– Да я пальцем её не тронул! – оправдывается братец, а я замираю, ощущая, как колючая дрожь бежит по телу. Сейчас Кир либо выкрутится, и тогда мне несдобровать, либо отец останется на моей стороне, но тогда мне всё равно не поздоровится. Вцепившись в перила на лестничном проёме, вся превращаюсь в одно огромное ухо и продолжаю подслушивать.

– Кирилл, какой смысл отпираться? Я забрал вчера Арину из больницы. Допустим, только допустим, что она лжёт и что виновник – другой человек. Но ты разве не помнишь, о чём я тебя просил?

– Следить за ней, – виновато бормочет парень.

– Вот именно: присматривать! А ты вернулся под утро как будто так и надо! Арина натерпелась по твоей вине! Мать чуть с ума не сошла! Ты вообще отдаешь отчет в своих поступках?!

– Да, Пётр Константинович, – елейным голоском соглашается Кир. Уверена, этот позёр сейчас и глазки опустил, изображая дикое раскаяние.

– Значит, так, Кирилл: за то, что заставил мать волноваться, мотороллер твой продаю. – Отец безжалостно раздаёт наказания и не скупится взять с Кира побольше. Что ж, я этому безумно рада и, затаив дыхание, жду, когда старик назначит плату и за мою душу. Пётр Кшинский не заставляет долго ждать. – За дочь, как я уже неоднократно тебе говорил, порвать готов любого. Ты, мальчик, не исключение. Одиннадцатый класс тебе придётся заканчивать вдали от дома. Гуляй последние денёчки и пакуй вещи: Морозовский лицей закрытого типа в Подмосковье тебя ждёт.

– Но, Пётр Константинович… – пытается возразить парень; правда, он ещё не знает элементарного: если отец что-то решил, то спорить с ним бесполезно.

– Тема закрыта, Кирилл, – тут же подтверждает мои мысли папа.– Снежана в курсе и полностью поддерживает данное решение!

 В душе всё ликует! Это победа! От радости готова запрыгать на месте, но не успеваю и глазом моргнуть, как в зоне видимости появляется разъярённый Кир и несётся в мою сторону. Нет, конечно, он бежит не ко мне, а скорее, в свою комнату или, может быть, к мамочке, но на его пути стою я, побитая и довольная.

– Сука! – цедит сквозь зубы подонок, остановившись в полуметре от меня. – Ты пожалеешь!

 Челюсти стиснуты, крылья носа раздуваются, словно пробежал стометровку, а в глазах – ад. Злость, ненависть, ярость – чего только не выплёскивается наружу!

– Конечно, пожалею, – сдерживая волнение, отвечаю ему в свойственной мне манере.– Мне тебя уже очень жалко! Прямо разрыдаюсь сейчас от одной только мысли, что ты уезжаешь!

 Натягиваю на лицо улыбку и хочу обойти ублюдка, но тот, выставляя передо мной жилистую руку, зло выплёвывает:

– Ты себе даже не представляешь, сколько горьких слёз у тебя впереди! Поверь, будет больно!

– Иди к чёрту, Кир! А точнее, в свою закрытую школу для дебилов! – И, оттолкнув его руку, несусь вниз, ощущая, как спину просверливает взгляд парня.

 Аппетит отбит, а потому, пробежав мимо отца в гостиной, спешу поскорее уехать на тренировку.

 Танцы, как всегда, спасают! Заводные ритмы джайва поднимают настроение, а нежные – вальса помогают успокоиться. Толик как истинный джентльмен не задает вопросов и не пытается подколоть, хотя прекрасно видит мои синяки и ссадины. Только Марина Сергеевна бурчит, недовольная моей рассеянностью и медлительностью, и заставляет вновь и вновь делать одно и то же.

– Так, ребятушки, – устав со мной бороться, заявляет она. – Даю час перерыва, потом – квикстеп. Арина, постарайся прийти в себя, иначе в Венгрию отправлю Зосимову с Ивановым, поняла?

 Киваю, а что мне ещё остаётся? Быстро переодеваюсь и бегу перекусить, в надежде застать Полю и поделиться с ней последними новостями и переживаниями. Мне не терпится рассказать ей об аварии, Амирове и наказании для Кира. Хотя понимаю, что последнее может нас и поссорить.

 В любом случае, просидев за столиком у окошка почти час, Полину я так и не вижу. Телефон её тоже не отвечает. Не удивлюсь, если она, как и Кир, только под утро вернулась от Леденцовой и сейчас отсыпается.

 С другой стороны, может, это и к лучшему. У Поли через два дня день рождения. Будет лучше, если об отъезде Кира она узнает после.

 Остаток тренировки проходит примерно так же: Марина Сергеевна срывается, пытается до меня достучаться, Толик терпеливо возвращается к одним и тем же движениям, где я недорабатываю. Понимая, что толку от меня немного и лучше танцевать я сегодня уже не смогу, мы дружно принимаем решение разойтись по домам.

 Возвращаться немного боязно, тем более воскресенье – это день, когда всей семьёй мы обязаны собираться за ужином, а значит, встречи с Кириллом и Снежаной не избежать. Но на удивление вечер проходит гладко. Мачеха, как и всегда, изображает из себя заботливую хозяйку, отец промывает уши о делах в компании, а Кир притворяется, что внимательно слушает. Никто не поднимает тему вчерашнего происшествия или наказания для парня, не язвит относительно моих синяков и не уличает в обмане. Я даже немного начинаю сомневаться, правильно ли расслышала утром слова отца.

– Пап, во вторник у Поли днюха, можно будет к ней? – несмело спрашиваю, ковыряя ложкой малиновый щербет, потому что знаю, как не любит папа меня куда-либо отпускать.

– Иди, конечно, – слишком быстро соглашается тот; хотя нет – всё в порядке: – Но к девяти чтобы была дома.

– Спасибо, папуль! – Бросив десерт, подбегаю к родителю, чтобы чмокнуть его в щёку.– Ты лучший!

 Отец, не веря, качает головой, а я, радостная, убегаю к себе и хватаю мобильник, чтобы осчастливить новостью подругу.

– Арин, ты чего так кричишь? – На сей раз Полинка отвечает почти тут же, но по голосу слышу, что она не в духе.

– Я не кричу, Поль, а делюсь радостью! – сбавляю обороты, но всё равно пищу от восторга: – Полинка, папа разрешил к тебе во вторник приехать, представляешь? Всё же ты была права: его внимание теперь всецело принадлежит Стервелле, а у меня карт-бланш!

– О, это, конечно, здорово, – как-то совершенно холодно отвечает девчонка. Ещё вчера от подобной новости Полинка скакала бы до потолка, а сейчас…

– Поль, у тебя всё нормально? – В душе зарождается нехорошее предчувствие.

– Всё отлично, – заявляет Поля и даже хихикает в трубку, но меня не обманешь: что-то происходит. И это что-то не заставляет себя ждать.– Только, Рин, понимаешь какое дело: я уже обещала Кириллу провести этот вечер с ним!

– Кому обещала? Кириллу? – Телефон чуть не падает у меня из рук.

– Ну да, Рин, не сердись, пожалуйста, – жалобно просит подруга.– Разве я могла ему отказать?

– Когда?

– Что «когда»?

– Когда ты успела ему пообещать? И как вообще такое могло произойти?! Это же Кир!– Моему возмущению нет предела. Мало того что вчера Поля совершенно позабыла обо мне у Леденцовой, так и сейчас между мной и этим придурком выбирает не меня.

– Ариш, понимаешь, оказывается, я давно уже ему нравилась, он просто не решался мне рассказать. А вчера смог… Рин, я так счастлива! Ну, прости меня, пожалуйста!

– И ты поверила в этот бред?!

– Почему бред? Что ты думаешь, я такая страшная, что не могу парню понравиться?

– Нет, Поль, нет! Но это же Кирилл! Ему люди в принципе не нравятся! Тем более, сейчас…

– Ты об отъезде? Я всё знаю и, честно, сильно в тебе разочарована! Зачем ты наплела отцу всякую ерунду?! Как Кир мог избить тебя, если он весь вечер провёл со мной?! Как?! Рин, поговори с отцом, пожалуйста! Скажи, что погорячилась. Рин, прошу, ради меня!

– Погорячилась?! – вспыхиваю, как спичка.– Ты меня видела?! Я вся в синяках! Да, Кир не толкал меня под машину, но парень, который это сделал, действовал по просьбе твоего драгоценного! Так что думай головой, с кем связываешься!

– Начинаю жалеть, что связалась с тобой! Мелкая эгоистка, вот ты кто!

– Поля, очнись! Он же негодяй! Кир только сегодня утром угрожал мне. Поверь, он с тобой такой ласковый и нежный только для того, чтобы насолить мне. Подумай же ты головой! Кир не из тех, кто робко стесняется подойти к девушке. Боже, Поля, очнись!

– Как же прав был Кир, и как слепа была я!– шипит подруга в трубку.– Ты самая обыкновенная озлобленная и завистливая дрянь! Ты даже порадоваться за меня не можешь! Не звони мне больше! С этого момента мы больше не подруги. Уяснила?

– Полин, не глупи. Послушай…

 Но договорить не успеваю: короткие гудки опаляют слух. Чувствую, как непрошеные слёзы струятся по щекам, а в груди щемит от несправедливости и обиды. Ещё ни разу мы не ссорились с Полиной. Ни разу не говорили друг другу таких слов. Ни разу наша дружба не висела на волоске из-за какого-то парня! Ни разу! Чёртов Кирилл сумел разрушить единственное, в чём я была уверена – мои отношения с Полиной. Ненавижу!

 Вновь и вновь я набираю номер Полины, не оставляя надежды достучаться до неё. Так нельзя! Это неправильно! Но сколько бы я ни набирала заветный номер, в ответ только гудки. Поля явно добавила меня в чёрный список. И всё из-за кучерявого озлобленного подростка, который не сегодня-завтра заставит подругу страдать.

 Моя злость не знает границ. Я схожу с ума от желания вцепиться в белокурые локоны ублюдка и вырвать их к чертям, чтобы, глядя на его лысую башку, Поля, наконец, очнулась. Бегу сломя голову в комнату Кира, но его и след простыл. Ещё бы, последняя неделя лета и свободы – Кир отрывается по полной!

 Шаркающей походкой иду по коридору, до боли выкручивая себе кисти рук. Мне дико не по себе! Хочу успокоиться, но саму всю трясёт.

 В слезах, впервые позабыв о Шурике, я засыпаю беспокойным сном, понимая, что месть Кира удалась. Поля – единственный мой близкий человек. Без неё я не смогу.

 Понедельник проходит как в тумане. Мои звонки остаются без ответа. Мои мольбы в соцсетях и мессенджерах даже не читаются. Отец весь в делах, Снежана – в бутиках и салонах красоты. Кир гуляет, совершенно не появляясь дома, и от мысли, что гуляет он с моей Полей, я медленно схожу с ума.

 Вторник. Её день рождения. С курьером отправляю подарок и записку с коротким  «Прости». Ради нашей многолетней дружбы я готова на многое, в том числе и принять ее отношения с Киром. Снова обрываю телефон – снова безуспешно. Полина с легкостью отворачивается от меня, выбирая призрачную любовь моего сводного брата.

 Весь день проходит в слезах. Тренировки пропущены. Мне не с кем поговорить. Меня некому утешить. Мне просто плохо. Одиноко. Грустно.

 Около одиннадцати ложусь в кровать, не выпуская из рук телефона. Я жду – глупо, наивно, безнадёжно. Закрываю глаза, пытаясь заснуть. И в этот момент мобильный в моих руках оживает. Поля! Я так долго этого ждала, что без задней мысли подношу трубку к уху и кричу навзрыд:

– Поля, Полинка, прости меня глупую! Я тебя так люблю!

 Но вместо ответа слышу лишь всхлипывания подруги: ей тоже плохо. Очень!

– Я такая дура, – сквозь слёзы шепчет она. – Прости.

 Вскакиваю с кровати и мечусь по комнате. Хочу так много сказать ей, но не успеваю. Кирилл бесцеремонно открывает с ноги дверь в мою комнату и нагло так смотрит, словно имеет надо мной власть.

– Забыл что-то? – огрызаюсь в сторону парня.

– Ага, – мерзко улыбаясь, тот щурится и заходит. Кира ни капли не смущает, что я не хочу его видеть. Он по-свойски заваливается на диван и закидывает ноги на журнальный столик, с которого тут же на пол летят стихи Блока и Шурик. Но Кириллу всё равно! С ехидным оскалом победителя он пронзает меня злобным взглядом и жестом показывает, чтобы я завершила разговор.

– Полюшка, я перезвоню!– шепчу в трубку, но слышу, что рыдания подруги становятся всё громче и надрывнее. – Я люблю тебя, милая! Не плачь.

 Скидываю вызов, проклиная в душе парня, сидящего напротив.

– Какого лешего ты творишь, Кир?! Пошёл вон из моей комнаты!

 Но мои выпады на него не действуют. Он словно оглох. Продолжает сидеть и пристально разглядывать меня.