, будто выпустив неведомый шар воздуха, быстро пробежался глазами по каждому из собравшихся. Продолжил:

– Сегодня я, как и последние полгода, в образе скорой помощи. Ибо руководителя вашего мощного и, не побоюсь этого слова, достойного всего, самого лучшего отдела у вас и у меня нет. Нет руководителя у нас. Нету! Ваши всплески профессионализма, и рыночная конъюнктура, и, возможно, действия нашего правительства, и звезды на небе, и замыслы Бога, Аллаха, не без участия Будды, конечно же, не позволяют мне ни нанять руководителя со стороны, ни выбрать его из вас, и не сильно напрягают экономическое развитие моей, надеюсь, восходящей линии жизни, временно попавшей на поле из дурацких и никому не нужных кочек. Но я хочу, чтобы у вас появился руководитель, а у меня возможности оплачивать его услуги! Никит, а ты хочешь?

– Конечно! – Никита, планируя вечер, всегда был по утрам в смартфоне, но знал главное правило поддержания любого невнимательного диалога – согласие на последний вопрос. – Вот и сегодня, прямо перед нашим собранием, думал об этой возможности. Считаю, что надо пробовать!

– Что пробовать?

– Все, что может увеличить продажи! Любые технологии. Главное – разумный подход!

– К чему подход?

– К инновациям в продажах. Вот это важно. Когда они есть, тогда и возможны улучшения бизнес-процессов. А без них никак!

– Отлично, Никит, молодец, но что конкретно ты предлагаешь?

– Я стремлюсь к возможностям и поддерживаю эту тему. Полностью. Это отличная идея пробовать новое.

– Да что новое-то? – по Марку было непонятно, веселят ли его ответы Никиты или сердят. – Предлагай!

– Ну вот… Например, я считаю, надо с рекламой думать. Трафик у нас слабый. Прямо ручеек.

– Он никогда сильным не был. Наша задача отрабатывать текущие лиды, причем стремясь к ста процентам! И тридцать – это не почти сто. Девяносто девять – вот это почти! Нам нужна именно такая реализация лидов, мы не можем разбазаривать и этот ручей, что пока затекает в наш милый салонишко! Все это понимают?

– Да, а что такое лиды? – спросил менеджер, недавно переведенный из механиков.

– Любой человек! Ты поконтачил с человеком – это лид! Да просто «здрасьте» сказал – это тоже лид, – Марк встал, обошел кресло и положил локти на его спинку. – Понимаешь?

– То есть и входящий звонок?

– Да, и входящий звонок, и визит в салон. Это вообще горячие лиды! К сожалению, у нас лишь они – вы же инициативно клиентосов не ищете. Нет холодного поиска. Нету… А могли бы! Я видел, как работают в Штатах. Там менеджеры на улицу перед салоном выходят, глазами улыбаются проезжающим водителям, рукой машут, предлагая заехать. А как устали на ногах стоять и нет текущей работы, заходят внутрь, садятся перед компьютером и… Нет! Не шарятся тупо в интернете, а начинают обзванивать не купивших клиентов с типа новым КП. Или купивших сто лет назад, мотивируя поменять на новую модель. Или забравших тачку да хоть вчера! Зачем? А затем, чтобы порекомендовали знакомых, кому можно предложить купить авто! Вот так! Они не сидят без дела! Они приходят на работу не курить, а именно зарабатывать деньги. Каждую секунду! Зарабатывать деньги. Понятно?

– То есть лид – это любой контакт, что может привести к покупке?

– По сути да, и неважно, как он получен, благодаря нагону трафика маркетологом или личной активности менеджера.

– Понятно, – ровно ответил менеджер. – Интересно.

– Никит, раз ты разговор, по сути, начал, хотя и вижу, что случайно, но расскажи потом коллеге почетче про лиды.

– Конечно, Марк, не вопрос, – Никита отложил телефону в сторону. – Про лиды объясню.

– Короче, стараться надо! Это главное. Вы за деньги здесь тусите! Ну еще светло, тепло и с боссом повезло – душка душкой, да?

Собравшиеся заулыбались: вежливо, пытаясь зацепить внимающим взглядом босса, или искренне, как Антон, кому нравились речевые заходы поживей. В телефонах сидели лишь двое: тусовочный друг Никита и Евгения – чаще Женечка – плотная, тёмно-рыжая женщина лет тридцати плюс.

Все были уважительны и милы с ней, будто играя в западную вежливость. Она улыбалась каждому и поначалу казалась лицемерной, охотно хихикая и повторяемым по забывчивости шуткам, произнесенным гендиром ли, ресепшионисткой или перегонщиком машин. И нравилась она всем: демонстративный позитив тушил любые сложности с клиентами, с бухгалтерией, с сервисом – да с кем угодно. Никита, веселясь, пытался пару раз растормошить ее на конфликт – они с Антоном были уверены, что Женечка носит трудную маску всем приятного человека, – но ничего не получилось, она лишь усмехнулась и ушла. Женечка была лидером продаж, выполняя план. Всегда.

Спустя месяц после ее появления они с Антоном задержались в салоне допоздна, каждый с клиентом. Не имея тогда машины, Женечка попросила коллегу подвезти ее до дома. По дороге разговорились, и она предложила Антону вместе поужинать в кафе, составить дружескую «я ничего такого не имею в виду» компанию. Тогда и узнал, что она из Омска или из Томска, отработала после местного пединститута в школе, до брака не дошло, и, хотя у всех подруг незаметно народилось по двое-трое детей, она не хотела становиться милой и одинокой Женечкой, с кем можно иногда оставить ребенка и хорошо бы познакомить с приятелем мужа, ну и пусть выпивающим, ведь он сильно не бузит и вроде не сидел. Такая роль не нравилась, и она решила начать жизнь заново, в другой стране, трендово выбирая для «надо валить» между Канадой и Австралией.

Долгое сидение на форумах, сравнение миллиарда мелочей, подача кучи документов в посольства, вечерняя зубрежка английского – все завершилось двойным провалом. Обе страны не дали долгую визу. Она летала туристом в США, через Ниагару ездила на трехдневную экскурсию в Торонто, видела толпы потерянных, с трудом изъясняющихся на чужом языке китайцев и пакистанцев, удивлялась, чем она хуже них.

Вернувшись, подала документы заново, но канадское посольство снова ответило отказом, а добрые люди на форумах писали, что нет в России перенаселения и косвенной поддержки на эмиграцию в другие страны, страна не выдает левые документы о том, что ты высококвалифицированный программист или «хай скиллс» врач. И любой посол ее сочтет за проститутку, что, перелетев границу, мигом испарится, так что пусть забудет и про рабочую, и про учебную визы. Пусть ищет другие варианты. А лучше страны.

Тогда Женечка начала визуализировать себя в Москве. В новой двушке. И преподавание. Или ведение тренингов. Ради этого и пошла в маленький дилерский центр в Подмосковье, чтобы быстро наработать опыт и из продавцов перейти в руководители, а там до тренера пара уверенных шагов, уж этого-то она добьется. Такою была мечта. Реалистичная и простая. Про личную жизнь не думала. Или не рассказывала.

Тогда они в кафе напились и ушли к ней. Трахались. Без робости. Без стараний. Обоим было приятно, не более, и во второй, а то и третий раз, наверное, было бы лучше, но не стали загадывать. Антон вызвал такси за пять минут до полуночи.

Воспоминаний о случайной близости не произошло и на следующее утро. Женечка и Антон вели себя без намеков и полутонов. Оставшись вдвоем в курилке на заднем дворе сервиса, переговаривались как обычные коллеги. После вчерашнего секса никто не влюбился, и это обоих устраивало.

Больше никого постоянного в отделе продаж не было. Женечка да Никита. Дружок, для кого работа – комфортный фундамент тусовочной жизни. Временный, как им не раз заявлялось, пока не найдет вакансию поденежней, понадежней, попрестижней. А в идеале «эх, надо бизнес мутить».