– И поэтому его можно бить лопаткой и ведром? Ты правда считаешь, что это нормально? – заводится Ласка, а я закатываю глаза и протяжно вздыхаю.

Настя опять наступает на те же грабли. Ну вот зачем она поучает Андрея? Да еще таким нравоучительным тоном. Пусть лучше песни напевает веселые. Ему это больше по душе. Собственно, как и мне.

– А если бы с тобой так? Чуть что, и сразу в нос получал бы? Понравилось бы?

– Нет. – Сын трет лоб сильнее.

– Я скоро уеду. Надолго. А ты за мамой приглядывай и веди себя хорошо. Договорились? И больше никого не обижай. Пожалуйста.

Андрей сидит насупленный в кресле и смотрит в окно. Такой взрослый, когда хмурится.

– Нет. – Он становится еще мрачнее, а я широко улыбаюсь. – Не договорились.

Так он напоминает характером одного человека, с которым в прошлом у меня были отношения и которого я почему-то очень часто вспоминаю в последнее время… Или такие параллели провожу, потому что представляю, что Андрей – сын Багдасарова, не знаю.

– Доброе утро. – Я подхожу к маленькому бедокуру и целую его в черную макушку.

– Привет, мам, – тут же отзывается Андрей и протягивает руки, чтобы обняться. – А Ласка обидела меня, – тихо шепчет на ухо. – Сказала, если буду драться, то она отнесет меня на мусорку, – говорит он намеренно громче, чтобы Ласка услышала.

– Что? – Настя с грохотом откладывает ложку на тарелку и недовольно щурится.

– Правда, мам. Клянусь. Давай ее накажем за это? Поставь Настю в угол.

Я отворачиваюсь, потому что не могу удержаться от улыбки.

– Алёна! – строго произносит Ласка, выключая плиту. – Корми его сама. Всё! Я в офис. Он на тебе.

– На-асть… У меня сегодня важная встреча. – Веселье тут же сходит на нет.

– С собой его возьми. А по дороге в мусорку загляните. Да, Андрюш?

– Нет, – опять хмурится негодник.

Я слабовольно думаю сделать так же, как Ласка пару минут назад: отчитать Андрея за его поведение и ябедничество, но тут же беру себя в руки. Ладно. Есть запасной вариант. Таня. Пока я буду у руководства благотворительного фонда «Загадай желание», она погуляет с Андреем на улице. До первого мусорного бака.

Замечаю, как лицо Насти багровеет, когда она проходит мимо довольного хулигана, который снова одержал над Лаской победу. Боже, ну в кого он такой вредный и настырный? Неужели и правда гены? Если я что-то в голову себе вобью, то всё, бесполезно. Ничем не вышибешь эти мысли. Хотя Димка такой же. И отец был с характером. Порода.

После завтрака я возвращаюсь в спальню и собираюсь на встречу, одеваю Андрея, и мы спускаемся вниз. Он причитает, что хочет остаться дома или гулять на площадке. Приходится потратить еще десять минут на уговоры. К счастью, успешные. Затем я звоню Ульяновой и прошу присмотреть за проказником, пока сама схожу с нашим бизнес-планом к некой Дине Сергеевне.

Казалось бы, формальность. Я столько подобных кабинетов обошла в свое время, но всю дорогу до центра чувствую себя странно: сердце ноет, сил нет и не покидает тревожное предчувствие, которое упрямо разрастается в груди, хотя я пытаюсь настроиться на благоприятный исход.

Мыслей и сомнений в голове откуда-то вмиг становится слишком много. Что, если я не потяну разом столько секций? А как же отпуск? Справится ли Ульянова без меня? Оправдаем ли ожидания столь серьезной организации, которая протянула нам руку помощи? А что, если приставят куратора и он будет требовать отчета о каждой потраченной копейке? Боже… Эти мысли как рой пчел. Кружат и гудят без остановки. От них становится еще хуже.

Я не могу не полететь в отпуск: я ребенку обещала поездку на море! Мы и так ее откладывали несколько месяцев. То травмы Андрея, то мои. Если сейчас с Димкой не пересечемся, то когда потом увидимся? У него новый контракт в Корею на два года. Сомневаюсь, что Дима потом выкроит время для поездки в Москву.

Мне несложно сохранять невозмутимость. Давно приняла решение, что отлично справлюсь со всем одна и нам с Андреем прекрасно живется вдвоем. Да и жизнь не раз преподносила суровые уроки, что рассчитывать я могу только на себя. Но так иногда хочется опереться на чье-то сильное и крепкое плечо. Очень!

– Андрюшка, – поворачиваюсь я к сыну, припарковав машину у здания. – Веди себя хорошо. Слушайся Таню. Ладно? – Киваю в сторону Ульяновой, которая идет к нам.

– А можно с тобой, мам? – просит Андрей.

– В следующий раз. Я иду обсуждать важные вопросы, тебе будет скучно.

Андрей недовольно сопит и теребит в руках плюшевого пса. Наверное, Дину. Стасу он вчера ухо оторвал и запретил нам с Лаской пришивать обратно. Мелкое хулиганье!

Передав Гарри в руки Ульяновой, я направляюсь к зданию. В приемной встречают с улыбкой и просят подождать, сообщив, что у Дины Сергеевны сейчас люди. Я с опаской смотрю по сторонам и не знаю, куда деть дрожащие от волнения руки. Глаза задерживаются на вывеске возле двери кабинета, и земля уходит из-под ног. Во рту становится сухо, а пульс начинает биться в бешеном ритме.

Достаю телефон из сумки и гуглю знакомую фамилию. Одна строка, вторая, третья… Я сажусь на диван, подавляя желание бежать из этого места. Обычное, простое совпадение, но так не хочется в это верить! Почему из множества организаций у Рябова связи именно в этой? Снова перевожу взгляд на табличку, на которой красивым шрифтом написано: «Багдасарова Дина Сергеевна». Эта женщина – директор и основатель благотворительного фонда «Загадай желание» – мать Яниса. А его старший брат входит в попечительский совет. Замечательно. Просто превосходно…

Вдохнуть не получается, впрочем, как и уйти. Дверь кабинета открывается, и выходят два молодых человека. Обоих я знаю. Это сыновья Дины Сергеевны. Эрик и Янис. В груди разбухает ком, а перед глазами темнеет. Хочется превратиться в мелкую точку, чтобы не заметили. Опускаю голову и изучаю пол, всячески стараясь сделать вид, что меня здесь нет. Может, пронесет и меня правда никто не заметит? Скажу Дине Сергеевне, что мы отказываемся от секций и я буду искать другие решения, как поставить их на ноги. Что-нибудь придумаю.

– Галина Владимировна, – произносит Эрик и кладет стопку документов на стол, – завтра эти бумаги по «ЮгМеду» отправьте моей жене. Пока буду в командировке, она займется этим вопросом. – А эти пришлите Янису, – показывает пальцем на другую. – С сегодняшнего дня он будет курировать эти проекты.

– Хорошо, – отзывается помощница и следом обращается ко мне: – Алёна Владимировна, вы можете пройти в кабинет. Дина Сергеевна освободилась.

К горлу подкатывает тошнота, когда я поднимаю голову и встречаюсь с глазами Яниса. Контролировать эмоции очень сложно. В памяти еще свежи воспоминания о нашей недавней встрече. Легкие будто наполнили битым стеклом, хорошенько встряхнув.

В прошлый раз не обратила внимание, но сейчас отчетливо вижу, что Янис сбросил несколько килограммов и стал суше. У него все такой же широкий разлет плеч и мощные руки. Высокий рост. Внешне Багдасаров тот же. Но взгляд… Совершенно чужой. Давящий, холодный. От него пробирает мурашками.

Я встаю на ватных ногах с дивана и иду к двери, убеждая себя, что ничего страшного не случилось. Бывают нелепые недоразумения. И сейчас произошло одно из них.

7 глава

Я оглядываю небольшой, но уютный кабинет. Мебели здесь совсем мало. Кожаный диван у стены. Стол, два кресла и аккуратный шкаф. На противоположной стене много фотографий в рамках. Кругом идеальная чистота. Невысокая женщина стоит у окна и с кем-то разговаривает по телефону. Красивая, ухоженная. В строгом черно-белом платье. Ей очень идет этот фасон и оттенок. И не скажешь, что она мать двоих взрослых сыновей. Между нами есть внешнее сходство. Лицо женщины выглядит таким же бледным, как и мое, на фоне жгуче-черных волос.

Застыв у входа, наблюдаю за Диной Сергеевной. Она кивком головы показывает, чтобы я проходила. Принять окончательное решение, сбежать или остаться, сложно. Эмоции в подобных ситуациях плохой советчик. Особенно когда на кону развитие моего личного проекта и рабочие места людей, которым я дала надежду на реализацию их возможностей. Смогу ли я подвести этих людей? Вряд ли. Потому что привыкла отвечать за свои поступки.

Багдасарова завершает разговор и подходит к столу. Берет с него папку, которую на днях в фонд передала Таня, и присаживается в кресло напротив, пока я продолжаю изучать внешность матери Яниса.

– Добрый день, Алёна Владимировна, – вежливо здоровается она в ответ на мое тихое приветствие. – Я посмотрела ваши документы, ознакомилась с бизнес-планом. Мы готовы помочь финансами в реализации вашего социального проекта. – Дина Сергеевна переводит взгляд в ноутбук. – Но есть один нюанс. И очень существенный.

Она быстро перебирает длинными пальцами по клавиатуре, сверяясь с документами, и звонит помощнице, попросив пригласить некоего Семёна Яковлевича.

– Финансирование начнется уже на следующей неделе. Все вопросы будет курировать один из моих замов. Нюанс заключается в том, что у нас некоммерческая организация и строгая отчетность, а у вас в документах указана прибыль.

– Вся прибыль идет на содержание секций. Без этого они бы не просуществовали столько времени, – спокойно поясняю я.

– Если мы будем сотрудничать, то вам придется пойти на наши условия. Они очень выгодные, дискомфорта вы не ощутите. Отчет об использовании денежных средств будет принимать Белов Семён Яковлевич. С ним можно обсудить организационные моменты. Мы собираемся осветить это вложение средств в прессе. Заодно и вам лишняя реклама.

Смутить меня редко кому под силу, но именно это чувство я сейчас испытываю. Я заложница ситуации. Уйти – значит, подставить других людей. Остаться – снова обречь себя на душевную боль, потому что даже одно упоминание о Янисе заставляет болезненно сжиматься сердце.

– Вы указали в документах, что у вас есть еще три секции, предоставили информацию по ним, но я не увидела в бумагах самого важного. В других условиях я бы не задавала подобных вопросов, но хотелось бы знать, откуда у вас стартовый капитал и почему сейчас вы испытываете трудности в реализации своих проектов и обращаетесь в другие организации некоммерческого характера? Кто-то был вашим спонсором? Я интересуюсь этим, потому что поднять подобное дело с нуля непросто. Иметь проблемы с репутацией нам тоже не хотелось бы.

Я чувствую легкий ступор, потому что этим вопросом Дина Сергеевна выбивает почву из-под ног. Все же следовало сразу уйти. Что ответить? Что правая рука вашего мужа и наставник Яниса оказал мне содействие? Ведь именно с подачи Гончарова я стала хозяйкой автомобильного салона, который мой бывший любовник отписал семье Багдасаровых, чтобы рассчитаться с долгами. Я впоследствии салон продала. Купила квартиру, оплатила лечение Димки и и возместила убытки после того, как его бизнес рухнул. Оставшееся запустила в проект.

Снова вспоминаю о том непростом времени, и эти картинки из прошлого как ножом по сердцу. В груди нестерпимо жжет. Даже слова сказать не могу.

– Алёна Владимировна?

– У нас всё прозрачно и чисто. Спонсором был мой любовник. Я попрошу свою помощницу, чтобы она довезла необходимые документы об источниках средств и о том, какие суммы мы направляем на развитие своих трех секций. Или лучше бухгалтера. Они пообщаются с Семёном Яковлевичем.

– Замечательно, – удовлетворенно кивает Дина Сергеевна – Я бы тоже хотела ознакомиться с этими документами. – На минуту она возвращает взгляд к ноутбуку и заносит в него какую-то информацию. – В целом у вас хороший подход к делу. Мне нравится. Галина Владимировна передала утром ваши документы в бухгалтерию. Там для вас сделали новые расчеты. Думаю, у нас получится взаимовыгодное сотрудничество. Могу я задать личный вопрос?

Хочется выскочить из-за стола и сбежать. Куда угодно, лишь бы не отвечать ни на какие вопросы. Тем более личного характера.