Напоминание о нем (страница 11)
В ногах у меня больше нет тяжести. Мне кажется, я снова парю высоко в воздухе, как воздушный шар, и следую за Леджером, как будто он тянет меня за ниточку.
Мне стыдно, что я пришла сюда. Настолько стыдно, что я иду за Леджером, словно у меня нет ни своих мыслей, ни голоса. В эту минуту я точно не ощущаю даже малейшей уверенности в себе. И моя футболка слишком дурацкая для такого значимого момента. Я сама слишком уж дура, если думала, что все нужно сделать именно так.
Как только мы входим в гостиную, Леджер закрывает за нами дверь. Кажется, ему противно. Уж не знаю, при виде меня или при мысли о прошлой ночи. Он расхаживает по гостиной, прижав руку ко лбу.
– Так ты поэтому явилась в мой бар? Пыталась обмануть меня, чтобы я вывел тебя на нее?
– Нет, – жалким голосом говорю я.
Он раздраженно проводит рукой по лицу. Замирает ненадолго и бормочет: «Черт побери».
Он так зол на меня. Ну почему я всегда принимаю самое худшее решение?
– Ты пробыла в городе всего один день. – Он швыряет на стол ключи. – Ты что, правда считаешь, что это хорошая идея? Так сразу явиться сюда?
Так сразу? Ей уже четыре года.
Я прижимаю руку к своему переворачивающемуся желудку. Я не знаю, что делать. Что мне делать? Что я могу сделать? Должно же что-то найтись. Какой-нибудь компромисс. Они же не могут вот так, все вместе, решить, что лучше для Диэм, даже не спросив меня?
Или могут?
Конечно, могут.
В этом сценарии неразумно веду себя я. Но слишком сильно боюсь в этом признаться. Мне хочется спросить Леджера, могу ли я сделать хоть что-нибудь, чтобы они просто выслушали меня, но от того, как он на меня смотрит, я чувствую себя полностью неправой во всем. И начинаю уже думать, имею ли я право вообще задавать какие-нибудь вопросы.
Его взгляд падает на резиновую морскую звезду, которую я продолжаю стискивать. Он подходит ко мне и протягивает руку. Я кладу звезду ему на ладонь. Не знаю, зачем я ее отдала. Может, если он увидит, что я принесла игрушку, то поверит, что я пришла с добрыми намерениями.
– Серьезно? Кольцо для зубов? – Он швыряет ее на диван, как будто это самое глупое, что он видел в жизни. – Ей уже четыре. – Он проходит в кухню. – Я отвезу тебя домой. Жди здесь, пока я выведу машину из гаража. Не хочу, чтобы они тебя увидели.
Мне больше не кажется, что я парю в воздухе. Я стала тяжелой и окоченевшей, как будто мои ноги увязли в бетонном фундаменте этого дома.
Я смотрю в окно на дом Грейс и Патрика.
Я так близко. Нас разделяет только улица. Пустая улица, безо всяких машин.
Мне становится ясно, что произойдет дальше. Грейс и Патрик настолько не хотят иметь со мной никакого дела, что Леджер решил перехватить меня на полпути. Это значит, никаких переговоров не случится. И того прощения, которое, как я надеялась, могло отыскать свой путь в их сердца, тоже нет и не будет.
Они все так же меня ненавидят.
И, что очевидно, все остальные вокруг них – тоже.
Единственный способ увидеть мою дочь – это каким-то чудом добиться этого права через суд, а на это нужны деньги, которых у меня пока нет, и годы, о которых я даже думать не могу. Я уже так много упустила.
Сейчас – мой единственный шанс вообще увидеть Диэм. Сейчас – моя единственная возможность умолять о прощении родителей Скотти. Сейчас или никогда.
Сейчас или никогда.
У меня будет секунд десять, прежде чем Леджер заметит, что я не пошла за ним в гараж. И я могу успеть прежде, чем он догонит меня.
Я выскальзываю наружу и со всех ног мчусь через дорогу.
Я уже в их дворе.
Ноги несут меня по траве, на которой играет Диэм.
Я стучу в их входную дверь.
Я звоню в их звонок.
Я пытаюсь заглянуть в окно, чтобы хоть на мгновение увидеть ее.
– Ну пожалуйста, – шепчу я, стуча еще сильнее. Мой шепот перерастает в панику, когда я слышу приближающиеся сзади шаги Леджера. – Простите меня! – кричу я, барабаня в дверь. Мой голос полон мольбы. – Простите, простите, только дайте мне взглянуть на нее.
Меня оттаскивают и несут обратно в дом через дорогу. Даже пытаясь его побороть, пытаясь вырваться из его рук, я смотрю на эту дверь, которая все удаляется и удаляется… Я надеюсь хоть на полсекунды увидеть мою маленькую девочку.
Но я так и не вижу в их доме никакого движения, а потом оказываюсь в помещении. Меня снова внесли в дом Леджера и бросили на диван.
Держа в руках телефон, он ходит по гостиной и набирает номер. Всего три цифры. Он звонит в полицию. Я пугаюсь.
– Нет, – молю я. – Нет, нет, нет. – Я бросаюсь через всю гостиную, пытаясь схватить телефон, но он просто кладет руку мне на плечо и усаживает меня обратно.
Я сажусь и обхватываю руками колени, поднося пальцы к дрожащим губам.
– Пожалуйста, не надо звонить в полицию. Пожалуйста. – Я сижу очень тихо, стараясь не выглядеть так, словно я представляю угрозу, надеясь, что он посмотрит мне в глаза и сможет разглядеть там всю мою боль.
Он встречается со мной взглядом, когда слезы уже начинают стекать у меня по щекам. Он выжидает, прежде чем нажать на кнопку вызова. Он смотрит на меня… изучающе. Вглядывается в меня в поисках обещания.
– Я больше не приду. – Если он позвонит в полицию, для меня это будет совсем плохо. Мне совсем не нужен еще один привод в полицию. Хоть я и не нарушила никаких законов, того, что я заявилась без приглашения, будет достаточно, чтобы ухудшить мое положение.
Он делает шаг в мою сторону.
– Ты не смеешь больше появляться тут. Поклянись, что мы никогда больше не увидим тебя, иначе я звоню в полицию.
Я не могу. Не могу обещать ему это. Что у меня осталось в жизни, кроме дочери? Она все, что у меня есть.
Причина, по которой я еще живу.
Я не верю, что все это происходит.
– Пожалуйста, – плачу я, даже не зная, чего именно прошу. Мне просто хочется, чтобы кто-нибудь послушал меня. Чтобы выслушал. Понял бы, как сильно я страдаю. Мне хочется, чтобы он снова стал таким, каким я встретила его вчера в баре. Чтобы прижал меня к своей груди, и мне бы показалось, что у меня есть союзник. Чтобы он сказал мне, что все будет хорошо, хотя я всей душой знаю, что все никогда, никогда уже не будет в порядке.
Несколько минут проходят в смятении поражения. Меня захлестывают эмоции.
Я сажусь в машину Леджера, и он увозит меня из квартала, где моя дочь выросла и прожила всю свою жизнь. Наконец, после всех этих лет, я оказалась с ней в одном городе, но я никогда не чувствовала себя дальше от нее, чем в эту минуту.