Тон Алены вынуждал меня согласиться с ее мамой. Я не стала расспрашивать, полагая, что не понадобится года, чтобы соседка мне все рассказала. Она осторожничала в первый день, но было ясно, что девушка не из скрытных молчунов.

– Кстати, – сменила она тему. – Ты сама выпиваешь? Парень есть?

Я собиралась ответить, но Алена быстро добавила.

– Если есть бойфренд, чур не трахаться при мне. И никаких лифчиков на ручке. Да?!

Ее вопрос был больше похож на угрозу, которую я не очень поняла. Пришлось переспросить.

– Лифчик на ручке?

– Ну да, такой знак. Если лифчик висит на ручке двери, значит внутри соседка занимается сексом, и нужно пойти погулять. Так вот: я не буду в такие игры играть.

Я засмеялась, поспешив согласиться:

– Отлично. Тогда я тоже. Работает в обе стороны. Ничье белье не должно висеть вне комнаты.

Алена воздела глаза к потолку, благодаря бога за солидарную соседку. Она протянула мне открытую ладонь, и я дала ей пять, скрепляя наш первый соседский договор.

– Можешь не переживать, Ален, – продолжала я успокаивать ее. – Я люблю учиться и дополнительно еще работаю. Честно сказать, у меня нет времени на пьянки и парней. А курить как-то не зашло. Воняет. Я жила с курящими девицами. Они как раз водили парней и регулярно устраивали пьяные оргии. Чудом переселилась в эту комнату. Так что у меня стойкое неприятие всех атрибутов разгульной жизни.

Алена выдохнула, не скрывая облегчения

– Фух, мне повезло с тобой.

– Мне с тобой тоже.

– Слушай, Маш, раз ты работаешь, может, на следующий год вместе квартиру снимем? Вдвоем это не так дорого, но намного лучше общего сортира и комендантского часа после одиннадцати.

Предложение было заманчивым. Я действительно собиралась снимать квартиру уже в этом году и со своей прежней соседкой. Но она уехала в другой город, и все сорвалось. Алена казалась отличной кандидатурой на воплощение этих планов, но что-то меня в ней настораживало.

– Отличная идея, – на всякий случай согласилась я, ибо вопрос не стоял ребром. – Надеюсь, так и будет.

Я не стала спрашивать, собирается ли она работать или пойдет на сделку с совестью, чтобы взять у отца деньги на половину квартиры. Такой компромисс казался мне странным, но я не спешила осуждать Алену. Мои отношения с отцом тоже не были идеальными. Можно сказать, я его вообще не помнила. Однако обида жила в сердце. Много раз я пыталась его простить, но не могла.

От одной мысли о нем шрамы зажгло фантомной болью. Пусть они теперь были бабочками и рунами, но продолжали ныть и мучить меня.

Прикрыв глаза, я вспомнила, что только с Олегом мне не было больно. Каким-то образом он лечил меня. Прикосновениями, словами, даже одним взглядом. Жаль, что у меня не хватит смелости встретиться с ним еще раз. Хотя бы переспать снова, без обязательств.

– Все, – выпалила Алена. – Вроде разложила. Сходим кофе выпить?

– Не могу, – вздохнула я. – Через полчаса пойду его варить.

Девушка округлила глаза, и я объяснила:

– Работаю в кофейне за углом. Сегодня вечерняя смена.

Алена чуть пренебрежительно взглянула на меня, но не сказала ничего плохого.

– А. Ну ладно. Тогда останусь здесь и почитаю. Во сколько вернешься?

– Ближе к полуночи.

– А проходная?

– Договорилась с вахтершей. Она меня пустит.

– Это хорошо, – неловко, но вежливо оценила такой подход Алена. – Удачи тогда.

– Угу. Спасибо.

Я достала из шкафа вещи, чтобы переодеться, немного накрасилась и морально приготовилась всем улыбаться, варить кофе до самой ночи. Уходя, я забрала со стола свою зарядку. Взгляд упал на фото, которое только что поставила Алена.

Похоже, это была семейная фотография. Свою соседку я узнала без труда. Она была очень красивой в синем выпускном платье. Рядом стояла ее мама, а с другой стороны, похоже, отец. Они улыбались очень искренне. Алена склонила голову к отцу. Он совсем не создавал впечатление бестолкового. Обычный мужчина. Чуть полный, но приятный. Я не стала ничего говорить. Мне бы со своими тараканами разобраться.

Глава 5. Это мой папа

Работа в кофейне не была сложной. Мне нравился запах зерен и вполне достойная публика. Меня никто и никогда не пытался там прихватить за задницу, редко хамили, за особые заслуги премировали. Я никогда не отказывалась помочь повару, мойщице посуды или бариста. Наверно, повезло с коллективом. Бывали стычки, как и везде, но меня не слишком задевало.

Под закат лета я получила повышение и перешла от кассира-официанта в бариста. Считалось, что за кассой работать выгоднее, но мне не нравилась возня с деньгами. Кофе привлекательнее.

Меня взяли на место Антона, который уволился перед учебой. Я подумала, что это знак. Не видеть его и получать теперь чуть больше денег одновременно. Точно хорошая примета.

Алена, вопреки планам читать книгу в комнате, нагрянула ко мне на работу. Отыскать кофейню за углом, конечно, не составило труда. Она села за стойку и болтала без умолку до конца смены. Мои прогнозы на ее счет сбылись.

Соседка оказалась болтушкой. Она рассказала мне про всех парней, с которыми крутила в школе, про репетиторов и отчаянное желание поступить именно на бюджет, про мать, которая отговаривала ее от учебы на юридическом, пока они отдыхали в Европе зимой, про подружек, которые набрали смешные баллы на ЕГЭ.

В общем, про все. Ее болтовня меня не раздражала, скорее веселила.

Мы вместе вернулись в общагу.

– Круто, что нас пустили. Так можно и гулять ходить до ночи, – весело щебетала Алена, пока мы поднимались в комнату.

– Лучше не злоупотреблять, – занудно посоветовала я.

Прикрывать гулянки мне точно не хотелось. Если она собирается задерживаться вне графика моего графика, пусть сама договаривается.

– Конечно, нечасто, – сразу стала оправдываться Алена. – Но возвращаться с тобой можно? Давай телефонами обменяемся.

Я открыла дверь комнаты, бросила сумку на кровать, пожала плечами.

– Конечно, записывай.

Не задумываясь, я стала диктовать свой номер и сняла свитшот, бросила его на кровать рядом с сумкой, потянулась к домашней майке.

– Ой, что это? – тут же заметила Алена повязку, которой я все еще на всякий случай закрывала тату.

Она указала пальчиком, ничуть не смущаясь. А я, наоборот, вспыхнула и дрожащими руками стала теребить майку.

– Ничего, – пробормотала я, путая рукав и горловину. – Просто…

– Тату, что ли? – догадалась Алена.

Смысла не было скрывать. Глупо скрывать от соседки. Все равно увидит. Не ходить же мне каждый раз переодеваться в туалет.

– Да. Тату. Заживает.

Я наконец нашла, куда сунуть голову, и быстро запихала руки в рукава.

– Зачем тебе это, Маш? – начала рассуждать Алена с видом знатока. – Девушку такое не красит. Какому мужику понравится? Это как с петушарой из зоны в постель пойти. Фу.

От подобной оценки меня слегка перекосило. Обычно я бы промолчала, но Алена выдала столько ужасных доводов, что я не выдержала и заявила:

– Я сделала это для себя. И точно не думала, что скажет какой-то мифический мужик в моей постели.

– Очень зря, – снова вставила Алена свое мнение. – Так можно и старой девой остаться.

Ее последняя угроза звучала не столько возмутительно, сколь нелепо. Я не могла даже злиться на такое и рассмеялась.

– Старая дева? Ален, ты откуда эту фразу взяла? Из «Повестей Белкина»? Так сто лет не говорят.

– Ну и что, – девушка вздернула нос и не признала нелепости своего заявления. – Суть – всегда одна. Тогда и сейчас.

Я не стала спорить. Мне нужно было обработать тату. Я взяла раствор, мыло, полотенце, крем и пошла в душевую. Старой девой помереть точно уже не получится, но счастья от своего женского опыта я не испытывала. К тому же самый важный мужчина в моей жизни сам был покрыт татуировками.

Я сморщилась, отклеивая пластырь и промывая тату перед зеркальцем в душевой. Жалкое зрелище, конечно. Самым важным мужчиной для меня стал Олег. Случайный секс с татуировщиком был лучшим событием в моей жизни. Пусть это смешно, но самой себе я не врала. Олег первый, кто подарил мне уверенность и сексуальность. Вернее, он увидел их и разрешил мне не скрывать свою истинную суть.

Вздохнув, я замерла перед зеркалом, глядя на своих бабочек и руны. Очень красивые. Вряд ли хоть один мужчина перепутает меня с петушарой из зоны, как выразилась Алена. А если и будет такой, то спать с ним я точно не стану.

Сладкий зевок почти разорвал мне рот. Я скорее нанесла крем и заклеила рисунок. Когда я вернулась в комнату, Алена уже лежала в постели и, казалось, дремала. Правда, дыхание не было ровным. Но она не повернулась, не пожелала спокойной ночи. Как будто обиделась.

Что ж… ее выбор. Я ничем ее не обидела. Скорее, наоборот.

Выключив лампу, я забралась в свою постель и моментально заснула.

Утром меня разбудил шум сборов. Казалось, что медведь в посудной лавке искал иглу или что-то очень мелкое. Я приоткрыла один глаз и буркнула:

– Ален, который час?

– Семь, – бодро выпалила она. – Разбудила тебя? Прости. Я бегать.

Как будто бег извинял ее за шум. Ох, как же я скучала по Лене с ее неторопливым образом жизни. Она даже в универ почти никогда не ходила к первой паре, а в выходные и вовсе спала до полудня. Что ж… придется подстраиваться под новый режим.

Алена почти сразу убежала, и я снова закрыла глаза. Но вспомнился наш разговор перед сном, моя татуировка, Олег, как будто обиженная соседка. Кажется, Алена не собиралась на меня дуться. Решив, что это хорошо, я снова задремала.

Но ненадолго.

Алена вернулась, едва пробило восемь. Я с трудом сдержала стон.

– Ох, ты снова спишь?! – возмутилась она, словно я стояла в лыжах на асфальте. – Скоро учеба, Маш. Привыкай вставать вовремя.

Я простонала, собираясь обозвать ее нудной мамочкой, но передумала. Мое ворчливое настроение разрушили запах кофе и выпечки.

Алена принесла?

– Взяла тебе круассан и эспрессо. Не знала, какой ты любишь кофе, – прокомментировала она, подтверждая мои подозрения.

Я села на кровати, растирая заспанное лицо ладонью.

– Кофе? – все еще не верила я.

– Да, кофе, Маш. Зерна, пожаренные, помолотые, спрессованные и заваренные кипятком. Кофе. Пей давай.

– Откуда ты его взяла? Все кофейни еще закрыты.

– В центре одна работает. Я сбегала как раз дотуда. Обратно на такси.

Я вздернула брови удивляясь.

– Ничего не говори, – засмеялась Алена. – Я фиговая фитоняшка. Съела там горячую булку и выпила кофе. Пешком, тем более бежать, уже не хотелось.

– Спасибо, – наконец поблагодарила я, принимая стаканчик горячего эспрессо. – Можешь молока плеснуть?

– Конечно.

Алена достала из нашего маленького холодильника коробку и разбавила мой кофе. Я макнула круассан, откусила и застонала от удовольствия.

– Если молоко, то капучино или латте, – тоном детектива со стажем проговорила Алена.

– Да, – не стала я отпираться. – Капучино – это кайф.

– Согласна. В следующий раз буду иметь в виду.

Алена вытащила из ящика огромное полотенце, халат, тапочки, прихватила гель для душа.

– Пойду сполоснусь и прогуляюсь до универа. Потом, наверное, к подружке сгоняю. Буду вечером.

– А как же твой папа, который придет прибивать полки? – припомнила я.

– Сваливает он куда-то. Вчера прислал сообщение. Как всегда. Бестолковый.

В тоне Алены была тонна обиды и пренебрежения. Я постаралась не реагировать, хотя приятного было мало.

– Сколько я тебе должна? – спохватилась я.

Она уже выходила, но притормозила у двери и закатила глаза.

– Умоляю, Маш. Какие долги? Все по любви. Приятного.

Она закрыла дверь с той стороны, прежде, чем я успела возразить.