– Кроме разочарования ничего. Я не могу простить того, кто упустил свой второй шанс. Как-то мерзко от мысли, что человек полностью отдавал себе отчёт в своих поступках, понимал, но продолжал и был уверен, что будет прощён. А может даже думал, что я никуда не денусь. Напрасно. С такими людьми я прощаюсь навсегда.

За ужином Ксения познакомила Андрея с братом и его женой. За разговорами вечер прошёл быстро. Уложив Никиту спать, она провожала Андрея.

– Тебе не кажется, что разумнее было бы вызвать такси? Я не уверена, что маршрутки ещё ходят.

– Я надеюсь, что ты предложишь мне остаться. Я этого хочу.

– Оставайся…

Новая квартира была куплена и оформлена в собственность в конце января, а к весне она приобрела «законченный вид». Вся мебель стояла на своих местах, а на окнах висели шторы. Никита переселился в свою комнату в компании с попугаем и котом. Они тоже были новосёлами. Андрей с минимумом вещей перебрался в квартиру Ксении. Нина Ивановна была здесь частой гостьей. Очень быстро Ник стал называть Андрея папой, а его мать бабушкой. Ксения чувствовала себя в роли жены прекрасно. Это было её маленькое семейное счастье. Воронин не раз предлагал ей пойти в загс, но она только отшучивалась. Только один раз она сказала вполне серьёзно: «Может, я и не стану твоей идеальной спутницей, не буду верной болонкой у твоих ног, не сумею заглядывать в глаза и жить одним тобой, но я никогда не отпущу твою руку, когда тебе будет тяжело, никогда не повернусь спиной и не наступлю ногой на твои чувства. Я просто этого не умею».

Она часто ловила себя на мысли, что это спокойствие, забота и нежность Андрея гораздо дороже отношений с Артёмом. «Я стала на десять лет старше, воспринимаю всё иначе. То, что казалось главным, ушло на второй план, а из повседневных мелочей складывалось нечто важное», – думала она.

Первый раз она поехала в весеннюю командировку в Турцию со спокойной душой. Она знала, что Никита будет сыт если не в саду, то дома. Нина Ивановна на это время переселилась в её квартиру. Почти всё лето Ксения работала за себя и Антона. Его дочь и дочь Марины сдавали ЕГЭ, потом поступали в университет, а поступив, двумя семьями поехали в отпуск. Никите исполнилось три года. Только в середине августа Ксения с сыном и Андреем поехали в Сочи, где провели две недели. А с сентября вернулись к работе и детскому саду. Ксению всё устраивало. Никита привязался к Андрею и почти не вспоминал Артёма, но знал, что у него два отца. Один из которых живёт с ними и второй, который приходит редко и ненадолго. А вот деда и бабушку Савчук всегда встречал с радостью. Между Светланой Васильевной и Ниной Ивановной сложились приятельские отношения. Пожалуй, первая даже немного завидовала второй, наблюдая отношения матери и сына, и хорошо понимала, почему внук называет Андрея папой.

2018 год подходил к концу. Вернувшись из командировки 22 декабря, Ксения заметила некое напряжение или даже тревогу на лице Нины Ивановны.

– У нас что-то произошло? – осторожно спросила она. – О чём вы думаете?

– Не спрашивай меня ни о чём. Андрей тебе сам всё расскажет. Дождись, когда он решится на это.

– Нина Ивановна, вы меня пугаете.

– Я сама жила в страхе пять лет. Думала конец моим мучениям, но получается не конец. Это было затишье перед бурей.

Вечером Андрей сам начал разговор.

– Ксюша, я вынужден буду уехать. Куда, на какой срок и когда я не знаю. Может, случиться так, что это произойдёт внезапно.

– Ты возвращаешься на службу?

– Можно сказать и так, – он обнял её и прижал к своей груди. – Пожалуйста, не спрашивай ни о чём. Многого я не знаю, многого сказать не могу. Ты должна знать одно – я вернусь. Я обязательно вернусь. А ещё я хочу, чтобы ты стала моей официальной женой. Мне так будет спокойнее.

– А если мы не успеем расписаться до твоего отъезда?

– Нас распишут в тот же день.

– Хорошо. Но ты должен мне пообещать беречь себя и вернуться домой.

Они расписались 27 декабря. Встретили Новый 2019 год, отметили Рождество, а в канун Нового года по старому стилю муж исчез. Ксения не слышала, как он покинул квартиру. Утром она обнаружила записку: «Прости. Я вас люблю и обязательно вернусь». Все документы оставались на месте. Не было небольшой дорожной сумки и некоторых вещей. Она почувствовала странный холод внутри и пустоту. Вспомнила прошедшую ночь и заплакала. «Он любил меня как в последний раз, – от этой мысли она даже вздрогнула. – Нет! Он обещал вернуться, а мы его будем ждать. – Открыв ещё раз ящик тумбы, она проверила паспорт, в котором лежала банковская карта. Рядом лежал военный билет. – Как же он будет без документов? – Положив документы в тонкую папку, она заметила знакомый конверт. Прошёл год, но она хорошо помнила, что именно в него положила деньги на доплату за квартиру. Он был «особенный». В нём прислали квитанцию на оплату налога за недвижимость, а в прозрачном «окне» читался её адрес и фамилия, напечатанные на самой квитанции. Деньги в конверте оставались нетронутыми. Они были в банковской упаковке. – Почему он мне не сказал о них? Боялся, что я расценю это как подкуп? А ведь я именно так и могла подумать. Мы были едва знакомы, а сумма большая. Почему не сказал позже? Конверт не зря лежит на видном месте. Он хотел, чтобы я его заметила. Я даже думать не хочу, какую цель он преследовал. Что я скажу Никите и Нине Ивановне? Папа уехал в командировку и вернётся нескоро», – она вытерла слёзы и прошла в комнату сына. Никита спал в столь ранний час воскресенья. Она не могла сердиться на Андрея. Он предупредил её о возможности внезапного отъезда, а выражение: «Долгие проводы лишние слёзы» подтверждали его действия. Тогда отчего же так на душе неспокойно. Сидя за чашкой кофе, она позвонила брату.

– Что у тебя за пожар? – недовольно спросил он.

– Прочти, она протянула записку.

– И куда он делся? Что говорил в последнее время? У вас не семья, а сплошные ребусы.

– Недели две назад предупредил, что может внезапно уехать.

– В таком случае, чего ты гонишь волну?

– Паш, куда можно поехать без денег и документов? Всё на месте, кроме некоторых вещей.

– Ты меня удивляешь, сестра. Это как раз многое и объясняет. Он у тебя официально в отставке, но разве он не может быть внештатным сотрудником какой-нибудь спецслужбы? Скажем агент 007.

– Ты меня, таким образом, утешаешь?

– Я рассуждаю и хочу, чтобы и ты напрягла извилины. Андрей бывший военный. Был бы замешан в криминале, это уже бы проявилось за год. Раз его дёрнули, значит, понадобился именно он. Записка написана для тебя, а что мы будем говорить, если долго не объявится? Для детей он в командировке. Может, для остальных сбежал? Поговори с Ниной Ивановной.

– Она как раз обо всём догадывается. Видимо не в первый раз пропадает её сын. Ты считаешь правдоподобным сбежать через две недели после загса?

– Сбегают и на следующий день.

– Никто в эту чушь не поверит.

– А ты никому и не доказывай. Спросят, уехал в неизвестном направлении. Пусть думают что хотят. Боишься быть брошенной?

– Я уже ничего не боюсь. Думаю о том, как бы ему не навредить своими догадками. Ты Светлане что скажешь?

– Скажу, что исчез, оставив записку: «Прости». У тебя, когда командировка?

– В апреле. Думаю, Нина Ивановна мне не откажет. Представлю себя женой космонавта, моряка или полярника. Когда-то же его вахта закончится.

– Вот это правильно. Ты главное не хандри.

– Здравствуйте, дядя Паша. Мам, а папа уже уехал?

Ксения с Павлом переглянулись.

– Он говорил тебе об отъезде?

– Вчера, когда книжку читали. Просил тебя слушать и ждать его.

– Он уехал рано утром, не стал тебя будить. Умывайся, а после завтрака поедем к бабушке Нине.

Прошёл февраль, а в начале марта Ксения пошла на приём к врачу. Она не хотела верить и боялась, что диагноз подтвердиться. Беременность в шесть недель не рассосалась. Ей стоило принять единственное правильное решение. «Никите только исполнится четыре года. Справлюсь ли я одна? А если Нина Ивановна не станет мне помогать? Можно оставлять Ника дома и не водить в сад. А кто мне купит продукты? На Павла что-то последнее время надежды нет. А на что мы будем жить, когда деньги в конверте закончатся, а Андрей ещё не вернётся? Скоро командировка в Турцию, потом в Китай. Нужно всё успеть до поездки». Она записалась на прерывание беременности. Оставалось попросить Нину Ивановну забрать Ника из сада. Мало ли как всё обернётся.

Мать Андрея словно что-то почувствовала и приехала утром.

– Ксюша, ты беременная?

– Сегодня это закончится. Мне нужно всё сделать до отъезда.

– Не делай этого. Ты себя позже не простишь. Подумай. Мой сын вернётся, а я тебе помогу. Ребёнок в чём виноват, что так всё обернулось. Ксюша, девочка моя, не бери грех на душу.

Беременность давалась тяжело, не в пример первой. Был и токсикоз, и отсутствие аппетита, и непереносимость запахов, но не долго. Командировка в конце апреля, потом в первой половине мая прошла нормально. Она вернулась из аэропорта 17 мая поздно вечером и тихо открыла дверь своим ключом, чтобы не будить домашних. Вошла в квартиру незамеченной, заметила на кухне свет и услышала голоса матери и сына. Её охватила радость и она уже хотела «объявиться», но её остановили слова матери Андрея.

– Что с тобой стало сын? Да, ты мог забыть или не помнить жену, но меня ты помнил. Почему не объявился, а наделал столько ошибок? Ты кого привёл в дом? Где были твои глаза? Эта особа никогда бы не стала выносить горшки из-под больных, а ты мне говоришь, обязан ей. А беременной жене ты не обязан? Ожоги заживут, зрение восстановится и будет всё как раньше. Только увези ты её от греха дальше.

– Ничего уже не будет как раньше. Зачем ты отговорила Ксению от аборта? Ей и Никиты хватит. А Анну не могу отправить, она тоже беременная.

– Ты больше не любишь Ксюшу?

– Не знаю. Что-то сломалось внутри. Да ей сейчас не до меня. Я всегда буду на втором плане.

– Запомни, ты можешь быть на первом месте, пока не родится ребёнок. Ни одна мать не предаст ребёнка ради мужика. Значит, ребёнок Ксении тебе не нужен, а ребёнка Анны ты бросить не можешь.

– Мама, не передёргивай. Ксения самостоятельная, а эта ни к чему не приспособленная. Я понимаю, что дети не виноваты, только Ксения этого не примет. Как ей всё объяснить?

– Конечно, не приму, – она вошла на кухню, бросила плащ на спинку стула, присела к столу и посмотрела на Андрея. Левую часть его лица и глаз закрывала повязка и большой пластырь. – Я слышала часть разговора, и не собираюсь быть в вашем гареме, Андрей Иванович, старшей женой. А ещё я поняла, что ни я, ни мой ребёнок вам не интересен. В таком случае, на кой вы мне нужны? – Нина Ивановна, я понимаю, что уже поздно, но вызовите такси и увезите это недоразумение с собой. Вещи можете забрать в выходной. Я не буду устраивать вам скандала, выясняя детали. Могу выслушать вас, но не сейчас.

– Ты соображаешь, что предлагаешь?

– А вы чего ожидали? Вас не было четыре месяца, а теперь явились и требуете исправить то, что вам не нравится. У вас что-то сломалось внутри, и теперь вы смотрите на жизнь под другим углом? Убирайтесь Андрей Иванович туда, откуда пришли. Я не хочу иметь с вами ничего общего.

– Я не уйду. Ты моя жена.

– Вы уверены? А с собой вы кого привезли? Это юридическое недоразумение мы исправим. Выскажите все претензии в суде.

– Ты ничего не замечаешь на моём лице? Ты видишь, что со мной стало и это навсегда.