Однако Олег оценил мое язвительное замечание. Он улыбнулся и больше не тратил времени на уговоры. Как будто понял, что я не могу сопротивляться.

Одним движением он снял с меня свитшот. Я осталась в бюстгальтере и долго соображала, как же прикрыться. Олег за это время ловко и быстро справился с пластырем повязки и отодвинул ее в сторону.

– Я же говорила, – буркнула я обиженно.

– Да, все хорошо.

Олег довольно улыбался.

– Я не дура. Ты велел промывать – я промываю. Белый кусочек заживает чуть дольше.

– Да, вижу. Не сомневался в тебе.

Он вернул на место повязку и подал мне свитшот. Одеваясь, я поняла, что меня смущало в его словах.

– Не сомневался, какого же черта тогда?

– Нужно было проверить.

– Что проверить? – повторила я свой вопрос.

– Не стала ли ты доделывать у другого мастера? Это важно для меня. Очень важно, Маш.

Я оделась и смогла управлять ногами – вскочила с постели. Олег тоже поднялся.

– Спасибо, что не пошла в другое место. Я переживал. Теперь мы можем продолжить, – сообщил он.

– Нет, не можем, – зашипела я разозлившись.

Он так смело командовал, все за меня решил. Подобная самоуверенность раздражала.

– Мы ничего не будем продолжать, Олег Ви… Олег, – поправилась я, наткнувшись на угрозу в его глазах. – Все закончено. Тату мне нравится и такой. Я именно такую хотела.

– Ты прекрасно знаешь, что она будет идеальной, когда добавим фон.

Он сдвинул брови и потер переносицу.

– Я не только про тату, Маш.

– Пусть Юля позвонит и выставит счет. Я занесу деньги.

– Деньги меня не волнуют, – продолжал Олег.

– А меня волнуют, – перебила я. – Просто передай через Юлю, сколько я должна. На этом все.

Я схватила зарядку и сунула в сумку, почти добралась до двери. Но Олег поймал меня, схватил за руку.

– Маша, я это так не оставлю. Не глупи. Мы должны продолжить…

– Твоя дочь – моя соседка и моя подруга. Что тут можно продолжать, Олег? Ради бога! Я опаздываю, отпусти.

Он разжал пальцы, но при этом покачал головой.

– Не отпускаю, Маша. Даже не мечтай.

Стараясь не думать о его угрозе, я убежала из комнаты, поспешила вниз по лестнице, почти налетела на Алену у проходной.

– Машка, на работу? – весело спросила она, помахивая подставкой со стаканами из моей кофейни.

– Да.

Мой голос звучал, как рычание. Можно было много сказать Алене о ее поведении. Но даже за то недолгое время, которое мы жили вместе, я убедилась, что любая критика отскакивает от моей соседки и бьет рикошетом. Она точно ничего не примет на свой счет и не только не изменится, но обязательно наговорит мне гадостей, обвинит в чем-нибудь нелепом.

У меня хватило нервов на сегодня. Новых разборок точно не выдержу. Я всплеснула руками и убежала в кофейню. Уверена, Алена просто пожала плечами и пошла в общагу.

Очень часто я завидовала этой ее способности. Мне бы точно не помешала хоть часть ее непрошибаемой уверенности в собственной правоте и непогрешимости.

Работа спасла меня от мыслей об Алене и ее отце. Я запретила себе думать о них. Вернувшись в этот вечер домой, я нашла полки прибитыми, Алену спящей. Олега не было. Вопреки всем правилам общаги я ужасно боялась, что он останется.

Наверное, соседство Алены все-таки влияло на меня. Я стала считать себя особенной, раз допускала мысль, что Олег не отступит. Он мог взять мой номер, мог узнать, где я работаю. Алена выдала бы все, даже больше. Хотя мой телефон был и у Юли, администратора салона. Он мог давным-давно позвонить мне. Но не звонил.

Олег, конечно, удивился совпадению, но ничего предпринимать не собирался. Ни тогда, ни сейчас.

И слава богу, лживо успокоила я себя. Отбиваться от отца соседки мне точно не придется.

Я засыпала, представляя, как отбиваюсь, а потом уступаю Олегу. Потом опять отбиваюсь и уступаю. Его поцелуи были мощным аргументом, чтобы перестать отбиваться.

На следующее утро я радовалась, что Олег не звонит мне. Во время лекций страдала, что он не звонит. После учебы поехала в другой корпус, чтобы взять книги в библиотеке, и снова радовалась, но вечером страдала обратно. Алена, как издевалась – уехала к подруге. Я могла спокойно изучать литературу для курсовой, не расспрашивая соседку о ее папочке. Но вместо этого сходила с ума от мыслей об Олеге.

На следующий день я злилась. Зачем он целовал меня? Зачем намекал на продолжение, которого нет и не будет? Если бы знать способ, как перестать мечтать о его поцелуях?

Немного отрезвила Алена, которая вернулась от подруги веселая и невыспавшаяся. Она в подробностях рассказала, как они ходили в клуб и танцевали до ночи с какими-то симпатичными ребятами из МГУ. Утром она едва успела на пары – спала пару часов.

Аленка уснула рано, снова не позволяя мне расспросить об отце.

«К лучшему, все к лучшему. Не спрашивай ничего», – твердил мне здравый смысл. Но ночью я опять вспоминала губы Олега. Не только губы.

На следующий день почти получилось не думать об Олеге. Пары были сложные, но интересные. Мои два выходных закончились, и я снова забежала в общагу, чтобы оставить тетради и переодеться. Смена в кофейне ждала моего участия.

Я заняла место у кофемашины, приготовилась прожить вечер с улыбкой и до боли знакомыми манипуляциями с зернами, водой, молоком. Любимая медитация.

Однако, в середине смены я умерла и попала в ад. Или в рай. Не знаю.

Олег пришел в мою кофейню. Это точно не было совпадением.

Пройдя вдоль стойки, мой мастер остановился у кассы.

Я быстро отвернулась к раковине, схватила первую попавшуюся под руку чашку и стала натирать ее. Сил не было смотреть на него. Однако, слух у меня автоматически обострился.

– Капучино, пожалуйста, – попросил Олег Кристину, которая сегодня принимала заказы.

– Сахар? Корица? – спрашивала она, а из голоса так и лился мед.

Я крепче стиснула чашку. Как она не треснула?

– Немного корицы. Спасибо.

– Сэндвич или пирожное?

– Нет, благодарю.

– Может быть, салат? У нас фирменная заправка.

– В другой раз, – снова мягко отказался Олег. – Сегодня только кофе.

– Конечно.

Крис назвала ему сумму, и Олег расплатился.

– Я могу сесть за стойку? – спросил он.

Смерти моей хочет?

Я глянула в зал. За одним из столов сидел администратор. При нем я не могу послать клиента к черту. Олег был гостем заведения и сразу ставил меня в зависимое положение на работе.

– Да, можете, конечно, – продолжала петь ему Кристина.

– Отлично.

Мое рабочее место было в углу. Я всегда старалась оставаться незаметной. Когда все столики были заняты, гости предпочитали сидеть за стойкой ближе к кассе. Однако Олег не посчитал это место достойным. Он взял стул и переставил его так, что он оказался напротив меня. Алена делала так же, когда приходила сюда. Ее инициатива меня не раздражала. Как и Кристину. Я посматривала на нее искоса. Коллега сузила глаза, взглянула на меня, на Олега, который усаживался напротив, вздохнула и опустила плечи.

– Капучино, Маш. Немного корицы.

– Мгум. Слышала, – отозвалась я без энтузиазма и принялась за работу.

– Подашь сама?

– Подам.

– Привет, – проговорил Олег, наконец устроившись за стойкой.

– Ты сдурел совсем? – не стала я тратить времени на церемонии. – А если Алена придет?

– И что будет?

Я вздохнула и велела себе быть тише. Шум голосов и музыка, конечно, приглушали наш разговор, но при желании Кристина могла слышать все. Правда, к ней сразу обратились новые гости. Она была занята. Меня это немного успокоило.

– Алена тусуется сегодня в центре. Я звонил ей, хотел пригласить на ужин, но был отвергнут.

– Понятно, – буркнула я, наливая молоко. – И ты решил надоедать мне.

– Как ты догадалась?

Я не стала отвечать на его издевательский вопрос, зато задала свой.

– Тебе настолько скучно жить, Олег? Нравятся острые ощущения?

– Пожалуй, нравятся. И тебе, кстати, тоже.

Я вспыхнула, прекрасно понимая, о чем он.

Молоко вспенилось в тугую пену. Я вылила ее в эспрессо, сбрызнула корицей и поставила перед Олегом на стойку.

– Я не буду с тобой разговаривать, понятно? – категорично заявила я. – Пей кофе и уходи.

– Нет, -ответил он тихо и так же безапелляционно. – Можешь не разговаривать. Я все сам расскажу.

– Я не буду слушать.

– Тебе придется.

– У меня работа, Олег.

– Вот поэтому тебе придется варить потрясающий кофе и слушать меня.

– Ты невыносимый, знаешь?

– Иногда могу быть. Но ты очень терпеливая, так что мы сойдемся.

– Не сойдемся, – продолжала я перечить.

Чувствовала себя снова тринадцатилетней, когда любое слово взрослого вызывало протест. Олег же вел себя один в один, как моя мама. Кивал, соглашался, но продолжал гнуть свою линию.

– Маша, два эспрессо и латте с ванильным, – крикнула Кристина.

– Делаю.

Олег улыбнулся и глотнул свой капучино.

– Отличный кофе, -сообщил он.

– Старалась, – бросила я мрачно в ответ.

– Для меня? Я тронут.

– Не спеши трогаться. Я всегда стараюсь. Для всех.

– Ммм, ну ладно. Так на чем мы остановились?

– На том, как ты допиваешь отличный кофе и уходишь.

– Эх, нет. Я хотел объяснить, малыш.

– Не называй меня так.

– Ладно. Надеюсь, ты знаешь, что я не живу с мамой Алены?

– Знаю, – буркнула я.

– Это хорошо.

Я вдавила молотый кофе в емкости, поставила обе в машинку и нажала кнопку приготовления. Олег внимательно следил за всеми манипуляциями.

– Так вот, – попытался продолжить он, как только я отдала два эспрессо официантке и приступила к третьему для латте.

– Нет, Олег. Не надо мне ничего объяснять, – оборвала я его. – Понятия не имею, как ты оказался отцом Алены, но я точно не собираюсь иметь с тобой ничего общего.

– Это невозможно, Маш, – мягко возразил он, сделав еще глоток. – У нас есть кое-что общее. И это нас связывает. Навечно.

Я не сдержала стона. Он говорил о тату. Захотелось прижать ладонь к груди, где жили мои бабочки. Бабочки, которых подарил мне Олег. Отвлекаясь от личной драмы, я занялась молоком для латте. Почти сразу Крис попросила налить вина. Забавно, но девочки в кофейне неохотно разливали вино по бокалам. Почти всегда просили меня. Говорили, что я одна делаю это красиво.

– Это Бордо? – спросил Олег, – указав на бутылку.

– Нет, Гасконь.

– Супер. Налей мне тоже.

– Ты разве не за рулем?

– Нет. Сегодня на такси.

– Ммм…

Не знаю, зачем я спрашивала. Записав на его счет бокал вина, я поставила заказ на стойку.

– Приятное, – сообщил мне Олег, пригубив.

– Мне тоже нравится.

– Видишь, у нас уже второе совпадение. Даже третье, – обрадовался он.

Вторым совпадением, между тату и гасконским красным, Олег очевидно считал наш грязный секс на кушетке.

Я пропустила мимо ушей его замечание, но эти самые уши горели огнем. Смена превращалась в адские муки. Я горела и шипела, как грешник на дьявольской сковороде с маслом. Но приходилось варить кофе, смешивать смузи, наливать вино и слушать Олега.

– Мне было шестнадцать, когда моя подруга забеременела, – проговорил он между двумя матчами на кокосе с собой.

Я пыталась его не замечать, но такое заявление не в силах была оставить без внимания.

– Да ладно! Шестнадцать! А ей сколько было лет?

– Восемнадцать.

Я приподняла брови. Олег покивал:

– Да, я выглядел взрослым, хотя мозгов не было совсем. Натянуть презерватив у меня не хватило ума.

– Она сама решила рожать?

– Конечно. Меня не спрашивала.

– Это не было совращением?

Олег засмеялся, остался доволен, что меня задевает его история.

– Нет, Маш. Это точно не было совращением. Никого не судили.

– Вы поженились?