Стены задвигались быстрее. Ещё секунда и они превратят её в лепёшку. Аня толкнула дверь – на её счастье она открывалась наружу, а не вовнутрь, – и шагнула в образовавшийся проём. Стены за ней грохнули.

Аня шумно со всхлипом выдохнула и огляделась.

Она стояла в коридоре с множеством дверей справа и слева. Он отличался от предыдущего: был шире и его стены не двигались, по крайней мере на первый взгляд. Аня расставила всё ещё дрожащие руки, замеряя расстояние от одной стены до другой. От каждой ладони было ещё по полруки.

Ковровой дорожки на полу не было, только чёрная плитка, кое-где выщербленная. Гулявший сквозняк гонял туда-сюда сухо шуршащие листья и бумажки. Лампочки на потолке в некоторых местах перегорели и целые куски коридора тонули в темноте. Кое-где они мигали, выхватывая в свет тяжёлые деревянные двери – мрачные и негостеприимные.

Коридор казался знакомым. Но Аня раньше точно в нём не бывала – она бы запомнила, если бы ей приснилось такое место. И уже тем более, если бы она была здесь, когда бодрствовала.

Аня сделала пару шагов, и они гулким эхом отразились от стен. Чувство дежавю навалилось на неё с удвоенной силой.

Волосы на руках встали дыбом, спину полыхнуло огнём. Аня обернулась.

В нескольких шагах от неё стояла Яна. Минуту сёстры смотрели друг другу в глаза. Младшенькая улыбнулась, без прищура, повернулась к Ане спиной и пошла вперёд. Она словно и не шла, а скользила над чёрной плиткой.

– Яна! – Аня бросилась за младшенькой. Она бежала за ней, но каждый раз, когда ей казалось, что она вот-вот её догонит, та ускользала, снова оказываясь на несколько шагов впереди.

Аня запнулась о собственные ноги и упала. Колени обожгло вспышками боли, но она даже не обратила на это внимание.

– Яна, не уходи! – Аня протянула к ней руку. – Пожалуйста, не бросай меня снова!

Младшенькая на мгновенье обернулась и засветилась ярко-золотым светом, прежде чем исчезнуть.

* * *

Яна из сна не была спрайтом. Аня проснулась, выхлипывая рыданиями её имя. Она настоящая.

Аня схватила мобильник, чтобы позвонить Марине. Она точно должна знать, она же ходячая энциклопедия снов. Взгляд на часы. Четыре утра. Нужно немного подождать.

Сегодня она точно больше не уснёт. Аня вылезла из-под одеяла, натянула джинсы и толстовку с капюшоном и принтом Микки Мауса.

Ей сейчас так хотелось с кем-нибудь поговорить. Даже не поговорить, а чтобы рядом просто кто-то был. Друг.

Аня тенью выскользнула на улицу и быстро шла мимо серых коробок домов. Одиноко светились редкие неспящие окошки.

Перед глазами стоял образ Яны в ореоле золотого света. Значит ли это, что она может быть живой? Нет, это невозможно. Аня сама видела, как её хоронят.

Она встала, как вкопанная, пронзённая выстрельнувшей мыслью. Нет. Она не помнит похороны. Аня не помнит ночь, когда погибла Яна, не помнит день, когда её хоронили, не помнит, что было в промежутке между этими событиями. Чего ещё она не помнит?

Дверь, на которую она возлагала столько надежд, оказалась пустышкой. Аня сделала два шага и снова остановилась. Почему она сейчас подумала, что Яна погибла? Младшенькая ведь умерла во сне.

Аня начала тереть виски, прогоняя зарождающуюся боль. Скорее бы утро – поехать к Марине и всё ей рассказать.

От шеи к пояснице по позвоночнику скатилась волна жара. Как во сне, когда она почувствовала на себе взгляд Яны.

Этого…

Аня обернулась.

…не…

Никого рядом не было.

…может…

Только деревья, почти чёрные в темноте, едва слышно гудят ветками.

…быть.

Всё казалось спокойным и тихим. Но спину ломило от тяжёлого взгляда. Аня накинула капюшон и до бара Микки бежала уже бегом.

Она ворвалась внутрь, колокольчик сердито звякнул. Микки, стоявший ко входу спиной и переставлявший бутылки на барных полках, обернулся и расплылся в улыбке. Махнул ей рукой:

– Малышка! Давно не виделись! Куда пропала?

– Дела, – выдохнула она и прислонилась к двери. Ноги дрожали и подгибались. В колени будто набили сахарную вату. Аня оттёрла пот со лба и вымучила улыбку. На неё накатило облегчение. Глядя на старые фотографии актрис и ретро-автомобилей на стенах, на кабриолетные сиденья и все эти уродливые металлические фигуры по углам, а самое главное, на Микки, она почувствовала, как страх уходит, а бешено колотящееся сердце успокаивается.

– Что стоишь у порога? – Микки снова махнул рукой и большим пальцем показал на бар за спиной. – Тебе как обычно?

– Мог бы и не спрашивать, – Аня оттолкнулась от двери. – У тебя сегодня пустовато.

В баре никого не было.

– Так пятый час утра. Хорошие мальчики и девочки давно в кроватках.

– И только мы с тобой полуночники, – Аня опустилась на высокий табурет за барной стойкой. Как приятно делать обычные вещи в привычной обстановке. Микки подвинул к Ане стопку с текиллой и вишнёвым сиропом. Напиток обжёг горло и теплом растёкся по внутренностям, сладкая вишенка оставила вязкое терпкое послевкусие.

Микки без слов плеснул ей в стопку ещё текиллы.

Аня удивилась. Раньше он так не делал. Он никогда не использовал посуду дважды. Всегда, прежде чем повторить напиток, Микки либо брал новую стопку, либо споласкивал старую в вертикальном фонтанчике.

– Микки, у тебя что-то случилось?

– Нет, всё нормально, – он опустил в текиллу вишенку.

– Я же вижу, что что-то произошло. Рассказывай.

Микки указал ей на грудь:

– Ты его поменяла.

Аня посмотрела на болтающийся на цепочке ключ. Он снова принял свой миниатюрный размер.

– Ах, это… – Аня улыбнулась и положила ладошку на руку Микки. Она не думала, что он так болезненно воспримет замену одного кулона на другой.

Сзади звякнул колокольчик – ещё кто-то пришёл выпить перед работой. Микки потерянно улыбнулся и переключился на клиента:

– Что будем пить?

– Кофе, пожалуйста.

– Извини, друг, кофе не подаём.

– Тогда виски с колой.

Рот Ани приоткрылся от удивления, и она обернулась к мужчине:

– Что ты здесь делаешь?

– Знал, что найду тебя здесь, вот и пришёл, – Олег сел рядом с ней.

– Марина сказала, что ты уехал в Москву.

– Уехал. Но вспомнил, что не попрощался с тобой. Пришлось вернуться.

Олег придвинул к себе стакан с виски:

– Шучу я, шучу, – он поднял руки вверх, сдаваясь, и рассмеялся. – Вернулся за кое-какими документами. Мне о них заранее не сказали, а в Москве потребовали. Пришлось срочно брать билет и мчаться обратно.

– Шутник, – Аня улыбнулась и попросила Микки повторить ей текиллу. – И как там Москва?

– Стоит, – Олег сделал глоток и поморщился. – Жаль, ты не захотела поехать со мной.

– Да брось, – Аня покрутила по поверхности барной стойки стопку, разглядывая плавающую вишенку. – Найдёшь себе там какую-нибудь красотку. И я за вас порадуюсь.

– Моя соседка по лестничной клетке, где я снимаю квартиру, очень хорошенькая молодая особа.

Аня рассмеялась:

– Вот видишь, как всё отлично складывается.

Они болтали, смеялись и Ане нравилась атмосфера теплоты и дружбы, протянувшаяся между ними. Даже когда они были вместе, Аня не чувствовала себя так хорошо рядом с ним.

– Ты слышишь? – она напряглась и замерла.

Уже какое-то время ей не давал покоя непонятный звук.

– Что? – Олег перестал смеяться.

Они оба прислушались.

Шурх-шурх-шурх – как будто два куска железа трутся друг об друга.

– Что это? – Олег оглянулся.

– Микки, это ты? – Микки за барной стойкой не было. Аня не заметила, когда он ушёл, увлёкшись разговором с Олегом. – Микки? Куда он делся?

Олег слез с табурета и направился в сторону окна:

– Мне кажется, звук идёт оттуда.

– Подожди! – Аня догнала Олега и вцепилась в его локоть. – Не ходи!

Сработала чуйка – её захлестнуло нехорошее предчувствие.

– Наверняка какая-нибудь ветка в окно скребётся. Я просто посмотрю и всё.

– Я с тобой.

Олег улыбнулся, крепко взял её за руку и притянул к себе. Ане это не понравилось, но она ничего не сказала. Посмотрела в сторону окна и вскрикнула, прижавшись к Олегу. Он приобнял её за плечо и глянул в ту же сторону:

– Что такое?

– Я что-то видела там, – Аня указала в угол, где стоял железный самурай, сваренный Микки. – Какое-то движение!

Шурх-шурх-шурх, – доносилось от самурая.

– Это всего лишь куча старого металлолома.

Самурай поднял голову и посмотрел на Аню и Олега болтами вместо глаз. Аня одеревенела. Но так же не бывает.

Самурай шагнул из своего угла и, встряхнув плечами, с металлическим лязганьем достал из-за пояса меч.

Это что – сон? Аня крепко сжала пальцы Олега, ощутила их тепло и шероховатую грубоватость. Нельзя во сне так чувствовать. Так не бывает, – вопило всё у неё внутри.

Самурай поднял меч и нацелил его Ане в грудь. Она вдохнула, чувствуя, как холод бежит по спине. Железный самурай сорвался с места, гремя всем телом. Аня, раскрыв рот, стояла и не шевелилась, глядя, как острый кончик меча быстро приближается.

Что-то большое закрыло её. Аня судорожно хрипнула.

Нет-нет-нет.

Как в замедленной съёмке она увидела самурайский меч, выходящий из спины Олега и расползающееся по белоснежной рубашке страшное красное пятно.

Самурай выпустил своё оружие и обрушился на пол грудой бесполезного металла.

– Олег, – прошептала Аня, но не услышала собственного голоса из-за гула в ушах.

Он отпустил её руку, взялся за рукоять меча, торчащего у него из живота, и пошатнулся.

– Олег! – Аня обхватила его, и они вместе рухнули на колени. Все звуки разом вернулись.

Он улыбнулся и посмотрел на неё. Из правого угла рта вытекла струйка крови.

– Надо вытащить его! – Аня пыталась остановить кровь, хлещущую из-под меча. Она уложила Олега на пол и потянула за рукоять. Он закричал и схватил её за руки, мотая головой из стороны в сторону. Аня разрыдалась:

– Зачем? – закричала она. – Зачем ты это сделал? Он ведь меня хотел убить!

Олег снова улыбнулся, и кровь выплеснулась на подбородок:

– Я не знаю, – он закашлялся. – Моё тело, оно само.

– Зачем?!

Он сжал её руку:

– Потому что нужно защищать тех, кого любишь, – он закрыл глаза и обмяк. Его пальцы ослабли, и рука с глухим стуком скользнула на пол.

– Олег! – Аня потрясла его за плечи. – Олег!

Он не реагировал. Его голова болталась из стороны в сторону, а из приоткрытого рта выплескивалась густая кровь.

Аня закричала. Она кричала, кричала и кричала, захлёбываясь.

Пока не проснулась.

* * *

«Сон. Всего лишь сон», – подумала Аня и от облегчения разрыдалась.

* * *

– Аня, – кто-то тронул её за локоть. – Аня!

– М? – она открыла глаза. Аня сидела в кресле за рабочим столом и, положив голову на руки, спала. Вика, её коллега, трясла её, вцепившись пальцами, похожими на сухие паучьи лапки, в плечо.

– У тебя всё хорошо?

Аня подняла голову от стола, облокотилась на спинку кресла и огляделась.

– Я уснула?

Вика обеспокоенно заглянула ей в лицо, кивая:

– Ты целый день вялая. Заболела?

Аня потрогала лоб:

– Нет, просто не выспалась.

Не мудрено, с такими-то снами.

– Может, пойдёшь домой? Отдохнёшь?

– А КэБэ?

Вика махнула рукой:

– Я прикрою, скажу, что ты приболела, но он вряд ли зайдёт. Сегодня же четверг, а по четвергам он…

– …встречается с бывшей женой и отходит до понедельника, – закончили они одновременно и рассмеялись.

– Да и выглядишь ты неважно, честно говоря, – Вика сочувствующе сдвинула брови. – Давай езжай и отдохни.