Аня действительно хотела разделить свой мир с младшенькой, но не знала, как это сделать. Они и заклятья какие-то из книжек читали перед сном, и записки клали под подушки, и мучили себя недосыпом, и даже в церковь сходили, чтобы попросить помощь. Но перед иконами потерялись, потому что не знали, какому именно святому нужно поставить свечку, чтобы он выполнил их странное желание.

Аня бродила по своему саду и думала, что же ещё можно сделать, чтобы всё-таки затащить Яну в свой сон по-настоящему.

На ветках яблонь сидели толстые птицы и мелодично чирикали ритмичные песенки. Солнце высоко светило в небе, ласково дотрагиваясь до голых Аниных локтей.

– А вот и я! – из-за дерева выскочила Яна. Она была в точно таком же платье принцессы, что и Аня, только розовом.

Аня заморгала, глядя на младшенькую.

– Откуда ты взялась? Я не представляла тебя, я…

Яна с прищуром улыбнулась:

– Тебе больше не надо меня представлять. Я настоящая!

– Не может быть!

– Ещё как может, – Яна рассмеялась. – Я наткнулась на одну книжку про сны в библиотеке. И прочитала много чего интересного.

Так Аня узнала, что она – сновидец, то есть тот, кто может создавать сны. А младшенькая – сноходец, тот, кто может путешествовать по чужим снам.

– Зачем ты вырядила нас в это? – Яна щёлкнула пальцами, и пышные платья сменились на джинсы и белые футболки. – Так гораздо лучше!

– Как ты это сделала?

– Вот так, – Яна хихикнула и снова щёлкнула пальцами. Футболка на Ане стала ярко-зелёной.

– Но как? – Аня тоже щелкнула пальцами и ничего не произошло.

– Просто сейчас я – это настоящая я, а не твоя фантазия. А сноходцы тоже кое-что умеют. Не создавать новое, а немного менять то, что уже отстроено сновидцами.

Аня всё ещё не понимала:

– Ты на самом деле в моём сне?

Яна кивнула, довольная произведённым эффектом.

– И мы обе будем об этом помнить утром?

– Утром и проверим. Я бы очень хотела помнить, ведь это мой первый настоящий сон с тобой, – Яна схватила Аню за руку. – Пойдём, покажешь мне здесь всё. Я не знаю, сколько я смогу оставаться у тебя в гостях, прежде чем твоё подсознание выбросит меня из твоей головы.

– Но как тебе удалось?

Яна пожала плечами:

– Я просто взяла тебя за руку и очень сильно этого захотела.

Утром сёстры помнили сон в мельчайших подробностях. Как они бегали друг за другом по саду, как сорвали по яблоку

/Аня – прозрачное

Яна – фиолетовое/

и хрустели ими в тени ветвей, и как Яна вдруг исчезла, схлопнувшись в золотистое облачко.

С тех пор понеслось – Яна приходила в Анины сны и у неё получалось задерживаться в них всё дольше, пока однажды она не осталась в одном из них на всю ночь.

Каких только приключений у них не было. Они вместе летали на огромном воздушном шаре над жёлтыми полями, бегали по поверхности морей и океанов, играли с дельфинами, качались на луне, играли в прятки со звёздами, боролись с монстрами, превращались в диких животных, правили странами и спасали миры.

Яна умела менять декорации Аниных снов одним щелчком пальцев:

– Это просто, – говорила она. – Нужно просто очень сильно захотеть и представить картинку в голове. Так же, как ты делаешь, когда создаёшь свои сны.

Но сколько Аня ни пыталась, у неё не получалось так же хорошо, как у Яны. Ей нужно было белое пространство

/холст для рисования/

чтобы создавать.

Они никому не сказали о том, что Аня делится снами с Яной, а младшенькая может вот так запросто влезть к ней в голову, пока они спят. Уже тогда они понимали, что это ненормально и что даже мама и папа испугаются, расскажи они им об этом.

Но было ли это на самом деле, – сейчас Ане не давал покоя этот вопрос. Было ли это настоящим или всего лишь детским воображением двух сестёр-близняшек?

* * *

– Ань, ты проголодалась? Так у меня булочка есть.

– Слушай, Марин, – Аня перестала жевать кончик карандаша. Она повертела его в разные стороны и выбросила в мусорку. – Почему ты так увлекаешься снами?

Марина задумалась:

– Не поверишь, но я была агрессивным ребёнком, и мама водила меня к психологу.

– Ты? – Аня хихикнула. – Не может быть!

– Да-да, ругалась матом, никого не слушала, даже из дома пару раз сбегала, правда, папка каждый раз меня ловил и такого ремня всыплял, что ой, – Марина рассмеялась.

– И что – помог психолог?

– Нет. Он просто чушь всякую в голову вдалбливал. Подозреваю, что я просто повзрослела и всё само прекратилось. Но он сказал одну штуку, которую я до сих пор помню: «Докопаешься до своего подсознания – решишь все проблемы и, возможно, спасёшь мир». Мне так понравилось про «спасёшь мир», что я начала таскать из библиотеки книжки по психологии, эзотерике, психиатрии – в общем всё, что хоть как-то привязано к подсознанию. А потом мне попалась книга Мишеля Жуве «Замок снов». Знаешь такую?

Аня покачала головой.

– Там главный герой изучает природу снов – сюжеты, предназначение, откуда они берутся. Меня прямо зацепило и захотелось узнать про сны чуть-чуть больше. И вот во что это вылилось, – Марина развела руки и ткнула себя в грудь большими пальцами. – Перед тобой сидит ходячая энциклопедия снов.

Отсмеявшись, Аня посерьезнела:

– Ну раз так, скажи мне, ходячая энциклопедия снов, может ли один человек сознательно войти в сон другого?

Марина хмыкнула и с полуулыбкой посмотрела на Аню:

– Что-то ты в последнее время много вопросов про сны задаешь. Случилось что?

Лицо полыхнуло горячим, но Аня нарочито небрежно пожала плечами:

– Просто интересно.

– Ясно-понятно, – Марина хитро улыбнулась, выглядывая из-за своей пузатой чашки с ромашками. – Да, может.

– И они оба будут помнить всё, что с ними происходило?

– Да. Не факт, конечно, что они поймут, что встретили во сне кого-то реально живого, а не обманку. И, скорее всего, оба будут думать, что им всё это приснилось, что как бы фактически так и есть.

Аня закусила ручку:

– Марина, а можно по-человечески? Я ничего не понимаю.

– Да что тут непонятного-то? – Марина развернула булочку, откусила кусочек и начала жевать. – Чаще всего во сне встречаются обманки, их называют спрайтами. Это когда человек создает во сне образы людей из реальной жизни.

Аня терпеть не могла, когда с ней разговаривали с набитым ртом, но сейчас даже не обратила внимания, когда несколько жирных крошек упали с Марининого подбородка на её пышную грудь.

– Если ты приходишь в чей-то сон, то можешь встретить спрайтов, то есть проекции, созданные подсознанием сновидца. А можешь встретить реального хозяина. Правда, он будет думать, что ты ему всего лишь приснилась. Если, конечно, ты сама не скажешь ему, что заскочила в гости.

– Постой-постой-постой, а как хозяин узнает, что встретил кого-то настоящего в своём сне или что это был спрайт?

– Вот этого я не знаю.

* * *

– Малышка, тебе больше не нравится моё солнце? – Микки поставил перед Аней стопку с текиллой и вишнёвым сиропом.

– Нет-нет, что ты, – Аня выпила коктейль и знаком показала, чтобы он повторил. – Я в восторге от твоего солнца, но оно подходит далеко не ко всем моим костюмам. Сегодня оно бы выглядело нелепо, согласись.

Микки поставил на стойку вторую стопку с текиллой и оглядел её строгую рубашку и узкую чёрную юбку.

– Ты собрала волосы в пучок, а значит ты ещё и на шпильках.

Аня вздохнула и вытянула ноги, показывая Микки туфли на высоких каблуках:

– Я жутко устала сегодня.

– Напряжённый денёк на работе?

– Пятница, – Аня снова вздохнула и выпила текиллу. – Хочется напиться.

– Малышка, что-то случилось?

– Мне приснилась Яна.

Микки хмыкнул и посмотрел на неё, взбалтывая шейкер с напитком. Бросил в стакан лёд и вылил туда коктейль:

– Тебе приснился сон?

Аня покивала, водя кончиками пальцев по железной рогатой свинье на стойке:

– Второй раз за неделю.

– Погоди-ка, Малышка, ты же говорила, что тебе не снятся сны.

– Не снились и вот… Впервые за пятнадцать лет, Микки.

Он пододвинул к ней ещё одну стопку с текиллой.

– Я не знаю, что обо всём этом думать, – Аня опрокинула в себя третий шот – вишенка уже не казалась такой сахарно-сладкой. В голове зашумело, а руки стали лёгкими. Аня улыбнулась. – Но Яна совсем не изменилась, – она прикрыла горло рукой и прикусила костяшку указательного пальца на левой руке. – Ей всё еще восемнадцать.

За день до разговора с Микки

Аня шла по коридору, узкому, но светлому, похожему на коридор в гостинице в Анапе, где она когда-то отдыхала с Яной и родителями. Коридоры в отелях все похожи друг на друга: ковровая дорожка и одинаковые двери слева и справа.

Этот отличался тем, что его стены были изрисованы детскими рисунками. Живыми.

Нарисованные облака постоянно меняли цвет с белого на синий и обратно, трава то вырастала до пояса, то становилась совсем короткой, цветочки сами по себе закрашивались в яркие цвета.

По правой стене пролетела стая птиц-галочек. Слева, держась за ручки, пробежало два человечка

/кружочек-палочка-палочка/

странные, но весёлые животные появлялись то тут, то там. Они улыбались и махали Ане лапами, будто приветствовали старую знакомую.

Аня остановилась – впереди две девочки лет восьми рисовали мелками на стенах. Как только они заканчивали рисунок, тот оживал и убегал по стене. Девочки смеялись и махали картинкам.

Это же она с сестрой.

– Тебя так долго не было, – сказала Яна. Она стояла, восемнадцатилетняя, рядом с Аней, тридцатитрёхлетней, и с прищуром улыбалась.

Аня ничего не смогла с собой сделать. Она смотрела на младшенькую и слёзы бежали по щекам, скапливались на подбородке, но не падали вниз, а крохотными алмазиками улетали в небо над головой, которое заменило в коридоре потолок.

– Яна, – всхлипнула Аня и протянула к ней руку. – Я так соскучилась!

Младшенькая прикоснулась к её ладони пальцами.

Аня ничего не почувствовала. Янины пальцы прошли сквозь неё. Обманка. Образ, вытащенный из её подсознания. Всего лишь сон. Аня посмотрела на маленькую себя и сестру. Они всё так же рисовали на стенах, как две поставленные на повтор записи.

– Помнишь, как мама накричала на нас, когда пришла домой и увидела стены кухни? – рассмеялась Яна, которая стояла рядом с ней. – Папа как раз только доделал ремонт.

Аня помнила.

Коридор вдруг стал кухней родительского дома. Маленькие Аня и Яна рисовали на обоях зелёный лес и улыбающихся животных. Мама на пять минут вышла к соседке за сахаром – не хватало на пирог, который она собиралась испечь. Как только мама ушла, Яна предложила нарисовать лес, ведь обои такие белые и скучные.

Ох, и влетело же им тогда. Мама оказалась очень страшной в гневе и больше Аня предпочитала её не злить. «Жизнь дороже», – смеялась она, когда нужно было отмазаться от проделок Яны – та-то постоянно влипала в неприятности.

– Аня!

– М? – Аня обернулась, но Яны нигде не было. Она же только что стояла рядом!

– Аня, проснись! Это всё неправда! – голос прозвучал, как вздох.

Аня проснулась. Она лежала в кровати в съёмной квартире за 800 километров от родительской кухни, когда-то разрисованной цветными мелками. Села в постели и прижала ладони к лицу. Её сны становятся реалистичнее. Яна была такой настоящей, будто она не умерла, а просто перестала взрослеть. Как Питер Пен.

Пятнадцать лет прошло. Почему именно сейчас ей снова начали сниться сны?

Аня откинулась на подушку и бросила взгляд на луну за окном. Да какая разница? Она снова видит сны и хотя бы там может побыть с младшенькой. Пусть она всего лишь обманка.