6

– Ты серьезно? – спросил меня Даль.

– Да. А ты, собственно, о чем спрашиваешь?

– Пойдешь ли ты с дедом на свидание, – пояснил мысль брата Алошка.

– Я уже! В смысле, одетая и иду. – Я застегнула пуговицы и подхватила вконец растерявшегося старика под локоток.

– Нет, я про то, что ни разу не была на свидании, – уточнил Даль.

– Как-то никто не приглашал, – бросила через плечо я, всецело поглощенная выпроваживанием деда Ервея на улицу. Тот еле передвигал ноги, изображая немощную рухлядь, видимо, пытаясь таким образом меня убедить в необходимости оставить его в покое. Не на ту напал! Я вывела старика из дома и плотно прикрыла за собой дверь.

На крыльце немного подрастерялась уже я, ошеломленная крепким морозцем и яркими ароматами зимы. До сегодняшнего утра мне не доводилось бывать на улице этого мира вне пузырька. Не потому, что Даль не разрешал, просто не собиралась привыкать к городу, не хотела обманываться иллюзорной свободой, которую на самом деле еще не известно, когда получу, да и, если честно, опасалась встретить бывших хозяев. Разумеется, меня никто не узнал бы, однако видеть людей, неприглядная правда о которых тебе известна в большей степени, чем кому-либо, не самая приятная вещь. До чего хочется стереть из памяти то время, пока я сидела в магическом сосуде!

Я вдохнула полной грудью ледяной воздух, тут же впившийся иголками в горло, и закашлялась. Самым насыщенным и знакомым ощущался запах хвои. Я осмотрелась. В центре площади возвышалась гигантская елка, убранная магическими огнями и местными украшениями. Из окна лавки предоставляется неплохой обзор на зеленую красавицу, но я не подозревала насколько впечатляющим окажется вид снаружи. У меня появилось желание подобно Алошке побежать к Далю и, схватив его за руку, вытащить на улицу, чтобы вместе ахать от восторга и любоваться великолепнейшей новогодней елкой со всех сторон.

– Ну? Чего застыла, Ириса? Пойдем что ли на свидание? – слабым голосом прокряхтел дед Ервей.

– Еще пять минут назад вы были бодры и полны сил, – хмыкнула я, не удержавшись, чтобы не поддеть этого драматического актера.

– Еще пять минут назад я собирался на свидание с прекрасной илеей, мудрой, зрелой, – ворчливо отозвался он. – Кто бы знал, что придется выгуливать малолетнюю девчонку.

– Да ладно вам, уважаемый. Я надолго не задержу. Вы даже успеете к своей илее. Просто покажите мне направление, куда идти, и я сама отыщу травницу.

– Так ты к травнице решила сходить? Узнать побольше о линси что ли?

– Да. То, что вы сказали в прошлый раз, напугало меня. Не хочу никому навредить, поэтому собираюсь задать ей несколько вопросов.

– А чего комедию ломала?

– Чтобы Даля и Алошку во все это не втягивать.

– Вот, значит, как. Что ж, одобряю. Быть может, и меня с собой возьмешь? Я не прочь послушать, что тебе скажет травница. Да и одной по улицам тебе негоже разгуливать, все-таки неместная, мало ли.

– А как же свидание?

– Успеется. Я никому ничего не обещал, просто обхожу старых знакомых потихоньку. Чтобы, так сказать, уважить всех после долгой разлуки. – Ого! А дамочка у деда, похоже, не одна? Или привирает старик? – Позже загляну. Да и…, если честно, твое свидание, как я погляжу, поинтереснее будет.

Разве можно после подробного комплимента отказаться от его компании?

Как я и предполагала, травниц в городе обитало немного. Ближайшей оказалась та самая ведьма, что продала меня илору Крокусу. Хоть и видела я ее лавку только изнутри, а признала с первого взгляда. Уж больно приметными оказались занавески и покосившаяся напротив окна невысокая ограда – то, на что мне довелось почти полгода смотреть, бездействуя в пузырьке на полке.

Стукнув тяжелым молотком в дверь, мы с дедом Ервеем услышали, как с той стороны отодвинулся тяжелый засов. Не каждого к себе пускала старуха, но нам каким-то чудом повезло.

Перешагивая порог лавки, я ощутила иррациональный страх. Чего мне бояться? Худшее здесь со мной уже произошло, когда я стала подневольной исполнительницей чужих желаний. Но вопреки моим разумным рассуждениям сердце забилось часто-часто.

Я глубоко вдохнула и выдохнула, зажмурилась и сделала пять шагов внутрь лавки – как я помнила, ровно столько могли пройти посетители травницы, прежде чем натыкались на выставленное в центре зала кресло-качалку. А открыть глаза решилась только после громогласного приветствия позади себя.

– Утро доброе, уважаемая! – пробасил дед Ервей и почтительно снял меховую шапку, под которой седая шевелюра оказалась напомажена странной гадостью и поблескивала в полумраке лавки. Ну точно на свидание собирался, не врал, выходит.

– И вам доброе, – прокряхтела травница и вынырнула из кокона шали, вставая с кресла.

Оказавшись с ведьмой нос к носу, я захлопала глазами. Столько времени мечтала о том, как произойдет наша встреча, как сожмутся мои пальцы на тощей, морщинистой шее, как вырвется последний хрип из горла старухи… Однако моя ненависть растворилась во времени, злость и обида исчезли. Сейчас я совершенно ничего не чувствовала к пожилой женщине и не была готова увидеться с ней вот так, совсем близко, а не через мутную зелень стекла.

– Линси! – улыбнулась травница с любопытством рассматривая меня. – Мальчик все-таки выпустил тебя из сосуда. Пришла отомстить?

– Ну что вы, уважаемая, – вклинился дед Ервей, – мы здесь совсем по другому поводу.

Но травница даже не взглянула в сторону старика. Зрачки в белесой радужке пристально изучали мое лицо.

– Есть за что? – в том же тоне поинтересовалась я.

Покряхтев и поняв, что его помощь не требуется, дед Ервей присел на кушетку.

– Ты, наверняка, уверена, что во всех твоих бедах виновата я. – Старуха словно что-то ожидала от меня.

– А вы так не считаете?

Травница пожала плечами.

– Если бы не я сотворила магический сосуд, его создал бы кто-то другой. Ты могла попасть не только в наш мир, но и в любой другой, кто знает, что тебя ожидало бы там… – Ее странные выцветшие глаза сверкнули, и я, как наяву, увидела рабов, тяжело работающих ради исполнения желаний своих хозяев, падших женщин, вынужденных подчиняться очередному клиенту, зверей, страдающих на потеху народа и убивающих друг друга ради денежных ставок… Я тряхнула головой и развеяла морок.

– Мне, оказывается, жутко повезло, – невесело усмехнулась я, пытаясь отойти от ужасных образов, показанных мне травницей.

– Да. Еще как повезло. Ты – счастливица. Даже понимание языка этого мира тебе досталось легко и само собой. Только представь, какого это – не иметь возможности понять, чего от тебя требуют хозяева.

– Ужасно.

– Вот-вот. Ради таких как ты, я и делаю сосуды желаний.

– А сами почему не пользуетесь? – Наверное, вопрос прозвучал грубо, но не задать его я не могла.

– Создатели сосудов не пользуются своими творениями. Подобная работа вроде благотворительности.

– Но деньги берут, причем, не малые, – заметила я.

– Да, и почти все они уходят на материалы, из которых создается новый приют для очередной линси.

– И все эти линси – дурочки вроде меня, загадавшие нелепое желание?

Дед Ервей крякнул на мою самокритику. Но травница не стала меня убеждать в наличии ума.

– О, нет. Конечно, нет. У каждой линси свой способ оказаться в магическом сосуде. Так зачем ты пришла? Вряд ли, чтобы задавать глупые вопросы и получать никому ненужные ответы.

– На самом деле вы почти угадали, только я рассчитываю получить нужные ответы, а еще лучше – мудрые советы.

– Ты меня заинтересовала, линси. Спрашивай.

Так просто? Я-то думала, что придется уговаривать, может даже умолять или угрожать. А травница готова ответить на любой мой вопрос?

– Что будет, если человек вообще никогда не загадает третье желание? – выпалила я с бешено стучащим сердцем. И чего разошлось?

– Ничего. Пока ты линси – не стареешь, не болеешь, не умираешь. Рано или поздно твой сосуд перейдет к другому хозяину, и хорошо если предыдущий из-за этого не пострадает. Будешь исполнять желания для следующего человека, вот и все.

Услышав подобное, дед Ервей грозно прочистил горло, но все же промолчал. Наверняка, выскажется на обратном пути, когда останемся наедине.

– По-другому отменить проклятие нельзя? – с надеждой спросила я.

– Ну, что ты, быть линси не проклятие, а дар. А подарками негоже разбрасываться.

– Но… – я хотела сказать, что мне не нужны подобные подарки, однако травница перебила.

– Нет! Только после исполнения трех желаний хозяина линси становится свободной и отправляется обратно в свой мир. Иного пути не существует.

– А если разбить пузырек?

– Это самое страшное, что с тобой может случится в этом мире. Магический сосуд сложно разбить, но если уж подобное произойдет, то ты зависнешь меж миров. Поверь, не самые приятные ощущения, когда все твое существо разлетается на мелкие частицы. Есть шанс, что тебя приберут в иной мир, или в другой сосуд, но сколько времени пройдет до того, никто не знает. Некоторые теряют разум после длительного блуждания в междумирье.

То есть у меня нет выхода, как только подчиниться магической системе? Как ни крути, а выйдет по правилам, созданным жестокосердным демиургом? Неужели нет силы, которая могла бы противостоять магии?

«Любовь», – ответил старухин голос прямо в голове. Или мне только показалось?

Травница по-прежнему стояла напротив меня и грустно улыбалась.

– Иди, линси, – наконец, произнесла она, – все у тебя будет хорошо.

Не будет! Без Даля какое может быть счастье?

Но больше я от старухи ничего не услышала. Она уселась в свое любимое кресло-качалку и демонстративно завернулась в шаль, намекая, что собралась подремать, а незваным гостям пора покинуть ее лавку.

Я медленно вышла на улицу, прокручивая в голове то, что услышала, и подпрыгнула от неожиданности, когда дед Ервей громыхнул за моим плечом:

– Так значит, Ириса, остаться задумала? – грозно вопросил он, сдвигая кустистые брови. – Настолько плохо в своем мире, что не торопишься в него возвращаться? Готова Даля под удар поставить, лишь бы не вернули тебя обратно?

– Вы все не так поняли, – пискнула я, пытаясь оправдаться, но старик не хотел меня слушать и продолжал возмущаться.

– Пригрел, наивный мальчишка, линси на своей груди. Он с ней, как с человеком, а она, значит, вознамерилась здесь прижиться. Хитрая бестия!

– Да что вы такое говорите! – наконец, не выдержала я обвинений. – Даль сам не загадывает последнее желание. Чем я-то провинилась? Я не могу отказаться от сказанного вслух желания, но и заставить что-то пожелать тоже не могу. Не в моих силах, понимаете?

– Я-то как раз понимаю больше, чем тебе хотелось бы. Очаровала Даля, вот он и тянет с желанием, чтобы не расставаться. А ты и рада!

Я открыла рот, чтобы что-то ответить, но так и застыла. Неужели он прав, и я действительно готова пожертвовать всем на свете лишь бы оставаться рядом с Далем как можно дольше? А сам Даль? Настолько очарован мной, что закрывает глаза на опасность владения линси, или все дело в его наивности?

– То-то и оно, – сделал собственные выводы дед Ервей. – Значит так, девка. Если к Новому году не уберешься из этого мира, пеняй на себя. Разобью я твой пузырек. Не посмотрю, что обрекаю на вечные мучения, внука не позволю забижать. Так и знай.

– Но как же… Это же не в моих силах…