Пропавшие девушки (страница 11)
Тед – высокий и подтянутый парень, который в старшей школе вполне мог бы быть моделью для «Аберкромби и Фитч». Песочного оттенка волосы разделены на косой пробор и приглажены набок. Наверняка он из тех, кто в кармане пиджака носит черный гребешок с частыми зубцами.
– Могу я предложить вам выпить?
– Марти принесла «Божоле», – проходя у него за спиной, шепчет Ава, словно это потрясающий секрет.
С крючка под шкафчиком она снимает еще один большой бокал.
– Чудесно, – отвечает Тед.
Кажется, так мог бы сказать мой отец. Тед – настоящий Кен из яхт-клуба. Но в нем есть и что-то трогательное, напоминающее очарование щенка золотистого ретривера, который считает мир удивительным местом, потому что люди всегда так восхищаются им. И не скажешь, что у такого парня шурин сидит в тюрьме за убийство.
– Невероятное жилье, – говорю я, осматривая огромные окна, обрамляющие заходящее солнце, камин в гостиной, стеклянную ширму, за которой металлическая лестница ведет на третий этаж.
– Тед работает в агентстве недвижимости, – объясняет Ава, наполняя бокал из графина на стойке и протягивая его мне.
– Теперь я занимаюсь коммерческими площадками, – говорит он и продолжает резать зелень. – Но когда нужно, все еще могу подобрать подходящее жилье.
– Мы здесь уже два года, но иногда по-прежнему кажется, что мы только что въехали, – говорит Ава.
– Это потому, что она спит в больнице не реже, чем тут, – отвечает Тед, как будто между нами существует взаимопонимание. – Лично я вполне освоился.
Ава хлопает его по плечу. С укором, но в то же время игриво.
– Идем, – говорит она, берет графин и жестом приглашает меня следовать за ней. – Пойдем во внутренний двор.
На крыше гаража во внутреннем дворе устроено большое патио, окруженное зеленью. Над ним нависает балкон третьего этажа. Ава удобно устраивается в одном из шезлонгов, и я поступаю так же. Нас окружают подсвеченные изнутри окна более высоких зданий, и то тут, то там я замечаю признаки движения.
– Тед вроде отличный парень, – говорю я. – Готовить умеет.
– Да, он хороший, – отвечает она – скромно, но давая понять, что комплимент ей приятен. – Иногда мне даже жаль беднягу. Он понятия не имел, во что ввязался. Я почти уверена, что, если бы не сделала предложение, он бы рано или поздно одумался и сбежал.
– Ты сама сделала ему предложение? – спрашиваю я.
– Однажды в машине. Кажется, мы как раз ехали в суд к Колину. Я просто взяла и спросила, и он так обалдел, что едва не промчался на красный.
Я замечаю, что она впервые назвала своего брата по имени. Колин. Ее брат, осужденный за убийство девушки.
– Откуда ты родом? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.
– Я выросла в Олбани-парк, – отвечает она. – Мама работала в офисе в старшей школе, а папа… ну, папа, как бы сказать, много чем занимался.
Я не прошу ее прояснить, потому что мне кажется, будто она как раз хочет, чтобы я об этом спросила. Я научилась этому, наблюдая за тем, как Андреа берет интервью для подкаста. Никогда не позволяй собеседнику управлять разговором.
– Ты там часто бываешь? – спрашиваю я.
– В последнее время нет, – говорит она. – К тому же мы часто переезжали с одного съемного жилья в другое. Если и возвращаться туда, то только чтобы пройтись по барам. Колин раньше часто туда ездил, но я там практически не бывала с тех пор, как уехала.
Ирония в том, что мы с ней выросли на расстоянии всего нескольких миль друг от друга. Но, судя по тому, что я выяснила, пока в течение недели изучала дело Колина в Сети, ее воспитывали совсем иначе, нежели меня. Прежде всего она выросла в семье рабочих. А еще насилие. Сначала отец – на протяжении десяти лет он каждые несколько месяцев отправлял мать Авы в больницу. А потом судимость Колина. Драка в баре, закончившаяся обвинениями в нападении и побоях. Приговор – сто часов общественных работ.