Но она не такая. Вероника отнюдь не приписывала себе черты, которых у нее не было и в помине. Ей было чуждо притворство. Она не умела надевать подходящую к случаю маску, как любая уважающая себя девушка. Она не умела непринужденно флиртовать. А поощрительно улыбаться, призывно стрелять глазами и говорить то, что непременно понравится парню, было ей просто противно. Мама всегда говорила, что девушке лучше никогда не раскрываться полностью перед парнем. Не всегда нужно говорить о том, о чем интересно тебе, и непременно спорить, если ты не согласна. Значит, обязательно нужно быть притворщицей? Ах, ну почему все так сложно?! Интересно, можно ли совсем немного притворяться и одновременно оставаться честной перед собой?

Вероника вздохнула. Конечно, Матвей был не единственным парнем, который когда-либо ей нравился. У нее возникали и другие симпатии. Например, тот обаятельный инструктор по плаванию на моторной лодке, когда они отдыхали на море. Он называл ее «малышка», несколько раз проводил ее до дома, и они даже немножко поцеловались на берегу. Это могло бы быть даже романтично, если бы его язык с первой секунды не начал шарить по ее рту так яростно, словно пытался там что-то найти, а руки не полезли под футболку… В общем, она пыталась забыть об этом опыте. Ах, ну и несколько раз Веронике показалось, что ей нравится Ник, но, посовещавшись с собой, она решила, что это глупости.

Однако все эти мимолетные влюбленности случались на фоне ее неизменной любви к Матвею, которая упрямо не желала ни ослабеть, ни уйти. И сейчас, после того, как она стала узнавать его лучше, когда он, возможно, оказался совсем не таким идеальным, как она думала, пока любила его издалека, он все больше притягивал ее. Все черты, которые делали его обычным, но в то же время непохожим на остальных, еще усиливали для нее его привлекательность. И для Вероники почему-то очень важно было понравиться ему именно такой, какая она есть, не прибегая ни к каким уловкам.

Но сейчас перед ней встала задача, которая всегда составляла сложность для всех девчонок, но только не для нее. Что ей надеть на вечеринку? Мама всегда говорила, что не существует таких недостатков во внешности, которые нельзя было бы исправить одеждой. Что ж, настало время это проверить.

Вероника уже битый час перебирала собственные вещи, разочарованно отбрасывая их одну за другой. Да уж, возможно, мама была не так далека от истины, критикуя ее одежду… Ну почему в ее гардеробе так много огромных толстовок?! И почему она не может найти хотя бы несколько вещей, которые бы идеально сочетались?! Она, конечно, могла бы надеть облегающее платье, которое мама подарила ей на последний день рождения, но… Она не могла избавиться от мысли, что будет чувствовать себя в нем настолько странно и чужеродно, что ее неловкость будет буквально бросаться в глаза… «Ну ладно, – наконец решительно подумала она. – Разве я не могу одеться так, чтобы выглядеть привлекательно, одновременно не чувствуя себя рыбой, выброшенной на берег?»

Спустя некоторое время она придирчиво разглядывала созданный ею образ. Что ж, довольно… неплохо. Короткая джинсовая юбка с широким поясом, сетчатые колготки и так нравившаяся ей рубашка, надетая поверх топа и подвязанная внизу так, что немного обнажала живот. Выглядит довольно сексуально, не отдает излишней нарядностью и, что самое главное, как раз ей под стать. Ее распущенные волосы, завитые маминой плойкой, лежали не непослушными волнами, как обычно, а мягкими широкими кудрями.

Вероника сидела перед зеркалом, с удивлением и трепетом рассматривая свое отражение. Сегодня она выглядела как-то по-другому, и дело было вовсе не в одежде или прическе. Это было ее привычное лицо, но словно искаженное особым зеркалом. И она поняла – изменился ее взгляд. Он стал каким-то… более женственным, мягким, глубоким… Было ли это неизбежным этапом взросления или результатом того, что ей хотелось быть привлекательной и чаровать?

Вероника взяла в руки красную помаду и неуверенно посмотрела на нее. Она купила ее в момент неожиданной вспышки бунтарства, когда ей захотелось носить яркий макияж и начать красить волосы в безумные цвета. Но порыв прошел, и она так ни разу ей и не накрасилась. Что ж, может, сейчас самое время?

– Это не твой оттенок, дорогая. Он будет слишком тебя бледнить, – услышала она за спиной голос мамы. Она, одобрительно осмотрев Веронику, встала у нее за спиной и поставила перед ней помаду оттенка пыльной розы. – А вот этот – как нельзя лучше.

На удивление, разрешение родителей на то, чтобы пойти в клуб, она получила относительно легко. Конечно, папа сначала запретил своей домашней девочке идти на вечеринку с какой-то компанией, которую он в глаза не видел, но на этот раз уже мама безапелляционно встала на ее сторону.

– Ради бога, пусть развлекается, Андрей, – возмущенно говорила она отцу, закрыв за собой двери кухоньки. – Мы с тобой не будем теми гиперопекающими родителями, которые запрещают своим детям выходить из дому после захода солнца. Не может же она всю жизнь только петь и учиться. Как по мне, это верный путь к выгоранию.

Честно говоря, мама Вероники не могла скрыть радости. Ее всегда тревожило, что дочь так мало времени проводит со сверстниками и предпочитает оставаться дома вместо тусовок с друзьями. Наверное, она вспоминала, какой сама была в ее годы: яркой, беззаботной и окруженной парнями. И то, что дочь предпочитала проводить время в музыкальном классе, казалось ей немного пугающим. Услышав же, что Вероника собирается на вечеринку с друзьями, которых, как она думала, у нее не было, мама буквально выдохнула с облегчением. Ну, слава богу, ее дочь не социопатка. Так что папе не удалось выстоять против их объединенных сил и пришлось удовольствоваться тем, что Вероника сообщила ему имя и фамилию Матвея.

– И дай мне его номер, – мрачно сказал он.

– Господи, папа, не будь старомодным. Сейчас никто никому не звонит, – фыркнула на это Вероника. Разумеется, она не хотела признавать, что у нее просто не было номера Матвея.

Вероника накрасила губы и неуверенно посмотрела на свое отражение.

– Мам… ну как я выгляжу?

– Ты выглядишь очаровательно, моя милая, – одобрительно сказала мама, обнимая ее за плечи. – Такая красивая и такая… взрослая.

– Я не знаю… Я чувствую себя как-то странно. Словно я делаю что-то ненормальное, понимаешь?

Она была уверена, что мама взглянет на нее с недоумением, но она неожиданно понимающе кивнула.

– Ничего странного. Просто ты выходишь из своей зоны комфорта, вот и все.

Вероника вздохнула и поправила локоны.

– Знаешь, я совсем не похожа на тебя, мам. Ты такая женственная и уверенная, а я…

– О, ну здесь ты ошибаешься, – прервала ее мама. – Поверь, никто не знает тайные стороны детей лучше, чем их матери, хоть они почему-то уверены в обратном. Хоть ты и папина дочка, – чуть улыбнулась она, – но ты унаследовала мою чувственность и порывистость, мою пылкость. Даже если сама еще не подозреваешь об этом. А я в свое время, не буду скромничать, могла вскружить голову всем, кому хотела. Поэтому все, что тебе нужно, уже у тебя в крови, дорогая. Просто… будь собой.

– Это самая банальная фраза, которую я когда-либо слышала, – засмеялась Вероника.

– Нуу, если в человеке нет ничего примечательного, тогда, конечно, лучше притвориться кем-то другим. Так делают все, кто ничего из себя не представляет. Но тебе ведь нет нужды притворяться, правда?

* * *

– Вау, чувствую, сегодня здесь будет очень горячо! – присвистнул Олег, глядя на огромную очередь, которая выстроилась у входа в клуб. Ярко-фиолетовая неоновая вывеска «Эйфория» маняще мерцала в темноте, словно приглашала шагнуть в другой мир.

– Клянусь, здесь собралась треть города, – восхищенно воскликнула Кира. Вероника посмотрела на нее и отчетливо увидела, что ее яркая помада выходит за контур губ.

– А туда пускают несовершеннолетних? – озабоченно спросила Вероника, которую неожиданно посетила эта мысль.

– Нуу, официально нет, – усмехаясь, ответил ей Матвей. – Но кто говорит, что мы несовершеннолетние?

Он порылся в карманах и показал ей паспорт. Вероника прищурилась в темноте и увидела, что там стоит поддельная дата.

– Значит, ты подделал паспорт?! – пораженно спросила она. В ее представлении это было совершенно невозможно. – И ты думаешь, они съедят это?

– Да нет, они же не дураки, – фыркнул Матвей. – Но посмотри на очередь. Я куплю каждому из вас по бутылке самого дорогого виски, которое найдется в этом баре, если хотя бы десяти из них стукнуло восемнадцать.

– У тебя нет денег на самый дорогой виски в этом баре, – фыркнул парень с дредами, который считал своим долгом опровергать все, что слышал. Кажется, его звали Кирилл.

– Как и здесь почти нет совершеннолетних, – ничуть не смутившись, ответил Матвей. – Паспорт обычно проверяют только у одного, так что всех пропустят.

Было девять тридцать, и они подошли как раз вовремя, чтобы не платить за вход. Когда Вероника за полчаса до этого присоединилась к компании Матвея у его дома, все уже пребывали в лихорадочном предвкушении. У одного Матвея вид был довольно скучающий, словно он собирался прогуляться до ближайшего магазина.

– Я думаю, самое время выпить, – сказал тогда Олег и полез в рюкзак. – Вечеринка совсем скоро начнется.

– Ты идиот! – зашипел на него Матвей. – Вы что, собираетесь напиваться прямо под окнами моего дома? Идемте хотя бы за угол.

Там парни повытаскивали из сумок и карманов пальто несколько бутылок с каким-то напитком и передали всем остальным.

– Это что, самое дешевое шампанское? – презрительно спросила та крашеная блондинка с родинкой, которую звали Диана. – Могли вы взять что-то поприличнее?

– Поговорим об этом через двадцать минут, когда ты не сможешь пересчитать пальцы на руках, – усмехнулся Кирилл и с хлопком вытянул пробку. Оттуда вырвался клубящийся дымок. – Поверь, это самый действенный вариант. Накрывает быстро и сильно.

Диана только поджала тонкие губы, но спорить больше не стала. Ребята начали передавать бутылку друг другу, делая по несколько глотков.

– Мм… а почему бы нам не выпить в клубе? – неуверенно спросила Вероника, когда ей передали бутылку. Понимая, что отказываться совершенно глупо, она сделала глоток с такой осторожностью, словно отхлебнула яда. Алкоголь с шипением пробежал по ее горлу.

Она чувствовала себя странно. Она еще никогда не пила со сверстниками. Боже мой, да она вообще пила только на праздники! Ей оставалось надеяться, что ее не понесет и она не сболтнет ничего лишнего.

– Святая простота, – беззлобно засмеялся Олег, делая большой глоток. – Ты видела цены на алкоголь в клубах? Да там даже бутылка воды стоит целое состояние! Нет, распивать пинаколаду в клубе нам не по карману, так что лучше сделать это заранее.

– Говори за себя, – самодовольно сказала Диана. – Лично мы всегда пьем за чужой счет. Вы себе представить не можете, сколько пьяных сорокалетних мужчин, которые прячут кольца в карман, горят желанием нас угостить!

– Ну да, ну да, будто они не надеются, что вы потом все отработаете, – хохотнул Кирилл.

– Глупости, они не успевают оглянуться, как нас уже и след простыл, – с победным видом ответила Диана, закурив тонкую сигарету. Ароматный мятный дым ее сигарет смешался с пьянящим запахом шампанского и сладких духов, исходящих от Киры. Веронике вдруг совершенно неожиданно тоже захотелось вот так небрежно выпустить дым ярко накрашенными губами. Наверное, это выглядело… даже сексуально.

Вероника почувствовала себя неуютно. Нет, ей определенно нравились эти ребята – они не были напыщенными и добродушно подкалывали друг друга. Но ведь она почти их не знала! Да и алкоголь, сигареты и вечеринки… все это было для нее так внове и так чуждо. Но Матвей стоял рядом, словно беря ее под свою опеку, и время от времени посылал ей подбадривающую улыбку. От этого ей становилось спокойнее.