– Так бывает, когда святыня без присмотра, – бурчит Адам.

Наши взгляды пересекаются – и мы, как по команде, начинаем хохотать.

Однако я резко затихаю, когда в гостиной появляется Мика.

В горле пересыхает, пока оцениваю ее обновленную. В брендовой обертке она выглядит еще «вкуснее». Казалось бы, строгое платье, но оно подчеркивает каждый изгиб, облегает бедра почти откровенно, достигает коленей. А ниже – красивые ножки, которые кажутся бесконечными на высоких каблуках.

Мика уверенно цокает по направлению к нам. В какой-то момент спотыкается, грозясь растянуться на паркете. Резко приподнимаюсь со стула, хочу рвануть и помочь, но усилием воли заставляю себя сесть обратно. Хватит. Один раз уже повелся.

Ёжик сама восстанавливает равновесие, невозмутимо проводит ладонями по талии и бедрам. Будто платье поправляет. Но ее жест кажется мне… соблазнительным.

Как и голос, на который я реагирую странным жаром в груди. И не только.

– Доброе утро, – звонко щебечет она.

Родственники молчат. Видимо, мысленно посылают ей самые изощренные проклятия. Мика понимает это, но держится стойко.

– Доброе, сестренка, – первым отзываюсь, возвращая ее же издевку.

Мика вздрагивает от обращения, но оставляет его без ответа. Молча садится… напротив меня. На место Эда. Сам же шарлатан приходит через пару минут и устраивается рядом с ней.

Даже так? «Любимого доктора» своей аппетитной попкой подвинула?

– Ян, ты в курсе? – не выдержав, ахает тетя Александра.

Погруженный в свои мысли, не сразу осознаю, о чем она. Но, проследив за многозначительным взглядом тети, усмехаюсь.

– Успели познакомиться, – говорю обобщенно, а сам впиваюсь глазами в Мику.

Жду, что испугается, опешит.

Но она опирается запястьями о край стола, задирает подбородок и широко мне улыбается. Ехидно так, неискренне. Провоцирует при деде.

Чуть изгибаю уголки губ в ответ, выдерживая битву.

– Тогда ты обязан помочь Адаму скорее… – Александра запинается, подбирая нужную формулировку, – …разобраться в сложившейся ситуации.

Замечаю, как Мика приоткрывает ротик, делает вдох. При этом вид у нее такой боевой. Мгновенно иголки ёжик выпустила. Того и гляди – выстрелит, как дикобраз.

– Конечно, – не позволяю ей заговорить и «расстрелять» тетю, хотя не прочь посмотреть это шоу. – Разберемся. Устраним лишние детали, – говорю под предупреждающий кашель деда, но тут же веду взглядом по родственникам, останавливаюсь на тетке. – Что-то здесь слишком народа много. Законная внучка вынуждена на первом этаже ютиться.

Мика осекается, ошеломленно ресничками хлопает. Готовилась защищаться от всех, в том числе и от меня, но я пошел на опережение. Однако подвох она чувствует. Как и Адам. Оба ожидают моего взрыва.

Нет уж, я не буду ссориться с Микой при деде. Это глупо. Хватит того, что мы из-за шарлатана Эда все время спорим. Толку ноль. Так и сидит за нашим столом. Вот только девчонка сдвинула его немного.

И потребовалось ей для этого меньше суток. Хм…

Краем глаза отмечаю, как Эд любезно наливает Мике воды, как бы невзначай касается пальцами тыльной стороны ее ладони. Ведет медленно вверх.

Бесит.

Решил подлизаться к новой наследнице? Этот без мыла куда угодно влезет. Обоих выгоню к чертям. А Эду еще и руки оторву, чтобы не распускал.

Тянусь за своим стаканом, делаю глоток, чтобы охладиться.

Вижу, как Мика убирает ладонь, наклоняется к Эду, произносит буквально пару слов, которых я не слышу, но от них шарлатан мгновенно меняется в лице. От былого запала не остается и следа.

Послала его? Умница.

Хотя мне плевать.

– Адам уже сказал тебе, что Доминика будет жить здесь и работать в вашей компании? – победно выдает Александра.

Давлюсь водой, закашливаюсь. Исподлобья смотрю на Мику. Уничтожающе. Она теряется и сжимает губки. Миленькая такая в этот момент. Но внешность обманчива.

Особо опасный ёжик. Зря недооценивал.

– Не работать, а практиковаться, – поясняет дед, но тут же добивает меня контрольным выстрелом в башку. – Пока что. Закончит университет, получит диплом фармацевта – и придет в компанию квалифицированным специалистом.

– Даже так, – балансирую на грани срыва.

Сжимаю вилку в руке, сгибая металл. Ловлю на себе настороженный взгляд знакомых голубых глаз. Перехватываю и ухмыляюсь. Война начинается.

Мика, словно услышав мои мысли, нервно сглатывает. Но через мгновение обрастает привычной ледяной коркой.

– С удовольствием, – специально меня доводит.

– Помощь нам не помешает, – невозмутимо добавляет дед, будто его забавляет вся эта ситуация.

Разговор прерывает Елена, наша горничная. Ставит перед дедом чашку крепкого эспрессо, от которого за километр разит «капелькой лекарства от давления», как Адам обычно называет алкоголь.

Замечаю, как Мика морщит свой аккуратный носик, подается вперед, хмурится.

– Адам, но вчера…

Прерываю ее игру в заботливую внучку, жестом подзываю горничную и даю знак унести кружку. Ёжик шумно выдыхает, как будто с облегчением. Хорошая актриса.

– О, возвращение блудного внука, – недовольно тянет дед. – Наступают «скучные» времена, – хмыкает с сарказмом.

– Если весельем ты считаешь аритмию, сердечные приступы и обострение бронхита, то да. Придется поскучать, – парирую я.

– Долго ли? – с прищуром смотрит на меня, а в выцветших глазах играют искорки.

Как дитя малое, ей-богу!

Хочется встать и уйти, в очередной раз показав характер.

Но.

Вспоминаю о мошеннице Мике, толпе «паломников» и…

– Долго, – соглашаюсь и откидываюсь на спинку стула. – Знаешь, дед, я решил вернуться в особняк. Будем скучать все вместе, – ухмыляюсь я.

И слышу звон бьющейся посуды. Прямо напротив. Ха!

Устремляю взор на Мику. Смотрю с ухмылкой, предвкушаю ее реакцию и желаю сполна насладиться вкусом победы. Но вместо растерянного лица передо мной по-прежнему дерзкое и усмехающееся.

Непонимающе свожу брови – и только потом обращаю внимание на сидящего рядом с Микой Эда. Он копошится и морщится, судорожно протирает салфетками рубашку, залитую кофе. Через мгновение к нам подбегает Елена и оперативно убирает с пола осколки разбитой чашки.

Так вот, значит, кто моего возвращения испугался. Шарлатан.

Правильно делает, что боится, однако… Меня больше волнует сейчас мошенница, которая выдает себя за внучку Адама. А она сидит как ни в чем не бывало, улыбается во все тридцать два, обнажая ровные, белые зубки.

Красотка, конечно. Но ей это не поможет.

– Прошу прощения, я к себе, – встает из-за стола Эд, кивает деду и спешит в свою комнату.

– Всем приятного аппетита, – поднимается Адам. – И спасибо за компанию, – подмигивает мне, а после – с добром смотрит на Мику. Очаровала уже его, лицемерка.

Мы с ёжиком подскакиваем одновременно. Я хочу догнать деда и поговорить с ним, а она, скорее всего, опасается оставаться в логове «родственников».

Отложив разборки с Микой, мчусь к Адаму. Захожу следом за ним в комнату и плотно прикрываю за нами дверь.

Дед неторопливо идет к выключенному электрокамину, опускается в кресло. Я сажусь в соседнее – и тут же замечаю архивные документы на столике. Значит, Адам готовился к разговору, но намеренно мучил меня. Ничего не изменилось в наших отношениях.

– Я могу?.. – указываю взглядом на бумаги и дожидаюсь одобрительного кивка. – И ты ей веришь?

Прокручиваю в руках папку, раскрываю, внимательно сканирую каждый лист.

– Я вижу, что она верит в наше родство, – неоднозначно тянет дед. – И документы подтверждают это.

– Бумаги можно подделать, – укоризненно качаю головой.

– Уверен, Мика этим не занималась, – безапелляционно рявкает дед, а я лишь хмыкаю с сомнением. – Но я в данный момент проверяю информацию, – обнадеживает меня.

– Отлично, – выпрямляюсь в кресле. – Я помогу!

– Исключено, – Адам выставляет ладонь, словно защищаясь. – Ты относишься к Мике с предубеждением.

– У меня есть на то свои причины, – отвожу взгляд.

– Но ты их не раскроешь, – говорит как факт. И оказывается прав.

Как мне объяснить то, что случилось между нами? Рассказать деду, как я хотел затащить в постель ту, кого он считает своей внучкой и моей двоюродной сестрой? А она меня опоила? Убежден, Адам на сторону Мики станет, да еще поржет надо мной. И потом обвинит.

– Кхм…

– Послушай, Ян, – дед подается вперед, упираясь руками в колени. – Какой бы взрослой, независимой и сильной не пыталась выставить себя Мика, в душе она очень уязвима. Если она действительно моя внучка, а пока что все на это указывает, то мы примем ее в семью.

– Ты уже принял, – перебиваю резко. – Заочно.

– Вспомни себя после смерти родителей, – бьет Адам по больному. – Только тебе было двенадцать – и тебя я забрал, а Мика с сестрой в младенчестве попали в детдом.

Не вовремя вспоминаю то, что произошло в комнате ёжика. И ее испуганное личико. Отмахиваюсь от неуместных мыслей. Жалость мне ни к чему в данной ситуации. Нужен холодный разум.

– Так у нее еще и сестра есть? – тяну хмуро.

– Да, близняшка. Знать нас не хочет. Обижена.

– Хм, – потираю подбородок, – а у нас в роду были близнецы?

– Да, – опускает взгляд дед и задумчиво умолкает, словно вспоминая что-то.

– Допустим, – листаю архивы, вчитываюсь. – То есть… Если я правильно понимаю, то Мика – дочь моего родного дяди Алекса? О котором сто лет ни слуха ни духа? – устремляю взгляд на деда. – Он жив вообще?

– Судя по тому, что рассказала Мика, нет, – хрипло произносит. – Получается, Алекс вместе с женой погиб в автокатастрофе в России.

– В России? – вскидываю голову, изучая деда. – Насколько я знаю, дядя Алекс бежал от «своего любимого папочки Адама» к канадской границе, – специально язвлю. – И это не метафора. Как он в России оказался?

– Когда это было? – отмахивается дед. – Задолго до рождения Мики. Алекс мог переехать. Он все контакты оборвал сразу же после отъезда. В любом случае, я все проверю.

– Хочу верить, что ты не допустишь ошибки, дед.

– Сопляк ты, Ян, поучать меня вздумал, – беззлобно хохочет Адам, закашливаясь. Я его выпад игнорирую, привык. – Лучше сосредоточься на своем троюродном племяннике Даниэле. Левицкие близких не бросают, – поднимает палец вверх.

С тех пор, как дед узнал о своей болезни, он всерьез озаботился семейными ценностями. Изучил всю родню до седьмого колена. Решил наладить связи, правда, некоторые вышли ему боком…

Потом начал исправлять ошибки всех родственников, даже дальних. Пытался помочь чужим семьям. Благотворителем заделался. И если поначалу дед пугал меня своей странной одержимостью, то после знакомства с Даном я, признаться, и сам подтаял, проникся желанием помочь ему.

Малышу всего два года, а он остался без родителей. Мать умерла, отец отказался. Сироту растила бабушка, однако сейчас она не в силах заботиться о внуке.

Порой мне кажется, будто над нашей семьей висит какое-то проклятие. Это ж как надо было предкам нагрешить, что по сей день отголоски стреляют в нас, рано забирая близких. Впрочем, та же тетя Александра вполне комфортно себя чувствует…

– Даниэль будет жить со мной. Его бабушка уже дала разрешение. Сама она в больнице, и… прогнозы неутешительные, – заканчиваю едва слышно. – Постепенно буду оформлять опекунство.

Да уж, я без пяти минут почти отец. Сказал бы мне кто-то подобное полгода назад, я бы рассмеялся ему в лицо. Но выбора нет. Дед не может заниматься малышом, а никому больше из нашей родни его не доверишь. Всем плевать. Разве что ради денег возьмут, если Адам заплатит.

Просто оставить Даниэля. И забыть о его существовании… Нет, невозможно.

– С тобой? Значит, в особняке? – довольно тянет дед, вспоминая мое обещание вернуться.

Сдаюсь. И киваю.

Молчим некоторое время. Думаем…