Память осени (страница 8)
35. Феодосия. Площадь недалеко от набережной
Алиме, погруженная в свои мысли и переживания, идет в сторону сквера, не обращая внимания на встречных. Неожиданно с двух сторон подъезжают грузовики, из них выскакивают немцы и полицаи, выстраиваются цепью, грубо сгоняя людей в центр площади. Крики, ругань, лай собак…
Алиме оказывается в самом центре толпы. Звучат голоса: «Облава!.. В Германию отправят!..»
Алиме в растерянности. Голоса немцев, лай собак сразу вызывают в памяти страшную сцену гибели Марата. Ее охватывает неконтролируемый физический ужас как в самолете…
Вдруг кто-то хватает ее за руку и тащит за собой, она начинает вырываться, а потом вдруг понимает, что это – Аганин. Но сегодня он в форме гитлеровского офицера.
Аганин (солдатам). Geheime Feldpolizei! Я забираю ее с собой!
Солдаты послушно козыряют и позволяют Аганину вывести Алиме из толпы арестованных. Не говоря ни слова, Аганин ведет Алиме за собой. Они идут быстро. Наконец сворачивают в переулок, видят скамейку, Аганин усаживает на нее Алиме.
Аганин. Я уже уходил, когда услышал, что на площади сегодня будет облава, вот побежал… Успел, к счастью!..
Алиме смотрит на него и плачет, ее начинает бить сильная дрожь.
Аганин. Ну, все, все… Успокойся!
Алиме. Марата… Они убили Марата… На моих глазах… Затравили собаками, а потом пристрелили… А мы с ним в школе учились…
Аганин обнимает ее. Она продолжает всхлипывать.
Аганин. Ничего, скоро все закончится, наши скоро придут… Уже совсем скоро. Немцы сами это понимают, вот и лютуют напоследок… Надо продержаться… Ну, продержимся?
Алиме смотрит ему в глаза и кивает.
Аганин. Ну и молодец! Только ты должна быть осторожной. Понимаешь? Очень осторожной! Обещаешь?
Алиме кивает.
36. Старый Крым. Управление тайной полиции
Во дворе стоит машина-пеленгатор. Из нее выходит молодой обер-лейтенант и идет в здание. В кабинете его ожидают Роде и Кауш.
Роде. Докладывайте. Удалось запеленговать передатчик?
Радист. Так точно, господин капитан. Место работы – село Джермай-Кашик…
Роде. Кауш, это он. Питание русские сбрасывали рядом с этим селом. И тот русский партизан, которого застрелил патруль, шел оттуда. Видимо, после неудачи с самолетом, русские передали питание для передатчика через партизан…
Кауш. А точнее определить нельзя – из какого именно дома ведутся передачи?
Радист. Определили. Это было нетрудно – только сегодня три сеанса связи… Очень активно работают. Я бы даже сказал – нагло, не боятся… Агент, который хорошо знает село, сообщил, что в доме живут старуха-татарка, две ее внучки, совсем молоденькие, и еще одна девушка, тоже очень молодая…
Роде. Странная компания.
Кауш. Ну, будем действовать? Чего выжидать?
Роде. Обязательно. Вы свободны, обер-лейтенант, отдыхайте.
Радист козыряет и выходит.
Кауш. Надо брать всех. В «процедурном кабинете» они быстро все расскажут…
Роде. Не сомневаюсь. Но что они знают? Скорее всего, их просто используют. Может, даже что-то поручают по мелочи, не больше… Не думаете же вы, что резидент, который работал столько времени у нас под носом – старушка или сельская девица двадцати лет!..
Кауш. Они выведут нас на него.
Роде. А если они не знают, где его искать? Думаю, он сам выходит на связь, когда считает нужным.
Кауш. И?
Роде. Надо установить слежку за домом. Зафиксировать тех, кто там бывает. Среди них должен быть резидент. Он выдаст нам не только свою группу, но и партизан, с которыми имеет связь. Командование ждет от нас именно этого?
Кауш. А если он затаится?
Роде. Не похоже. Судя по той активности, которую он развил в последние дни, русские спешат… Очень спешат.
Кауш. Значит, нам нужно тоже спешить, а вы предлагает ждать.
Роде. Несколько дней, Кауш, несколько дней. Поверьте, игра стоит свеч.
Кауш. Не больше, Роде, не больше. На большее не рассчитывайте.
37. Феодосия
Аганин и Алиме сидят на скамейке у моря. Тепло, ярко светит солнце…
Алиме (оживленно). Завтра день Красной Армии…
Аганин. А там и 8 марта скоро… Весна… Последняя весна немцев в Крыму… Они сами давно бы бежали, говорят, что Крым защитить уже нельзя, Гитлер запретил даже заикаться об этом… Мало ему, гаду, Сталинграда… Ничего они и тут свое получат… Бежать хотят, а посылки с награбленным по-прежнему в фатерлянд шлют…
Алиме смотрит в сияющее голубое небо.
Алиме. А ты помнишь, сказал, что ты казанский татарин…
Аганин. Так я он и есть. Что – не похож?
Алиме. А я думаю: какая разница – крымские, казанские, астраханские, сибирские…
Аганин. Китайские… В Китае тоже есть татары.
Алиме. Китайские… И все мы один народ…
Аганин. Интересно как они выглядят – китайские татары… Ни одного не видел.
Алиме. Нормально выглядят. Люди как люди.
Аганин. Алиме… мне надо уходить…
Алиме. Уже?
Аганин. Совсем уходить… К своим. В горы, к партизанам.
Алиме (напряженно вглядываясь в него). Что-то случилось?
Аганин. Случилось. За мной следят…
Алиме. Ты уверен? Может, показалось?
Аганин. Я чувствую. Вчера рылись в моем столе… Вдруг стали проверять родственников Крюгера…
Алиме. А кто это?
Аганин. Это я. Вернее, офицер, по документам которого я живу… Приказано завтра выехать в Симферополь. Мне там делать нечего, но там будут люди, которые служили с Рудольфом Крюгером. Меня сразу разоблачат.
Алиме. Да, это опасно. Если так – ехать нельзя.
Аганин. Хорошо, если сразу расстреляют или повесят. Но на это надежды мало. Начнут пытать, чтобы я выдал все и всех… Ты даже не представляешь, на что они способны…
Алиме (осмыслив услышанное). Тебе надо уходить к нашим. Выбора нет.
Аганин. Я уже придумал – захвачу портфель Кауша с документами… Ты со мной?
Алиме молчит.
Аганин. Подумай… Может…
Алиме. Конечно, ты уходи, а я… Ты же сам понимаешь – я не могу. А сестры, бабушка? А радист? А те, кто со мной работает, кого я убедила помогать мне?.. Не могу… Не могу я их так оставить…
Аганин. Тебе нужен приказ из Центра? Запроси инструкции.
Алиме. Приказ у меня есть – в случае опасности переходить на нелегальное положение.
Аганин. Вот видишь.
Алиме. Решение – на мое усмотрение…
38. Кабинет генерала фон Горна
Роде докладывает Горну.
Роде. С помощью пеленгатора мы установили, откуда работает передатчик русского резидента. Там живет старая женщина и ее внучки, совсем молодые. Трудно представить, что кто-то из них резидент. Радистка – да, это реально, но резидент… Поэтому наша цель – установить резидента и раскрыть всю сеть его информаторов. А возможно и установить контакты с другими разведгруппами.
Горн. Время, Юрген, время. У нас нет времени…
Роде. Хотя бы пару дней, господин генерал.
Горн. Пару дней. Их десант закрепился на побережье уже несколько месяцев назад. У них узкая полоска побережья, а мы никак не можем выбить их оттуда. Хотя ясно, что это плацдарм, с которого русские будут атаковать весь Крым… Перебрасываемые туда войска постоянно атакует русская авиация и партизаны… Атакуют не вслепую, их наводят на цели…
Роде. Я все понимаю, господин генерал…
Звонит телефон.
Горн. Да… Здравствуйте, Кауш. Да, да… Понятно. Действуйте.
Роде. Что-то случилось?
Горн. В доме, за которым ведется наблюдение, происходит какое-то движение. Кауш предложил прекратить наблюдение и начать аресты… Я с ним согласился.
Роде. Понятно, Каушу не терпится стать героем.
Горн. Возможно. Но главное сейчас – не дать им скрыться…
Роде. Так точно, господин генерал. Думаю, мне надо срочно ехать…
Горн. Куда вы так заспешили?
Роде. Боюсь, если задержанные пройдут через «процедуры» Кауша, разговаривать с ними будет уже бессмысленно.
Горн. Да, его мясницкие замашки известны… (Пожимает плечами.) Каждый добивается своего, как умеет. И надо признать, его методы работают.
39. Старый Крым. Подвал тайной полиции
По коридору идут Роде и Кауш.
Роде. Почему же не привезли передатчик?
Кауш. Видимо, барышни успели его спрятать. Но это не проблема, сейчас они нам все расскажут. А потом и покажут.
Роде. Надеюсь.
Кауш. Хотите пари?
Роде. Нет, пожалуй, не рискну.
Кауш. И правильно сделаете. Вот они, наши милашки…
Останавливаются около двери с небольшим оконцем. Разглядывают камеру. Алиме и Лариса сидят на полу, обе обхватив колени руками.
Кауш. Ну, с какой начнем?
Роде. На резидента ни одна не тянет, а вот на радистку вполне… Я думаю, радистка вон та – славянского типа.
Кауш. Тогда с нее и начнем. В кабинет или сразу в «процедурную»?
Роде. Туда она всегда успеет… Может быть, ничего брутального и не понадобится. На Жанну д’Арк они не очень-то похожи… Обычные татарские девки. Но на всякий случай пусть ее проведут мимо «процедурной», где с кем-то работают…
Кауш (усмехается). Проведут, Роде, конечно, проведут… У нас это обязательная экскурсия для новичков. Так сказать – познавательная. Лечебно-психологическая. Очень впечатляет, особенно нежных барышень.
40. Кабинет Кауша
Кауш за столом, Роде стоит у окна. Вводят Ларису, сажают на стул, стоящий посреди кабинета. Лариса сидит, опустив голову, ее трясет.
Кауш подходит к ней, толстым пальцем за подбородок запрокидывает ей голову. Рассматривает Ларису, причмокивая. Поворачивается к Роде.
Кауш. Совсем молодая. Можно сказать, юная… Слушай, девочка, я мог повесить тебя прямо сейчас. Без всяких разговоров. Могу отдать тебя нашим умельцам, и мне даже трудно объяснить тебе, что они с тобой сделают… Тебя изуродуют. От твоего милого лица ничего не останется… Тебе выдавят глаза… Волосы… Твои чудные волосы… Их вырвут или сожгут прямо на твоей голове… Ноги… Их переломают кувалдой… Правда, это случится не сразу, а потом… А сначала… сначала тебя будут насиловать всей нашей командой, все желающие… Десяток другой скотов Ты этого хочешь?
Лариса молчит, опустив голову.
Кауш. Молчит. Она молчит, Роде! Я думаю, она просто не верит мне. Она не верит, что так можно поступать с молодой невинной девушкой… Она не может этого себе представить…