– Ага, не понравилось оказаться в моей шкуре? Понял, что бывает, когда кто-то пытается облизывать твое родное и любимое, а тебе не позволяют за это даже язык оторвать. Дошло наконец до твоей дурной головы, пока она еще на месте? Думаешь, я тебе Машу легко простил? И она тоже переживала из-за твоей глупости.

Хати опустил голову, продолжая обнимать дрожащую Катю, которая вдруг прильнула к нему всем телом, обхватила за шею, кажется, собираясь плакать.

– Ладно, теперь мы с тобой вроде бы как в расчете, да? – продолжал Брок, потирая челюсть, видимо, Хати все же здорово к нему приложился.

– А заступница у тебя – молодец! Горячая девчонка…

Вдруг, словно опомнившись, Брок закрыл лицо руками и глухо проговорил:

– Ты меня извини, Катя, я же не со зла, не в насмешку… пошутить хотел… Наверно, не очень удачно вышло.

Продолжить неловкие извинения у него не получилось, потому что рядом раздался знакомый сердитый голос:

– А папочка-то у нас, оказывается шутник! Я тебя сейчас покажу горячую девчонку, такую девчонку тебе покажу, закачаешься.

Из-за развесистой лиственницы показалась Маша с дочкой на руках. Похоже, все споры происходили на ее глазах, в том числе и дерзкая выходка Брока по отношению к Кате.

– Ты что здесь вытворяешь? На людей опять кидаться начал, на девочек молоденьких потянуло, иди сюда, иди, иди, поговорим, а лучше дома… Это же надо придумать такой извращенный способ мести! Чего я еще о тебе не знаю, дорогой?

Напоследок сверкнув глазами, Маша развернулась и быстро пошла в обратную сторону.

– Ему значит можно драться, а мне нет… и все остальное тоже… ну, пошли поговорим, раз ты хочешь, – неуверенно пробормотал Брок и бросился вдогонку.

– Достанется ему сейчас, – захихикал довольный Хати, облегченно выдыхая. – Хорошо, что врезал мне, я заслужил. А вот все остальное, это уже перебор. Катя, прости, что тебя втянули в наш разборки. Плохо получилось.

– А он Машу не обидит? – забеспокоилась она, думая прежде всего о других.

– Не-ет, это ему полотенцем достанется!

– Как неприятно, одни проблемы от меня, – вздохнула Катя.

– Так и от меня тоже, – радостно подхватил Волк, – да ну их всех, давай лучше обратно ко мне укатим, хочу с тобой голышом обниматься, здорово было, правда?

– Ой, у тебя такая штука на лице сейчас проявится, пошли скорее к Лизе, пусть она мазь какую-нибудь даст, примочку сделаем, – заторопилась Катя, со страхом поглядывая на багровеющий след от кулака Брока.

– Некрасивый стал, теперь любить меня не будешь? – расстроился Хати.

– Не за красоту же любят…

– А за что?

– Не по милу хорош, а по хорошу мил, – старой русской пословицей ответила Катя, увлекая друга в сторону медпункта. Хотя, вернее сказать, в кабинет медицинского осмотра превратился уже сам домик, где проживала Лиза.

Пока доктор Морозова хлопотала над Волком, Катя сбегала в свою комнату, помылась в душе, сменила одежду, вообще привела в порядок себя и свои мысли. Оставалось найти в сумке ручку и чистенькую клетчатую тетрадь, которую она брала во все свои поездки, надеясь на интересный сюжет, что вдруг придет в голову.

Катя села за маленький стол у окна и… поселок «Северный» перестал существовать, поскольку сознание ее переместилось совсем в иной мир, во владения Барона Веймара, последнего отпрыска древнейшего рода де Лостан, из поколения в поколение передающего потомкам способность становиться настоящим волком.

Кате вдруг показалось, что не она пишет эту книгу, а книга пишется через нее сама. Строки струились грифельными реками по белым листам, выстраивая на бумаге сюжет за сюжетом, образ за образом. Словно сверху, над русой головой автора открылась невидимая дверь и какой-то незримый Дух шептал каждое слово, каждое предложение. Это было восхитительное чувство сродни полету.

И рука ее порхала над столом, оживляя в тетрадке каждую сцену, от первой встречи Веймара с Катариной, до ее прогулок с бароном, находившимся в образе волка, которого девушка считала самым обычным, правда, весьма дружелюбным зверем, а вовсе не человеком-оборотнем. Такое неведение позволяло героине романа откровенно обсуждать с ручным зверем свое положение в роли невесты барона и крайнее недовольство нелюдимым характером будущего мужа.

Волк слушал очень внимательно, выражая подруге полное сочувствие и понимание. Интрига нарастала… Но тут раздался негромкий стук в дверь, и Кате пришлось отложить свои фантазии на другое время. Вернулся Хати.

Полдня молодые люди пробыли в комнате, потом сходили вместе в столовую, а вечером, серьезно переговорив с Ольгой, Катя снова собралась в домик на другом берегу.

– Тетя Оля, мне перед Машей, правда, неудобно, пожалуйста, извинитесь за меня. Я завтра весь день ей буду помогать, она хоть отдохнет немного, я же здесь работать приехала, а не загорать. И от дела отлынивать не собираюсь, я бы хотела, чтобы все наконец помирились и общались нормально. Ваня сказал, что с детками не прочь повозиться. Мы бы их забрали сюда, а Маша с Игнатом остались на пару часиков наедине. Я против всяческих ссор и ругани. Давайте уже дружить… домами.

Ольга улыбалась.

– Катюша, я рада, конечно, что вы с Ваней так быстро подружились, но что ты сама-то думаешь? Дальше – то, что планируешь? Набалуешься с ним, а потом уедешь? Ты уж реши для себя побыстрее насчет серьезных отношений, с ним играть нельзя, он, может, и сам часто смеется, дурачится, но в душе-то словно дитя. Не обидеть бы его.

Катя вздохнула, глядя в окно на высокого статного парня, который, смеясь, рассказывал водителю Белоногову о своей недавней рыбалке.

– Я только вчера его узнала, а как будто полжизни вместе. Так бывает, тетя Оля? Или я какая-то ненормальная…

– Тебе, конечно, виднее, но от себя скажу, что человек он крепкий, надежный, никогда тебя не подведет. А дальше, девочка, думай сама.

– А что у них было с Машей?

Ольга только досадливо махнула рукой, предлагая не увлекаться темой прошлых привязанностей.

– Они просто друзья. Ты ведь сама успела заметить – живем здесь, как семья-община, каждый на виду. Маша, конечно, нравилась Хати, но выбрала Брока. А теперь Хати надеется, что ты его примешь. По-настоящему, не ради пустой забавы.

– Но ведь надо еще приглядеться… Все быстро происходит, у меня в мыслях такой раздрай.

– Правильно, спешить ни к чему. Только зря ему голову не морочь, если он тебе не подходит – шепни мне на ушко, я помогу распрощаться и добраться тебе до города. Так будет лучше для всех.

Но долго раздумывать у Катюши просто не оставалось времени, с самого раннего утра ее день был полностью расписан. Просыпалась она еще до рассвета, осторожно выбиралась из-под руки Хати, и бежала на кухню к столу, чтобы успеть записать новую главу своего романа, потом легкий завтрак и Волк увозил Катю в «Северный», а там ежедневная круговерть с малышами, а, между делом, дружеские беседы с Машей и Лизой.

Пока дети спали, Катя тоже успевала немного передохнуть или начинала набирать свою рукопись на ноутбуке. Мужчины усердно трудились над постройкой бани, и когда Хати ненавязчиво предложил свою помощь, его немедленно допустили к работе с деревом. Кажется, все разногласия между ним и Броком завершились после стычки у озера.

Правда, на следующий же день, пока Катя занималась с детьми на улице, Волк затеял в доме Русановых разговор, изрядно удививший Медведя и его супругу, а заодно и присутствующих при этом Лизу и Бриса. Суть же сводилась к очень странному аргументу.

– И даже не вздумайте разубеждать Катю, что я не оборотень!

– Кто? Кто ты у нас такой? Ну-ка поподробнее на этом моменте, – нарочито вежливо попросил Брис, не очень скрывая усмешку.

– Оборотень! – едва ли не угрожающе прорычал Волк, – я в полнолуние превращаюсь в дикого зверя, ясно вам? Катюшу это заводит, пусть и дальше верит.

– Конечно, конечно, зачем ребенка сказки лишать! – утвердительно кивнул Брис, – это как про Деда Мороза…

– Я думала, она девушка взрослая, – отчего-то грустно вздохнула Лиза.

– Да это у них что-то вроде ролевых игр, – засмеялась Маша, – чтобы жить интереснее.

– И ничего не игры, у нас все сразу и всерьез! – огрызнулся Хати… на Машу.

– Ничего себе! – поразился Брок, – а сынок твой старший, мамка, никак вырос уже, бунтовать начал. Ну, может, хоть теперь я один буду твои ножки целовать.

Маша вспыхнула до корней волос, сердито глянула на мужа и убежала в соседнюю комнату. А там постояла немного у окна, наблюдая, как Катя, что-то напевая, укачивает малышей. Вот к ней подошел Хати, обнял ее и с улыбкой заглянул в счастливые глаза.

«Только бы все сложилось у них, наш Волчонок это заслужил, а я буду только за него рада, как самая настоящая мамка», – Маша улыбнулась сквозь нечаянные слезы, – «и никакой ревности у меня быть не может! Вот еще глупости какие…»

К середине июля жизнь в «Северном», вроде бы, устоялась и покатилась медленно, будто воды тихого лесного ручейка. Если на дворе не было дождя, вечерами у дома Русановых собирались привычные «посиделки», на которых обсуждались последние новости из лесного обихода, заводились разговоры о том о сем, даже случались бурные споры по современному понимаю давних событий истории и воспитанию новых поколений русских людей.

Темы поднимались сложные и неоднозначные. Иногда заканчивались долгим, угрюмым молчанием, которое разрешалось благодаря любимым песням под гитару.

Теперь уже Хати-Иван вместо Лизы наигрывал простые мелодии, за зиму сумел порядочно освоить нехитрый инструмент. Пел тоже сам, поскольку ни голосом ни слухом природа-матушка не обделила.

Катя Пермякова усаживалась рядом, чувствуя себя полностью в кругу друзей. Роман ее, в смысле – рукописный, уже приближался к завершению, все перипетии сюжета должны были разрешиться пышной свадьбой, а после радостным известием о том, что в положенный срок героиня подарит наследника или наследницу возлюбленному. Как говорится – классика жанра.

В эти дни Катя переживала небывалый творческий подъем. Первую часть своего сочинения она предложила почитать Лизе, и та сразу же одобрила стиль и сюжет.

– Ты просто молодчина! Читается легко, захватывает так, что оторваться невозможно, и никаких мудреных длинных повествований, действие развивается быстро и элегантно. Говоришь, папа у тебя – писатель, сразу чувствуется, что тебе от него эти способности передались. Насчет мужчин-читателей не уверена, но простым женщинам романтического склада книга твоя обязательно понравится. Она выгодно смотрится на фоне штампованных историй про вампиров и оборотней. У тебя же получилась чистая, трогательная история с ощутимым чувственным шлейфом.

– Спасибо, Лиза, как ты меня ободрила! Даже слов нет.

– Очень странно для автора… Ладно-ладно, смеюсь. И все равно удивляюсь, как тебе это удалось, вроде сцены откровенные описываешь, но все так изысканно, красиво – никакой пошлости. Получилась книга для души и тела, особенно подойдет для отдыха дамам, замотанным повседневной рутиной. Сладкая сказка для взрослых девочек! Но в ней и философия своеобразная, есть над чем поразмыслить. Книжка глубокая, не на один раз. Можно, я Маше тоже дам почитать? Ей тоже понравится, я уверена.

Такой вердикт старшей подруги порадовал Катю, и она с еще большим воодушевлением принялась набирать рукопись на ноутбуке. Надо еще сказать, что задушевные разговоры с Морозовой принесли немало пользы Катиной самооценке и даже помогли избавиться от некоторых предубеждений, способных отравить чудесный месяц в лесу.

– Лиза, а что ты думаешь насчет телегонии?

– Это по поводу того, что все дети женщины будут похожи на ее первого мужчину? Чушь и бред… выдумка неуверенных закомплексованных дядечек, ну, или слишком уж озабоченных идеей чистоты рода. Хм-м…

Лиза пристально вгляделась в бледное Катино лицо и продолжила: