Учеба завалила лекциями и семинарами. Я очень быстро перестала переживать за новую соседку, тем более и думать забыла о ее бестолковом папе. Некогда было. Учёба и работа – тот еще беспощадный аттракцион. Алена, слава богу, не мешала мне жить. У нее были свои особенности, но в целом мы ладили.

Соседка вставала рано, ложилась около полуночи и не ворчала, что я иногда задерживалась на работе и шумела среди ночи.

Пару раз в неделю Алена бегала, и я тоже не жаловалась, что она бродит в шесть утра по комнате. В общем, за две недели проживания мы более-менее привыкли друг к другу. Больше всего меня напрягало, что Алена несколько раз пыталась рассмотреть мою тату. Один маленький кусочек никак не хотел заживать, и я продолжала заклеивать ее, обрабатывать. Алену не останавливала повязка. Пару раз она ходила со мной в душ за компанию и старательно задерживалась, чтобы застать мой момент обнажения.

Я всегда находила причину не оставаться при ней голой. Мне не было стыдно показать рисунок даже после нелицеприятных сравнений с уголовником. Причиной была та самая ранка, что никак не заживала. Алена точно рассмотрела бы ее и точно прокомментировала бы не самым приятным образом. После «петушары» можно было смело ждать страшилок о сепсисе или даже онкологии. Провоцировать подобные разговоры мне не хотелось.

Если не считать любопытства и легкой категоричности, Алена мне нравилась. Она несколько раз приходила ко мне на работу, и мы снова болтали. Вернее, Алена болтала, пока я варила кофе. Ее словесный понос стал для меня привычным явлением. Стоит признать, что истории своей жизни она рассказывала весело и задорно. Но забавнее всего мне казались комментарии о гостях. Алена приходила ко мне как в цирк, где показывали фриков.

Я была такой же диковатой, когда приехала в столицу. Поэтому Алёнкины остроты и возмущения не раздражали, а больше веселили. Когда она приходила, смена кончалась быстрее и казалась легче.

Если отбросить мое ревностное отношение к собственной тату, то можно сказать, что с Аленой мы ладили.

Возвращаясь с занятий теплым сентябрьским днем, я радовалась солнцу и хорошей оценке на семинаре. Мне очень хотелось заработать побольше плюсов и, может быть, сдать сессию досрочно. Завтра нужно обязательно посидеть в библиотеке. Как раз выходной. Сегодня работа. Я заскочила домой, чтобы бросить сумку и взять зарядку от телефона. Он почти разрядился, а вечером обещала позвонить мама.

Дверь комнаты оказалась приоткрыта. Я услышала, что внутри кто-то сверлит стену.

– Неужели сама решила повесить полки? – проговорила я, входя в комнату.

Жужжание шуруповерта проглотило часть моих слов. Нет, Алена не делала сама ничего. Она стояла у стола и придирчиво смотрела на стену напротив.

– Маш, привет, – бросила она чуть раздраженно, как будто весь мир ее отчаянно заколебал сегодня. – Вот…

Соседка сморщила нос, пытаясь подобрать слова. Она замялась…

Я перевела взгляд туда, где должны быть полки. Ко мне спиной стоял мужчина. Широкие плечи, белая майка. Из-под рукава по загорелой коже выплывал яркий карп. У меня остановилось сердце. Воздух застрял в горле, не давая вскрикнуть от ужаса.

Я остолбенела, а Алена наконец нашла слова.

– Это мой папа. Олег Викторович. Па, это Маша, моя соседка.

Мне нужно было убегать, спасаться. Но я опять, как всегда при Олеге, не могла двигаться. Что за ядовитая аура вокруг него?

Олег Викторович опустил инструмент и медленно обернулся. Я взмолилась, чтобы это была галлюцинация. Не могло такого быть. Просто он мне чудится везде. Карп – это совпадение. Широкие плечи и белая майка есть у многих.

Я имела полное право на такие мысли. Олег не мог быть отцом Алены. Скорее, я немного сошла с ума, скучая по мужчине, которого сама себе запретила встречать снова.

Через мгновение папа Алены уже смотрел мне в глаза. Я лишилась своей хромоногой надежды на ошибку. Олег тоже замер с шуроповертом в руке, забыв про полку, кашлянул. Очки немного съехали ему на нос. Он поправил их безумно сексуальным движением пальца.

– Маша, – проговорил он через бесконечную секунду, за которую я отчаянно желала умереть. – Привет.

– Здравствуйте, – очнулась я наконец. – Очень приятно.

Последнее я вставила, намекая Олегу не сообщать, что мы уже знакомы. Я точно не хотела, чтобы его дочь знала о… О нас.

Нас, конечно, не было в библейском смысле. Был он и я. Была тату на шрамах. Был секс из жалости со стороны Олега и самый лучший для меня. Слишком много для одной Алены, которая и не упоминала отца без эпитета «бестолковый». Секс со мной ему точно не прибавит толка в глазах дочери.

Очень хотелось, чтобы Олег меня не помнил. Но кашель, съехавшие очки и суровый взгляд снова рушили мои надежды. Он помнил.

Блин.

– Не буду вам мешать. Я зашла только сумку оставить, – быстро проговорила я, снова надеясь удрать.

Бросив свои вещи на кровать, я попятилась к двери, но выход мгновенно загородила Алена. Я не ожидала от нее такой прыти и совсем не понимала, как теперь быть. Ну не прыгать же в окно, честное слово. Третий этаж все-таки.

– Маша, которая недавно сделала тату? – почему-то уточнил Олег и перевел глаза на Алену. – Твоя соседка?

– Угу, – с энтузиазмом сообщила Алена.

Олег отложил в сторону шуруповерт и продолжал сверлить меня суровым взглядом.

– У нее татушка гниет, па. Точно будет сепсис.

– Ален! – рявкнула я от удивления и страха. – Ты с ума сошла?

Соседка развела руками.

– Ты не показываешь мне ее.

– А должна?

– Почему нет? Мне интересно.

Вести этот разговор при Олеге было ужасно неудобно. Да и без него я бы растерялась от Аленкиных предположений.

– Слушай, это мое дело. Ладно? – попыталась я съехать на личные границы.

– А когда ты начнешь разлагаться на соседней кровати, это все еще будет твоим делом? – поинтересовалась Алена.

Я простонала и язвительно пообещала:

– Клянусь съехать, не дожидаясь разложения.

– То есть с тату порядок? – вклинился Олег.

Я вздернула нос и хотела из вредности сообщить ему тоже о личном пространстве, но не успела. Алена опять вклинилась с замечаниями.

– Ничего там не в порядке, па. Она ее моет каждый день. Это ведь ненормально.

– Вообще, нормально, – не согласился «па». – Даже правильно.

Я выдохнула. Ситуация, конечно, абсурдно шоковая, но Олег казался мне адекватнее и тактичнее Алены. Он должен принять мою сторону и проявить немного понимания. Хватит обсуждать меня и мою татуировку при мне. Пусть даже он сам ее делал.

Алена не унималась.

– Ты должен посмотреть, пап. Просто обязан. На всякий случай.

Я была готова, что он мягко откажется, но Олег меня удивил.

– На всякий случай, думаю, надо.

Выкатив глаза и открыв рот, я стояла посреди комнаты, не веря в происходящее.

– С какой стати, – прохрипела я. – Я не хочу.

– Надо, Маш, – с видом специалиста сообщила соседка. – Папа знает толк в татушках. Он работал в салоне, сам набивал эту хохлому.

Олег усмехнулся, снова поправив очки, и направился ко мне. Я замерла.

– Думаю, все в порядке, – неожиданно отступил он. – Не будем смущать твою соседку. Уверен, она разберется и свяжется со своим мастером, если будут проблемы.

– Конечно, – каркнула я. – Извините, мне надо…

Я не стала добавлять про туалет, просто выбежала из комнаты и помчалась на кухню, чтобы перевести дух.

Таня с маркетинга что-то варила, помахала мне ложкой. Я еле кивнула, что-то ответила ей про общего препода и ушла умыться.

Я взглянула в зеркало.

Как?! Как он может быть ее отцом? Я бы не дала Олегу больше тридцати пяти. Аленке семнадцать, значит ее зачали…

О-о-о, нет. Хватит думать о зачатии и молодом Олеге. Я потянула себя за волосы.

В голове не укладывалось. Я прижала руку к груди, где были бабочки и руны. Прятаться бесконечно не получится, нужно бежать.

Убегать я умею.

Плеснув в лицо прохладной воды, я на ватных ногах поплелась обратно в комнату. Возьму зарядку и слиняю на работу. Слава богу, у меня сегодня смена. Не нужно сидеть смотреть на Алену и ее папу. Или придумывать предлог, чтобы уехать и не смотреть на них.

План провалился. Вернувшись в комнату, я нашла там только Олега… Викторовича. Он вешал полку и снова стоял ко мне спиной. Пытаясь убедить себя, что дверь открылась бесшумно и получится исчезнуть незаметно, я нашла зарядку на кровати глазами, сделала шаг, схватила ее и развернулась к выходу. Но бесшумным в этой комнате был только Олег.

Он стоял у двери, закрывая мне проход.

– Второй раз пытаешься удрать от меня, Маш, – сообщил он сурово и склонил голову. – Я больше не допущу такой ошибки.

– Но… – пискнула я и отступила на несколько шагов.

Позади оказалась моя кровать. Не ожидая, что она так близко, и совершенно потерявшись в собственной комнате, я упала на постель. Олег усмехнулся.

– Отлично. Могу расценивать это как приглашение?

–Нет, – рявкнула, наконец разбудив в себе злость.

Но папа Алены уже присел со мной рядом и попросил:

– Покажи, как заживает.

– Нет, – снова огрызнулась я. – Там все в порядке.

– Аленка так не считает.

Сглотнув, я пыталась снова соединить Олега, Алену, их родство, наше знакомство и секс. В одном флаконе это точно никак не сочеталось, а бурлило, кипело и грозило взорваться.

– Не надо, – взмолилась я, умирая от близости Олега и одновременно возбуждаясь.

Он снова распылил свои мега супер секси феромоны. Я вдыхала запах его парфюма, смотрела на карпа, желая прикоснуться к бицепсу, стащить с него майку, чтобы рассматривать и целовать чернильные узоры.

– У меня все в порядке, – соврала я, отодвигаясь от него, не в силах встать и уйти. – Все хорошо. Правда, Олег… Викторович.

Он закатил глаза и вздохнул.

– Давай без Викторовичей, ладно? Все Аленкины друзья зовут меня по имени.

– Где она, кстати?

– Пошла за кофе.

– Ясно.

Прежде, чем я успела сказать что-то еще, Олег подался вперед. Я не успела отстраниться. Его губы коснулись моих, и мир с его дочерью, моей соседкой, перестал существовать.

Глава 6. Неизбежность

Я не могла поверить, что он делает это со мной. Снова! Губы Олега на моих губах были еще лучше, чем я представляла и помнила. Потому что этот поцелуй происходил в реальности. Я оцепенела, как и в прошлый раз. У меня не было сил отказаться, оттолкнуть его или хотя бы перестать отвечать. Я приоткрыла рот, позволила его языку пройтись по нижней губе и ворваться, чтобы найти мой.

Олег положил ладони на мое лицо, погладил скулы, провел пальцами до шеи и по плечам. Я млела от этих ласк. Никто никогда меня так не трогал, не гладил. Он не стал трогать там, где я заклеивала тату. Он все помнил. Он был преступно внимательным.

Его губы отпустили мои. Я могла говорить, но он проложил языком влажный путь до моего уха. Я задрожала. Протесты застряли в горле. Я прикрыла глаза и беспомощно всхлипнула. Олег усмехнулся, довольный моей реакцией, и куснул за мочку.

– Маш, – шепнул он.

– Ммм, – тихо простонала я, чувствуя, что сейчас он втянет меня в какое-нибудь грязное и горячее дельце.

– Аленка права, малыш.

Я вздрогнула и отпрянула, вспомнив про его дочь… Вообще про все.

– Я должен посмотреть, – продолжил Олег, не удерживая меня, но и не отступая.

– Что посмотреть?

– Тату.

Я попыталась вскочить, но Олег поймал меня, удерживая на этот раз.

– Нечего там смотреть, все в порядке. Правда. Ты сам говорил…

– Помню все, что говорил, но все же…

– Зачем? – простонала я.

Попытка отодвинуться от него привела к тому, что я оказалась зажата между Олегом и спинкой кровати.

– Хочу посмотреть, – настаивал он без лишних аргументов.

– Олег… Викторович.

– Еще раз назовешь по отчеству, я тебя выпорю.

– Фантазии горячего папочки? – хохотнула я нервно прежде, чем поняла, что это совершенно неуместно.