Хрен с Горы (страница 17)
Пройдя пару километров вдоль раскопок, я свернул в сторону Хау-По – солнце начинает жарить не так сильно, до сумерек как раз успею добраться до своего «рабочего кабинета» возле мастерских…
В медеплавильне было малолюдно. Только Атакануй с помощником шлифует и затачивает уже готовые топоры и мотыги. В Сонаве разгар посадки молодых клубней коя, так что очередной порции руды ждать ещё минимум неделю. Небольшой запас малахита лежит, сваленный в углу, – на случай непредвиденного заказа от кого-нибудь, кому лучше не отказывать. Потому из остальных приписанных к медеплавильне волей нашего босса граждан кто-то также работает на полях, а кто-то бьёт баклуши под видом заготовки дров на уголь. То есть дрова они, конечно, заготавливают, но с учётом того, что орудуют выданными под запись медными топорами, а нормы выработки оставались, исходя из скорости рубки прежними каменными, то у них было предостаточно времени на послеобеденный сон, ковыряние в носу и прочие доступные туземцам развлечения. Кстати, надо озадачиться разработкой пилы или хотя бы ножовки. А то местные технологии работы с деревом, самым продвинутым вариантом которых как раз и является выдалбливание из цельных стволов лодок, реально достают – даже сруб из тонких брёвен, который я предложил соорудить в качестве основы моего нового жилища, оказался для туземцев новым словом в строительстве.
Впрочем, додумать насчёт пилы мне не дали.
– Ралинга, тут прибегал посыльный, передал, что Ратикуитаки ждёт тебя на пир, – сказал Атакануй, откладывая в сторону топор. – После заката.
– Хорошо, – ответил я.
Хотя чего хорошего: сто процентов – пир по случаю гостей с запада. Напьются все браги, приготовляемой путём плевания слюны в массу из местных фруктов, будут вести разговоры «за жизнь», «ты меня уважаешь?», обещать свергнуть узурпатора и посадить на трон эту пигалицу. Что-то не радует меня перспектива провести вечер таким образом, особенно учитывая, что трезвым в компании пьяных головорезов-регоев находиться не очень уютно, а пить местное спиртное я брезговал из-за способа приготовления…
Площадку для собраний возле резиденции таки спешно готовили к пиру. Женщины таскали сушёную и копчёную рыбу, деревянные блюда с печёным коем и варёным баки, чаши с брагой. Группка мужчин разделывала свинью. Большая же часть регоев нашего босса, разбившись на несколько кучек, вела разговоры за жизнь. Среди них замечаю и кое-кого из чужаков.
Не найдя ничего лучше, пришлось молча пристроиться к компании из местных и пришельцев, в которой заметил Такумала. Ответив на приветствия, я перебросился со своим замом по строительной части несколькими фразами о ходе прокладки канала.
Пир прошёл, как и десятки подобных попоек-посиделок ранее: все усиленно накачивались местной брагой (учитывая малое количество «оборотов», чтобы захмелеть, её требовалось лить в горло практически непрерывно), поглощали плохо прожаренную свинину, разбавляя всё это рыбой и корнеплодами.
Я среди всего этого раблезианства выглядел чужеродным элементом. Спиртное пить, как я уже говорил, брезговал по причине технологии его получения, на свинину не налегал, опасаясь за свою печень. Так что довольствовался коем с баки и рыбой.
То, что при этом я выгляжу в глазах окружающих нелюдимым букой, меня заботило мало: репутацию человека не от мира сего, запросто говорящего с духами, уже себе заработал, положение в свите своего работодателя имею не за то, что являюсь душой компании и рубахой-парнем, способным перепить любого. А что моя некомпанейскость мешает возвыситься в окружении нашего босса ещё больше, то и ладно: в прежней жизни я вообще мог рассчитывать в лучшем случае на майорские или капитанские звёздочки к пенсии, а здесь умудрился вырасти до министра промышленности областного уровня.
Потому сижу с выражением лица, схожим с таковым у рыбы, которую употреблял под пальмовый сок, рассеянно слушая взаимные восхваления хозяев и гостей, обещания немедленно пойти свергать узурпатора-братоубийцу («только обглодаю эту свиную лопатку») и ответные обещания должностей при дворе будущей правительницы Пеу.
Слава богу, все пиры рано или поздно кончаются, и я наконец мог отправиться домой, то есть в свою хижину рядом с мастерскими.
Утром позволил себе поваляться на пару часов подольше, чем обычно. Встал, когда Атакануй возобновил полирование: тут и мёртвый проснулся бы. В общем, дрель у соседа сверху в сравнении с этими звуками – классическая музыка.
Наскоро заправившись кашей из баки и запив её водой, заглянул в мастерские, убедившись, что и без меня справятся. Моя свита была уже в сборе. Теперь – проверка работ на канале. Солнце жарило уже вовсю, когда я добрался до впадины между холмами, по всей длине которой копошились сотни крошечных, издалека, человечков.
Строительство, насколько можно судить, шло довольно шустро – согнанные на принудработы ганеои-сунийцы торопились поскорее выкопать пару километров канала и насыпать дамбу-перемычку, чтобы от них отстали. Так что даже подгонять никого не было нужды.
Увы, насладиться зрелищем множества коричневых фигурок, выполняющих мои замыслы, в полной мере я не успел. Появился подросток-посыльный, с ходу протараторив, что Ратикуитаки зовёт регоя Сонаваралингу на совет, который состоится в хижине таки.
Ага, значит, наши доблестные мужи и дорогие столичные гости проснулись, опохмелились и теперь намерены держать совет на тему возвращения престола законной, с их точки зрения, наследнице Раминаганиве.
Нет, в роли пророка, пусть даже и для собственного потребления, нет ничего хорошего, особенно когда предсказываешь одни неприятности.
Глава 8,
в которой герой узнаёт кое-что о мире за пределами Пеу, а также умудряется вызвать недовольство монаршей особы, сменённое, впрочем, на милость
Таки собрал совет в своей самой большой хижине, где обитала младшая из пяти его жён. Восседал он на разукрашенной многоцветными узорами циновке на небольшом возвышении – как и полагается Большому Боссу. Впрочем, для высокой гостьи нашли не менее шикарную. А свежей травы напихали под неё ещё больше, так что голова их величества тэми Раминаганивы находилась вровень с головой хозяина. Остальные же участники сегодняшнего совещания сидели на десяток-другой сантиметров ниже этих двух.