Они, как пауки, без проблем ползли по стенам, а я бежал по барной стойке, пока из-за смерти настоятеля приостановился поток людей, искавших спасения на вершине алтаря. На раскинутых в стороны руках приветствовавшего прихожан ангела висели три пулеметные ленты, которые вскоре оказались перекинутыми через мою шею. Черная собачья морда твари, убившей настоятеля, показалась с вершины алтаря, Макс достал ее очередью из пулемета. Обезумевшие люди, с таким трудом взбиравшиеся на пирамиду, хлынули теперь обратно. Обвешанный пулеметными лентами, после сильного толчка я потерял равновесие и провалился под барную стойку. Ожидая встречи с гранитным полом, я приземлился на что-то относительно мягкое и грохнулся на спину. Тело сотряслось, кишки отбило, словно молотком. Я не мог пошевелиться от боли и просто лежал, наблюдая, как под высоким куполом ползают черные силуэты оборотней, растерявшихся от изобилия добычи. Надо мной мелькала промежность за промежностью – прихожане продолжали бежать прочь с алтаря, перепрыгивая проем между нижним ярусом пирамиды и барной стойкой. Несколько минут – и рабочая зона для веселых барменов превратилась в боевой окоп, куда я завалился, словно трусливый солдат, надеявшийся перележать пекло в каком-нибудь отстойнике, пока на поверхности гремят пулеметы и рвутся бомбы. Пулемет и правда был. Бомбы только на подходе. Вид мне заслонила появившаяся сверху пятнистая собачья морда, на мое лицо упало несколько капель горячей, смердящей гнилым мясом слюны. Пятипалые лапы острыми когтями впились в древесину стойки, ухмыляющаяся гиена смотрела мне прямо в душу хищным взором. Я ощутил готовность быть убитым, породнившую меня с мерзкой тварью, а уже через секунду, когда гиена оголила клыки, – ужас и протест, настоящую истерику, которую прервал оглушительный грохот. Мой череп наполнил тяжелый вакуум, мутные звуки с большим трудом проклевывались сквозь зависший в барабанных перепонках, чужеродный, высокочастотный свист. Я успел перекатиться вбок, практически лишенный слуха, я всем телом почувствовал, как мускулистая громадина ударила в гранитный пол храма. Оборотня уложил короткостриженый чернокожий бармен в темно-коричневой монашеской рясе. Он оперся о стойку спиной и что-то говорил мне, дымящаяся гильза катилась по полу, над нашими головами мелькали люди. Бармен вкручивал мокрое вафельное полотенце внутрь бутылки, пока его быстрые глаза старались уследить за каждой мелочью в творившемся хаосе. Я постучал двумя пальцами по мочке уха, бармен округлил белки глаз и сделал жест указательным пальцем: «Щща, погоди!» Достав между ящиками алкоголя маленькую зеленую бутылочку, он протянул ее мне. Вкус оказался горьким и жутко терпким, зато в ушах мгновенно потеплело, стало даже горячо, а спустя пару секунд в сознание вновь ворвались истошные крики, гром пулемета и звериный рев.

– Ты знал, что у гиен больше общего с кошками, чем с собаками?! – сказал я «новому» бармену.

– Нет, – ответил он.

Закончив с очередной бутылкой зажигательной смеси, он поставил ее к остальным.

– Это антинаучно! – сказал я.

– То есть все остальное тебя устраивает? А вообще, расслабься, оборотней не бывает! – сказал бармен. – Тебя как звать?

– Айро.

– Я Сэт. Кличка. Как зовут – не помню. Мне иногда кажется, что когда вспомню – сразу выберусь отсюда. Как тебе эликсир? Меня уже много раз глушило, запасся у алхимиков. Выменял у них на водку, ха-ха! Алхимики, тоже мне. Пришлось прогуляться в Таун, а то у местных знахарей хватает тяму разве что на средства от похмелья.

Все это Сэт говорил очень непринужденно, его ловкие руки мастерили новый «алко-молотов», смешивая водку с черной жидкостью из ржавого бочонка. За спиной бармена приземлился здоровенный оборотень с телом гориллы и головой волка, пол подо мной содрогнулся и послышался звон стекла. Сэт шустро подхватил лежавший рядом дробовик, снова раздался грохот, я вздрогнул и вдохнул едкий пороховой дым. Дробь угодила зверю прямиком между глаз. Тварь пошатнулась, ярость с каждым ее выдохом испарялась из «умиравшего» тела, пока громадная туша не повалилась на пол.

– Я же говорил, оборотней не бывает! – обернулся ко мне Сэт. – Видишь хоть одного? Я вижу только две здоровенные кучи дерьма!

Я крался гуськом, обмотанный пулеметными лентами, с ящиком фирменных напитков Сэта в руках. «Больше никогда, никогда буду умирать! Запомни этот момент! – обращался я к самому себе, вдыхая запах дешевого пойла и бензина, которым пахли фитили бутылок. – Вспомни этот момент, когда снова захочешь кайфануть! Запомни этот бэдтрип!»

У суицидников ходило много легенд об «умирании» за чертой во время бэдтрипа, и ни одна из них не сулила ничего хорошего. Самая популярная версия гласила, что череда загробных смертей приводила после возвращения в реальность к мгновенному финишу. Однажды я очнулся в рекомбинаторе вместо того, чтобы разбиться в лепешку после падения с загробного железнодорожного моста. Столкновение призрачных поездов из чарта моих самых жутких трипов вытеснила атака оборотней.

«Спасибо тебе, блин, большое, Сильвия!» Я укладывал ленту в патронную коробку, мечтая параллельно, как будет потом весело травить байки о случившемся. События из разряда – «будет очень смешно и интересно рассказывать эту историю друзьям, если не схватишь финиш». Помимо самого факта невероятности своего существования, оборотни презирали и гравитацию, ползая по стенам храма, словно здоровенные, жирные насекомые. Без особых проблем они приземлялись на ступени алтаря рядом с обезумевшими размалеванными грешниками, преодолев по воздуху с десяток метров, а то и падали прямо на людей, сминая под собой их тощие тельца. Высунув голову из нашего «окопа» за баром, я передал Максу укомплектованный патронный короб, и он бросил мне опустевший.

– Я вообще думал, что в этой штуке мы храним чай каркаде! – сказал Макс.

– Их слишком много, все лезут и лезут, – кричал Сэт, доставая бутыль из ящика.

Откуда-то из-под рясы он извлек длинную, толстую сигару, откусил кончик и стиснул ее зубами. Хаос вокруг на мгновение смолк, чтобы все услышали, как щелкнет кремень хромированной бензиновой зажигалки.

– Всегда мечтал это сделать!

– Кидай уже! – крикнул Сэту Макс.

Сэт не успел поджечь ни сигару, ни бутыль из-за свалившегося на него оборотня. Густой, смешавшийся с кровью мех будто бы целиком заполнил все пространство нашего укрытия, Макс строчил из пулемета не переставая, не ощущавший боли яростный волк продолжал жить, пока его сердце не превратилось в изорванную свинцом тряпку.

– Кажется, у нас минус один, – сказал Макс, смотря, как стихают последние судороги чудовища.

– Ты же мог меня задеть! – послышался сдавленный голос Сэта.

Я отыскал в кровавом меху его руку и, с помощью Макса, который приподнял тушу, помог Сэту выбраться. На лапе оборотня, отдаленно напоминавшей человеческую ладонь, продолжали сокращаться влажные губчатые наросты, позволявшие зверюгам ползать по стенам.

– У меня от этого меха аллергия началась! – сказал Сэт, целиком выбравшись из-под мертвой туши.

Он принялся тереть нос кулаком, но никак не мог чихнуть. Бармен вытер пот со лба, с трудом нагнувшись, поднял переломленную посередине сигару и, оторвав половину, опалил вымокший в крови табак бензиновым пламенем.

Стены храма были озарены пылавшим огнем зажигательных бомб, оборотни все прибывали, кто-то из прихожан нашел рычаг, открывший так и не сомкнувшиеся до конца, массивные деревянные ворота, между створок которых, выше черной груды стиснутых мертвых тел, лился тонкой полоской лунный свет. Снова зазвенели цепи, полоска света растворилась в ночном мраке, путь был снова свободен, но после вспышки молнии в воротах сверкнул мех кровожадных оборотней, все это время ждавших своего часа снаружи обители. Убив и сожрав почти всех людей за стенами, оборотни, оказавшись в храме, неторопливо, широкой дугой сгоняли прихожан обратно к алтарю. Стая объединялась, готовясь к завершению охоты. Из прихожан спастись смогли те немногие, кто ринулся навстречу, казалось бы, неминуемой гибели. Когда ворота только открылись, несколько тощих человеческих фигур бросилось в объятия ночного ливня. Они пронеслись прямо перед оскалившимися мордами оборотней, но звери уже нацелились на скопление добычи внутри храма и проигнорировали беглецов, провожая их злобным рыком.

Пылало пламя, почти без остановки грохотал пулемет, Макс и Сэт не жалели патронов, и оборотни уже почти не лезли к нам. Рыжую, как выяснилось, звали Индира. Она мастерила «алко-молотовы», я поджигал и бросал их, вскоре из пламени сформировалось что-то вроде защитного периметра, стена ярко-оранжевого огня. Черным облаком сгущались под сводами храма клубы дыма.

– Собаки окружают хиппи! Какие жадные! Сколько же им надо мяса! – кричал Сэт, стараясь достать дробью до стаи, которая теснила несчастных поодаль от нашей позиции.

Его выстрелы, казалось, не причиняли толстокожим созданиям сильного вреда с такого расстояния, и лишь некоторые морды озирались на нас, скаля белые клыки.

– Посмотри, сколько их еще прибывает! – сказал Макс, встав на пивную бочку. – Ты только глянь! Да их там больше сотни!

Нескончаемая вереница горбатых, мускулистых, человекоподобных тел c собачьими головами продолжала медленно тянуться через открытые ворота. Неторопливо шагая на четвереньках между трупами, они вливались в почти замкнувшееся кольцо вокруг несчастных, до смерти напуганных, но еще «живых» прихожан, недавно искренне веривших, что безумные танцы спасут их от страшной «гибели».

Оборотни совершенно потеряли интерес к нашей позиции, державшейся на стойкости и удачливости четырех безумцев в окружении догоравшего пламени и горы тел. Макс вытянул шею. Внимательно изучив все вокруг, он слез с бочки и, пригнувшись, как бывалый вояка, юркнул в траншею между барной стойком и алтарем, прочь от близившейся кровавой расправы, жестом показывая нам следовать за ним.

– Ты куда! А как же хиппи? – окликнул его Сэт.

– Ты серьезно? – спросил Макс.

Лицо у него было, как у домохозяйки, увидевшей, как кот во время уборки уселся прямо в кучку сметенного мусора.

– Нам повезло, что появился коридор, надо бежать к погребу, пока на пути нет волков, укроемся там или выйдем через тоннель на дорогу.

Тон, которым с нами тогда говорил Макс, я бы мог назвать «тихим криком».

– Думаешь, там их меньше? – спросил Сэт.

– А у нас есть выбор? – спросил Макс.

Ответом Сэта стала бутылка с подожженным фитилем, изо всех сил брошенная в скопление оборотней. Несколько пораженных пламенем созданий, жалобно скуля, разбежались в стороны, с десяток обернулось к нам. Около дюжины собак покинуло теснившее прихожан кольцо смерти и направилось в сторону нашей четверки. Из потока все прибывавших оборотней к этой группе присоединялись сородичи. Защитное пламя догорало, дрожащими руками я принялся поджигать очередной фитиль, а Макс, по выражению лица которого можно было догадаться, какие изощренные ругательства звучат в его голове, облокотив пулемет о стойку, принялся яростно осыпать хищников очередями. Освещенное вновь вспыхнувшим пламенем лицо Макса приобрело багровый оттенок, я запускал в оборотней бутылку за бутылкой, дробовик Сэта гремел рядом, в его патронташах, крестом пересекавшихся на груди, заканчивался боезапас. «Бросай, Айро, бросай горючку!» – кричал он. Я потянулся за очередной бутылкой, но ее не было, как не было и Индиры, которая должна была готовить новые коктейли. Зато я заметил, как новая группа оборотней подкралась с тыла. Когда заканчивается свинец, остаются только молитвы. «О, великий Бог, ниспошли нам свою милость!» Крупный рыжий зверь уже готовился к прыжку, но мощная сила пригвоздила его к земле. «Господи, помоги, не дай мне подохнуть, только не сейчас!» – молился я вслух. Индира стояла на ступеньках алтаря, ее тощие руки сжимали дымящийся, золотой АК-47, силуэт которого до сих пор используют межзвездные пираты в качестве символа непокорности Квантуму. «Спасибо тебе, Отец небесный, спасибо, я никогда больше не буду умирать, я брошу даже травку курить!» Откуда ни возьмись, мне под ноги упало несколько полных магазинов, по полу застучали падавшие связки патронов для дробовика. Еще несколько оборотней пало от очередей Индиры, девушка залезла рукой в сумку, по-прежнему болтавшуюся на ремне у нее на талии, достала оттуда измазанную красками холи запасную обойму и нервозно подрагивавшей рукой заменила магазин. Помимо сумки, за спиной Индиры висел еще один «калашников», который вскоре оказался в моих руках. «Спасибо тебе, Боже, как только откупорюсь из выживалки, я изменюсь, я стану сортировать мусор, я женюсь на Сильвии, только убей всех этих дьявольских созданий!» Зазвенели пулеметные ленты, падавшие на землю, словно из воздуха.

– Откуда такие богатства? – спросил я Индиру.

– Ангелы. Еще две статуи. Мы же про них совсем забыли! – ответила она.

Угроза с тыла миновала, и наша четверка безрассудно тратила боезапас, укладывая оборотня за оборотнем. Вскоре вся огромная стая, чуя вспыхнувший с нашей стороны натиск, ринулась к нашему укрытию в едином хищном порыве. В прожжённом воздухе, с каждой каплей пролитой крови, нарастало предвкушение кульминации битвы. «В конце концов, это будет отличная смерть!» – думал я, пока мой палец давил на спусковой крючок. Принимая на себя очередь за очередью, выстрел за выстрелом, оборотни прижимали горбатые тела к земле и, ощетиниваясь, пятились. Многие падали бездыханно, но остальные звери неумолимо приближались, будучи больше не отдельными существами, а единым гигантским кровожадным монстром. Индира внезапно взобралась на бочку. Объятая столпом падавшего сквозь разбитый витраж лунного света, она, что было мочи, закричала оставшимся прихожанам:

– Эй! Бегите к нам! Бегите все к нам! Здесь есть выход, под землей!

Вряд ли кто-то из толпы мог дословно разобрать призывы Индиры сквозь грохот выстрелов, но ее жесты недвусмысленно призывали бежать в нашу сторону, и несколько мужчин и женщин сорвались с места. Они добрались до бара и, оказавшись за стойкой, пробирались к нашему укрытию. Еще несколько разукрашенных тел отделилось от столпотворения загнанных жертв. Яркий ручеек из беглецов крепчал, и вскоре уже вся толпа ринулась наперерез оборотням, кое-кого звери вылавливали и душили, но «выживших» страх заставлял бежать все быстрее и быстрее. Оборотни зашевелились и стали спешно формировать новое кольцо, но наша огневая мощь заставила их оставить эту затею. Блеф мог продолжаться до того момента, пока у нас не закончатся патроны, но, прежде чем у меня опустел последний рожок, стая рассыпалась и пустилась в бегство.