– Нормально, – отвечаю одними губами, мечтая, чтобы он не убегал, а позволил разглядывать себя ещё какое-то время: ощущение, что он сошёл с обложки новомодного журнала, никак не покидает.

 Мужчина без задней мысли протягивает руку, чтобы помочь мне встать, а в моей голове стучит дурацкое опасение: если только прикоснусь, то он испарится! А потому встаю сама, игнорируя протянутую руку.

– И часто ты так на машины бросаешься? – Незнакомец делает шаг назад и с ухмылкой наблюдает, как я отряхиваю от грязи платье, к слову, безвозвратно испорченное.

– Нет, – отвечаю, стараясь не смотреть так явно на него, – вы стали первым.

– Надеюсь, и последним? – подмигивает он, и мои щёки начинают пылать от волнения.

– Извините, – оглядываюсь по сторонам в поисках Вадика, но тот сразу дал дёру.– Я не хотела, так получилось.

– Давай, ты мне пообещаешь здесь и сейчас, что больше так получаться не будет. – Лицо незнакомца вмиг становится серьёзным. – Болит?

 Он встревоженно смотрит на меня, а я не понимаю, куда делась его улыбка. Мотаю головой вместо ответа, но незнакомец внезапно подходит ближе и протягивает руку к моей щеке. На мгновение забываю, как дышать. Смотрю на мужчину в упор, но когда его ладонь мягко касается моей кожи, скользя по ней вдоль скул и дальше к волосам, не могу не прикрыть глаза. Что я творю?! Что он себе позволяет?! Волнение бьёт через край, но отчего-то не хочется его останавливать.

– Нужен врач, – отрезвляет он меня своими словами, и я открываю глаза. Тепло ладони незнакомца перестаёт согревать, а мой взгляд невольно падает на его пальцы. Они в крови. В моей крови. Вот же, размечталась! – Ты в этом посёлке живёшь? В каком доме?

– Нет, я была в гостях, – испуганно отвечаю, совершенно не желая возвращаться в особняк к Леденцовой. В таком виде я непременно стану объектом её насмешек.– А живу у старого моста, в Лисицыно.

– В гостях одна была или с родителями?

– Одна, – вру прямо в глаза.– Я к Вадику приезжала, а он… Ну, вы сами видели… Убежал…

– Звони родителям! – приказным голосом заявляет незнакомец и, видимо, замечая, что с собой у меня нет никаких вещей, протягивает свой смартфон.– Сообщи, что случилось, и садись в машину – отвезу в травмбольницу.

– Н‐не надо в больницу, пожалуйста! – Мне вмиг становится абсолютно не смешно. Как заведенная, мотаю головой, отказываясь от смартфона и тем более от поездки в больницу. Если отец узнает о моей выходке, то явно не обрадуется, да и звонить ему мне совершенно не хочется. – Со мной всё в порядке!

– А если сотрясение? Не глупи, пусть врач посмотрит, – замечая мою растерянность, мягко настаивает незнакомец и открывает заднюю дверь своего чёрного автомобиля.

 Как же мне хочется отказаться! Но перспектива вернуться в дом, где меня не ждут, пугает сильнее, да и голова, положа руку на сердце, продолжает болеть. Понимаю, что мужчина прав, а потому пусть и неохотно, но забираюсь в прохладный салон автомобиля.

– Не дует сзади? – спрашивает незнакомец, достаёт из бардачка упаковку салфеток и протягивает мне.– Держи. Я люблю, когда в салоне свежо, но сразу скажи, если будет некомфортно. И родителям позвонить не забудь.

 Автомобиль плавно трогается с места, а я судорожно пытаюсь сообразить, что делать дальше. От особняка Леденцовой до областной больницы, где располагается травматологическое отделение, минут десять езды по трассе, а значит, чтобы придумать отговорку для отца, времени и того меньше. Салфетками пытаюсь оттереть от грязи ладони и ссадину на локте, которая тут же начинает неприятно покалывать. От обиды, боли и понимания, что отец теперь точно отправит меня в интернат, хочется плакать.

– Я Арина, – зачем-то озвучиваю незнакомцу своё имя, хотя тот и не спрашивал. Это всё от волнения. Мне просто нужно сосредоточиться на чём-то.

– Валерий, – сухо отвечает теперь уже знакомый мужчина. – Амиров.

– А сокращённо? Лера? – хмыкаю, не в силах сдержать улыбки. Никогда бы не подумала, что такой симпатичный молодой человек может иметь такое редкое и не совсем мужское, что ли, имя. Мысли об этом отвлекают от переживаний, но ненадолго.

– Для тебя – Валерий Таирович. Вот, возьми. – Он поворачивается ко мне, когда автомобиль тормозит у шлагбаума на выезде из посёлка, и суёт в руки визитку. – Если что, позвонишь!

«Дура!»– шепчу себе под нос, рассматривая чёрную картонку с серебристыми буквами:

«Амиров Валерий Таирович. Охранное агентство «Гепард»».

– Вы охранник, что ли? – Вопрос срывается с моих губ, прежде чем я успеваю подумать.

– Можно и так сказать, – не отвлекаясь от дороги, соглашается Амиров. – Что тебя так удивляет?

– Для охранника у вас машина слишком хорошая. – Что ни говори, а в тачках отец научил меня разбираться. Простой охранник, где бы он ни работал, навряд ли будет кататься на « немце» последней модели.

– Ты что, из налоговой? – смеётся Амиров, бросая на меня мимолётный взгляд через зеркало заднего вида, а потом осаждает мою наглость всего лишь парой слов: – Мала ещё чужие деньги считать!

 Отворачиваюсь к окну и смотрю на вечерний пейзаж, проносящийся мимо на большой скорости. Желание разговаривать пропало!

 Время в пути пролетает незаметно. И вот уже за окном виднеется отделение «травмы»: пора выходить. А я тереблю в руках визитку и никак не могу решиться.

– Валерий Таирович, я хочу вас попросить об одолжении, – неуверенно говорю, закусив губу. В голове возник план, как можно избежать гнева отца, а точнее, как перекинуть его на Кирилла. Но в этом мне нужна помощь моего нового знакомого.

– Попробуй, – отвечает тот, заглушив мотор, и, улыбаясь, оборачивается ко мне.

– Вам идёт улыбка, – зачем-то вслух озвучиваю свои мысли и тут же начинаю краснеть.

– Ты хотела спросить об одолжении, – напоминает Амиров и перестаёт улыбаться. Ещё бы! Уверена, недостатка в женском внимании он не испытывает и, конечно, в комплиментах от малолетки не нуждается точно.– Прости, но у меня на сегодня дела, а время поджимает. Давай ближе к сути.

– Мой отец очень строгий человек,– вздыхаю, подбирая верные слова.– Если он узнает, что я сама прыгнула под колёса, то без разговоров отправит в интернат. А я не хочу туда.

– Предлагаешь мне взять вину на себя, мол, не заметил тебя?

– Нет, это ни к чему, – спешу успокоить собеседника. – Я скажу отцу, что меня толкнул тот парень, что был со мной. По сути, в том, что случилось, есть и его вина. Если бы он не распускал руки, я бы не выпрыгнула на дорогу в попытке сбежать от него.

Амиров окинул меня странным взглядом и, еле сдерживая смех, заявил:

– Если бы ты по ночам сидела дома и играла в куклы, никто бы не приставал к тебе.

– Какие куклы?! – закипаю от возмущения.– Мне пятнадцать!

– О, это всё меняет! Совсем большая! – откровенно хохочет Амиров, но вдруг резко замолкает и смотрит серьёзно и проницательно. – Тогда зачем собираешься врать, как маленькая?

– Понятно! Толку от вас никакого. – Если Валера решил, что имеет право меня воспитывать, то сильно ошибается. – Сама разберусь!

Дёргаю дверцу автомобиля, желая поскорее выйти, но та заблокирована.

– Откройте! – прикрикиваю на Амирова, но тот сам вальяжно выходит из авто. Правда, через минуту уже открывает дверцу мне. Раздосадованная я вылетаю из салона и, не глядя на своего спасителя, несусь к зданию больницы.

– Эй, стой! – пытается задержать меня Амиров.– Да стой же ты! Родителям при мне звони! И приёмное отделение в другой стороне! Вот куда полетела?

– Что, по долгу службы частенько нос ломают? Наизусть дорогу к приёмному знаете? – недовольно бурчу в ответ, но направление меняю.

– Арина, давай, так сделаем, если ничего серьёзного врачи не найдут, то скажу твоему отцу, что не видел, что у вас произошло. Ври, сколько влезет. Но если будет сотрясение, тогда скажу правду. Договорились?

– Угу! – киваю, понимая, что такой расклад гораздо лучше, чем категоричный отказ.– Тогда я отцу позвоню, как врач посмотрит. Можно?

– Ладно, куда тебя девать? Пошли.

 Обследование проходит достаточно быстро. Мне обрабатывают ссадины, светят фонариком в глаза, задают уйму вопросов, видимо, удостоверяясь, что после удара моя крыша не съехала, и по настоянию Амирова даже делают рентген. Как и следовало ожидать, никаких серьёзных повреждений обнаружить не удалось.

 Убедившись, что я здорова и сообщила отцу своё местонахождение, мой новый знакомый уезжает по своим делам, оставляя меня сидеть в приёмном покое в гордом одиночестве

– Арина! – доносится спустя какое-то время голос отца. – Дочка, что произошло? Как ты себя чувствуешь? Где Кирилл? Почему он не с тобой?

– Пап, да всё нормально! Ничего страшного! Подумаешь, пара ссадин.

 Но отец словно оглох. Подбегает ближе и обхватывает меня за плечи, внимательно оглядывая с ног до головы. Изорванное платье, ссадины на ногах, перебинтованный локоть и пластырь на щеке заставляют его не на шутку перепугаться.

– Объясни, – просит он. – Что случилось?

– Не важно, – распаляю его интерес.

– Арина! – почти рычит отец.

– У Леденцовой было скучно, и мне хотелось домой. Понимаешь, пап, я же там никого не знаю. Это Кирилл там, как рыба в воде, – начинаю свой рассказ специально издалека.

– Это всё здесь при чём? – недоумевает старик.

– Просто Кирилл был сильно увлечён своими друзьями, и когда я попросила его проводить меня до Родика, чтобы тот отвёз меня домой, брат разозлился. Стоило нам выйти за территорию, как Кир толкнул меня и ушёл обратно к своим знакомым. Но ты не сердись на него, пап! Он не специально! Он же не мог знать, что из-за угла выедет автомобиль.

 Отец снова окидывает взволнованным взглядом мой жалкий внешний вид, а затем прижимает к себе крепко-крепко и ведёт к машине. Он молчит всю дорогу до дома. Придерживая меня за плечи, помогает подняться к себе и даже просит Снеженьку не лезть ко мне с расспросами. Он целует меня и впервые за долгое время гладит по голове. Желает спокойной ночи и аккуратно закрывает за собой дверь моей комнаты. Казалось бы, мелочи, но столько внимания отец не уделял мне за последние несколько лет ни разу.

  Хватаю многострадального Шурика и, свернувшись клубочком, прокручиваю в памяти события сегодняшнего дня. Пожалуй, он удался на славу!

Вот только о том, что любая ложь обязательно тащит за собой другую, я совершенно забываю, как и о том, что Кир не сможет успокоиться, пока не отомстит.

Глава 3. Месть

Арина

Ласковые лучи утреннего солнца игриво скользят по моему лицу, заставляя проснуться. Потянувшись, раскидываю руки в стороны и ещё немного позволяю себе поваляться и понежиться.

Ночь пролетела на одном дыхании: ни тебе снов, ни воспоминаний. Но, может, это и к лучшему. Потянувшись, всё же встаю и бегу в душ. С самого утра запланирована тренировка, а потому времени валять дурака не так и много.

 Вот, правда, сто́ит заметить своё отражение в зеркале, как позитивный настрой молниеносно сбивается. Небольшая ссадина на лице сегодня обзавелась желтоватым синяком приличных размеров, да и вообще весь мой внешний вид вопит о ночных приключениях: лохматая, побитая, со следами зелёнки на руках и ногах.

 Да и принятие душа становится не таким приятным занятием, как обычно. Вода, соприкасаясь с только-только начавшими заживать ссадинами, вызывает массу болезненных ощущений.

 Кое-как приведя себя в порядок, быстро скидываю в спортивную сумку всё необходимое и несусь на кухню, чтобы успеть перекусить перед выходом. Воскресенье – единственный выходной у отца, а потому стараюсь не шуметь, чтобы тот мог как следует выспаться. Хотя…

Не успеваю спуститься на первый этаж, как из гостиной слышу папин голос – немного усталый, но как никогда строгий.

– Кирилл, я тебя предупреждал? Предупреждал! Ты меня послушал? Нет!