– Всю информацию я давно храню на флешке. Можно сказать, что на диске только отработанный материал или проекты будущих документов. Они не представляют ценности. Я всё думаю о злодее. Садовскому я нужна как страховка, как палочка-выручалочка, как доверенное лицо, думайте, как хотите. Лариса от моего ухода ничего не выигрывает. С коллегами по работе я общаюсь крайне редко, за исключением начальников отделов. Но, ни один из них не претендует на моё место, хотя я могу ошибаться. Понимаете, всех всё устраивает. Как там в народе говорят: «Стабильность признак мастерства». Они ни первый год на своём месте и все старше меня лет на десять. А что, если это Ярослав? Я передала ему дела, уходя в декрет. Мне казалось, он толковый парень. Я вышла на работу, и он вынужден был вернуться в отдел. Перед отпуском Садовский жаловался на его работу, в чём-то подозревал, но не говорил.

– Вы должны понимать, что медленная «травля» могла для вас закончиться не в токсикологии, а в травматологии. Потеряли контроль, попали в ДТП. Может целью и не была ваша кончина, а нужно было временно занять место руководителя. Вопросов много, ответов пока нет. Начнём разгадывать ребусы.

– Вы говорите страшные вещи и хотите, чтобы я держалась естественно?

– А естественно и не нужно. Вы должны сыграть роль умирающего лебедя. Чтобы ни у кого не возникло подозрения, что вы не пьёте кофе. И не садитесь пока за руль.

Через три дня Ксения уже чувствовала себя нормально, пройдя очистку крови, но, как советовали, продолжала играть роль больной. А камера в приёмной зафиксировала Ярослава, когда он ватной палочкой наносил что-то на внутреннюю поверхность чашки Ксении. Оставалось «попасть» в больницу и понять, чем он займётся в её отсутствие. После выходных она «пришла» в себя. Проведя летучку, попросила Ярослава остаться.

– Ярослав Константинович, ответьте мне на один вопрос: «За что вы меня так ненавидите, что решились на подобное? – она развернула экран ноутбука к нему и включила запись съёмки. – Я до последнего не могла поверить, что это делаете вы. Вы работали на себя и чем дольше, тем больше росли аппетиты. Посчитали себя самым умным? Ничего не хотите мне объяснить? Молчите. Я не на чём не буду настаивать. За дверью полиция. Теперь вами займётся она, но не ждите от меня снисхождения. Вы меня не только предали, а ещё использовали моё доверие и готовы были отправить к праотцам. Такие вещи прощать нельзя.

– Я верну часть денег, – хмуро сказал он.

– Это что-то изменит для меня? Я работаю здесь по договору и получаю зарплату и премию. За двенадцать лет у меня и мысли не было подставить человека, который меня обеспечил работой. Вы мне позавидовали? Решили, что на моём месте вы, если и не подымитесь, то заработаете мошенничеством? Ваша свобода заканчивается за порогом этого кабинета. Прощайте.

– Вы не понимаете. Моё мошенничество и отравление – разные вещи. Мне заплатили, но уверили, что вы останетесь живы. Нужно было в отсутствии Садовского подписать документы о переуступке товаров, которые сейчас на таможне. Заказчик вам знаком. Это бывший муж Марины Викторовны.

– Столько лет прошло, а он нашёл время отомстить за свою же подлость. Решил подставить меня, а Садовских дважды наказать материально. Идите, Ярослав. Мне жаль, что я так в вас ошиблась. – Ксения помнила документы, которые приносил ей на подпись Ярик в самый «критический» момент. Она оставила их и даже часть просмотрела, но ему об этом не сказала. Документы на следующий день исчезли, он о них не вспоминал, а она «попала» в больницу.

– Ксения Сергеевна, что случилось? Почему на Ярика надели наручники?

– Потому, что наш Ярик оказался мошенником. А ещё травил меня, чтобы отработать деньги, которые получил за мою временную невменяемость. Все мои недомогания дело его рук.

– Если бы не самоизоляция, может ему не пришла в голову идея мошенничества? Я сразу заметила, что к нему зачастили сомнительные личности. Думаю, он продавал товар гораздо дороже, чем отражал в отчётах, а разницу брал себе. Ксения Сергеевна, что с вами?

– Не знаю, – тихо ответила она и потеряла сознание.

Очнулась от голоса Андрея.

– Сенюшка, приди в себя, родная. Скорая помощь уже едет. Открой глаза.

– Что с ней, Андрей Иванович?

– Лариса, я не врач. Где же эта помощь? – он взял жену на руки и перенёс её с кресла на диван. – Почти десять дней на нервах не прошли даром. Это результат.

В дверях появился врач и Марина Викторовна. Ксении сняли кардиограмму, измерили давление, проверили рефлексы и сделали вывод:

– Нервный срыв. Организм находился долго в нервном напряжении и дал сбой. Вам, дорогая, нужна перезагрузка, или если хотите подзарядка. Как вам больше нравится? У вас один выход из этого состояния – отдых и положительные эмоции. Где вы это сделаете в лесу или на озере, вам виднее.

– Ты слышала? Сегодня пятница. Антон выйдет на работу в понедельник, – сказала Марина. – Андрей, езжай по своим делам, а я отвезу Ксению домой и побуду с ней до твоего возвращения. Ты детей из сада забери, чтобы не уходить из дому или маме своей позвони. Вечером я поговорю с Антоном.

В машине Марины они ехали и молчали. Подруге очень хотелось узнать подробности, но Никольская делала вид, что её сморил сон. Когда поднялись в квартиру, Ксения неожиданно заговорила и рассказала об анализах и о том, что ей посоветовали.

– Ты знаешь, что меня Ярик травил, а за всем этим стоит Олег?

– Ты с ума сошла? Если я с ним сплю, это не значит, что я его сообщница. Я догадывалась о его жадности к деньгам, но рубить сук, на котором сидишь, глупо. Он метил на твоё место? А не мелковат он для этого? А что касается Олега, то мы не виделись с ним со дня рождения Риты. Он приходил поздравить дочь. Как ты себя чувствуешь?

– Как будто меня вынули из-под пресса. Раздавлена морально и физически. Мариш, прошли четырнадцать лет после истории с шарфом. Почему он решил подставить меня только сейчас?

– Думаю, отравление не было его целью. Здесь что-то другое. Возможно, хотели использовать твоё состояние и отсутствие Антона. Пусть теперь с этим разбираются компетентные органы, а ты подумай о чём-нибудь хорошем. Начни с того, чего бы ты хотела поесть.

– Не есть, не пить я не хочу. Я, пожалуй, переоденусь и прилягу.

Андрей приехал с детьми после полудня. Хозяйка спала и Марина уехала. Никита забрал телефон матери, убавил громкость, чтобы её не беспокоить, и услышал входящий звонок.

– Да, – тихо ответил он, уже зная, что звонит Артём.

– Ник, а где мама?

– Она спит. Папа сказал, что она приболела.

– А он сам где?

– С бабушкой разговаривает. Он нас уже забрал из сада. – По известному только ему решению, он называл Артёма по имени. Ксения пыталась выяснить причину этого, на что сын по-взрослому ответил: «Я не буду называть их папа Андрей и папа Артём. У меня настоящий папа один. Он живёт с нами, а Артём только в моих документах». Ни одной стороне на это возразить было нечем. Всё оставили так, как решил сын и внук. Биологический отец тоже не возражал.

Артём приехал в квартиру Ксении в начале пятого после полудня. Она его не видела, но узнала по голосу, не выходила из своей спальни, а лежала на кровати с детьми, которые почти час как проснулись и рассказывали, чем были заняты сегодня и что планируют на завтра. Когда мужчины вошли в спальню, смутилась и удивилась одновременно, но перевела всё в шутку.

– Вы, молодые люди, не моё больное воображение? Глядя на вас, напрашивается название ненаписанного романа: «Мадам Никольская и два её мужа», – она улыбнулась.– Вы что задумали на пару?

– Шутишь, значит не так и больна. Ты была в спа-отеле Барвиха?

– Ты же знаешь, что была дважды. Зачем спрашиваешь?

– Значит, повезёшь туда на экскурсию и отдых свою семью. Андрей в отпуске, а ты возьмёшь неделю за вредность. Антон не возражает.

– Вы теперь будете все семейные вопросы решать вдвоём? Ты, Андрей, чего молчишь?

– Не иронизируй. Андрей сказал, тебе нужен отдых. Я предложил нормальный вариант. В чём проблема?

– Тебе не кажется, что ты можешь стать этой проблемой? Откуда ты вообще здесь взялся?

– Звонил тебе, хотел поговорить о дне рождения Ника. Он мне и сказал, что ты нездорова. Приехал и узнал о неприятностях. Ты в чём меня подозреваешь? Я и не думал давать Андрею повод для ревности. Вообще-то, хочешь ты или нет, но я какой никакой ваш родственник и мне ваши проблемы совсем не безразличны.

– Ксения, не нападай на человека. Он просто хотел помочь.

– Заметь, моя персона с вами не едет. Хватит подозревать меня, чёрт знает в чём. Я привёз фрукты больным на голову. Нина Ивановна расскажет, а я откланиваюсь, чтобы тебя не раздражать.

– Позвони мне в понедельник по поводу дня рождения. Мы поговорим с сыном и определимся. Ты знаешь, что он собрался в школу в этом году?

– Знаю. Поговорим в понедельник. Выздоравливай.

– Андрей, ты ему доверяешь и не будешь меня ревновать?

– Ксюш, у меня нет причин для ревности. Мало ли кто кому симпатизирует или на дух не переносит. Мне кажется, Артём хочет наладить отношения. Ты видишь в этом проблему? Никита знает, что у него есть родной отец. Ты хочешь, чтобы я настраивал сына против него? Если я замечу негатив, то я буду разбираться, а пока не вижу повода. Пусть всё идёт, как идёт.

– Мне важно, чтобы его визиты не стали причиной твоего недовольства. Пойдём ужинать и решать вопрос о поездке.

После недельного отдыха семья вернулась домой. Близился шестой день рождения Никиты. Гостей принимали дома. Приехала семья Савчук. После ужина Никита разбирал подарки с дедом, отцом и сестрой, две бабушки беседовали, а Ксения готовила всё к чаю. Оставалось задуть свечи на торте. Артём принёс из комнаты посуду и присел к столу.

– Ксюш, а ведь я мог быть с тобой так же счастлив, как Андрей. Мне кажется, я люблю тебя как раньше. Я изменился. Разве ты не видишь?

– Вижу. Но моё отношение к тебе не изменилось. Или для тебя это неважно? Если я при встрече с тобой веду себя корректно и где-то даже любезно, это не значит, что я тебе симпатизирую.

– И что мне делать?

– А ничего, что я замужем? Артём, я чужая жена, и мне нужна моя семья. А нас с тобою связывает только сын. Ты чего хочешь? Рассорить меня с Андреем?

– С ума сошла? Я не собираюсь разрушать твою семью. Но хочу, чтобы ты знала, я буду всегда рядом с тобой до старости.

– Ты? До старости? Даже изменившемуся тебе это не под силу. Ты эгоист, Артём. Тебе неважно, что чувствует очередная подруга. Важно, чтобы она ловила каждое твоё слово и предано смотрела в глаза. Ты, как капризный ребёнок, который получив желаемое, быстро к нему охладевает. Я иногда думаю, найдётся хоть одна, которая сбросит тебя с пьедестала? Я знаю, как жить одной и что такое одиночество. Но даже в страшном сне я не хотела вернуться к тебе, – она посмотрела на него с улыбкой. – А ещё у меня против тебя стойкий иммунитет. Мы знакомы с тобой тринадцать лет. Три года брака, три года ты меня не замечал, хотя и помогал в трудный период, а вот остальные семь – это жизнь на вулкане. Твоё уязвлённое самолюбие никак не может успокоиться. То ты меня игнорируешь, то из кожи вон лезешь, чтобы угодить. Это не любовь, это твой очередной каприз. Господи! Дай разума этому мужчине. Тебе скоро сорок, а ты как та стрекоза. Возможно, для тебя это не новость, но я её озвучу. После нашего развода через время, я отчётливо поняла, что твоя любовь была именно капризом. Студентка не оценила внимания мажора и это тебя задело. Кроме того, ты хотел уйти от контроля и опеки родителей и нашёл способ, женившись на мне. Ты сделал всё для того чтобы я тебе поверила. Могу допустить, ты какое-то время увлёкся мной по-настоящему. А как тебя задела моя беременность и нежелание признаться, кто отец? Ты готов был взять меня с чужим ребёнком. А как ты изменился в лице, когда впервые увидел Андрея? Всё это было, но не долго, кратковременно. Тём, это даже не смешно. Ты ведёшь себя так, как будто я тебе наставила рога, а ты бедный и пушистый страдаешь. Оставь свои поздние раскаяния и живи настоящим, помня, что я люблю свою семью, мужа, работу и не собираюсь что-то менять в своей жизни. А теперь зажигай свечи на торте и неси его в комнату. Надеюсь, мы к этому разговору больше не вернёмся.

Через три дня Ксению ждал сюрприз.

– Мам, обещай не сердиться на папу и бабушку, – глядя на мать, просил Никита. – Меня берут в гимназию. Нам нужно только пройти комиссию в поликлинике.

– Так. Зови сюда всех заговорщиков. Буду разбираться с каждым отдельно, – строго сказала мать, едва сдерживая улыбку.