Сансара. Оборот третий. Яйца Нимиры (страница 11)
За спиной грохотали шаги. Все три голема уже были здесь. Обернувшись, я увидел, как дом Яйцерика тонет, заваленный битыми яйцами. Жители ближайших домов высыпали на улицу и помчались наутёк, бешено вопя.
– Прибор-то при тебе? – спросил я на ходу.
– Б@@@@, – отозвалась Диана и, остановившись, повернулась к затопленному дому Яйцерика.
– Всё время забываю, кто из нас идиот, – сказал я.
Голем поднял руку, целясь в нас яйцом. А под его рукой вдруг мелькнуло маленькое чёрное пятно. Оно быстро увеличилось и оказалось вороном, который с трудом летел, удерживая в лапах смартфон.
– Ррррраззява! – каркнул он, выронив прибор в ладонь Диане.
– Вот – единственный полезный член команды! – воскликнула она. – Всё, валим ско…
Голем выстрелил. Диана, не договорив, толкнула меня в сторону, сама прыгнула в другую. Ей повезло меньше – голем успел сделать поправку. Наверное, он тоже не ахти как различал лица, так-то ведь это я ему враг номер один, по идее. Но яйцо прилетело в Диану. Хорошее такое яйцо, с «Оку» размером.
– Диана! – ахнула Фиона, которая успела унестись шагов на десять вперёд, а теперь остановилась, схватившись за голову.
У меня тоже сердце ёкнуло. Но Диана уже поднималась. Медленно и словно бы неохотно. Её можно было понять. Платье не пережило такой мощной атаки. Ткань утратила остатки прочности и смешалась с яичной массой, которая обречена была впитываться в землю. Диана осталась в одном нижнем белье, не считая, конечно белка с желтком.
Любоваться времени не было. Я вскинул ракетки и ударил двумя лучами по ногам голема. Захлопали, взрываясь, яйца. Голем покачнулся, взмахнул руками.
– На, скотина! – визжала Фиона. Её лучи врезались голему в грудь и живот. Без особого толку. Сокращать число яйцекратов смысла не было абсолютно – всех их мы бы и за сутки не перебили.
– Эй, ты!
Я обернулся и увидел Джона Ячменное Яйцо. Он целился в меня из пистолета. Того самого пистолета, который унёс жизнь его сына.
– Уверен, что сейчас подходящий момент? – грустно спросил я.
– Другого может и не быть.
– Так-то да…
Вхолостую щёлкнул спусковой механизм. Потом – ещё раз.
– Да бессмертный я, бессмертный! – вздохнул я и легко отобрал пистолет у Джона. – Смиритесь вы уже, господи…
Пистолет я, за неимением лучшего, сунул за резинку трусов. Джон мужественно осознал, что оказался в проигрышной позиции, и направил ракетку на голема. Я, повернувшись, тоже принялся палить.
Собственно говоря, уже даже бежать смысла не было. Три голема подобрались почти вплотную и могли настигнуть нас в один шаг. Шесть рук одновременно поднялись, беря нас на прицел.
– Огонь по снарядам! – скомандовала Диана.
Это действительно была единственная оставшаяся стратегия. Яйцерик и два чёрноузорных яйца стояли далеко, палили по големам, но на смену взорвавшимся яйцам тут же прилетали другие.
– Поквитаемся на том свете, – буркнул Джон.
– О, так ты суеверным заделался? – усмехнулся я. – Поздравляю, чё.
Джон не успел мне ответить. Шесть рук выстрелили шестью яйцами сразу. Тут я быстро понял, что целиться одинаково метко из двух орудий сразу – трудная задача. Одно яйцо мне удалось сбить, второй луч улетел в небо. Джон вообще стрельнул куда-то в голову голему. Вроде бы попал, но какой в этом был смысл? В ту же секунду его снесло и размазало по траве пушечным яйцом.
– Бооооосс! – горестно взвыл черноузорный.
Диана и Яйцерик с Фионой успели сбить остальные яйца.
– Неплохо! – прогремели голоса всех трёх големов. – А как насчёт этого?
Яйца полетели сплошным потоком. Сначала было даже просто. Я зафиксировал ракетки и бил в две точки, уничтожая яйца одно за другим. Таким же образом поступили и остальные. Но вот големы начали двигать руками, и траектория полёта яиц принялась «гулять».
– Всё пропало! – заорал я.
«…мать, мать, мать…» – привычно отозвалось эхо.
– За холм! – услышал я вопль Дианы сквозь грохот рвущихся яиц.
Короткими перебежками, то и дело отстреливаясь, мы переместились за ближайший жилой холм, покинутый жителями. Холм тут же загудел, как барабан, от бьющих по нему снарядов.
– Дерьмо! – прошипела Диана, встав плечом к плечу ко мне.
– Да ладно, не всё так плохо. Ты, например, отлично выглядишь.
Диана лишь злобно зыркнула на меня. А заговорил Яйцерик:
– У нас лишь один шанс на спасение…
– Ракетная установка? – спросила Диана.
– Яйцекратам нужен Костя Старательное Яйцо.
– Вот этот? – Единственный оставшийся черноузорный указал на меня ракеткой. – Так отдадим его, и дело с концом!
– Ну, попробуй. – Диана навела на него ракетку.
Фиона, смекнув, чем дело пахнет, взяла на прицел Яйцерика.
– Да поймите же вы, – заговорил Яйцерик, подняв ракетки. – Они убьют нас всех, если мы не выдадим им того, кто повинен в смерти Короля-Яйцо. Это особое яйцо, они выращивали его несколько лет и верили, что птицы…
Сияние Яичницы померкло. Голем перегнулся через холм и посмотрел на нас.
– За Короля-Яйцо! – крикнул он и… рассыпался.
Диана рванула меня за руку. Перед нами разбилось яйцо. Я бы шарахнулся, но Диана даже бег не замедлила. Мы пробежали через яичное болото, только потом оглянулись.
Черноузорному пришёл конец – я видел кусочек скорлупы с фрагментом узора, плывущий по яичному морю. Яйцерик и Фиона успели спастись. Причём, Фиона несла на руках Яйцерика.
Два других голема обогнули холм, безмолвно подняли руки, готовясь нас расстрелять.
– Мне плохо! – слабым голосом произнёс Яйцерик. – Кажется, я… Я умираю…
Фиона, обалдев от таких откровений, опустилась на колени, глядя на Яйцерика беспомощными глазами, в которых отчётливо читалось желание нажраться вдрабадан.
– Па-а-а-апа-а-а-а! – Откуда ни возьмись появилась Яйцерина. Подбежала к Фионе.
– Дочка… Прощай! Я не держу зла. Не сердись и ты на меня.
– Папа, нет, ты не можешь умереть!
– Я чувствую! Чувствую, как моя душа рвётся нару…
– За Короля-Яйцо! – проорали големы.
– Если мы реинкарнируем в яйца, я покончу с собой, – сказала Диана и сжала мне руку. Мы переглянулись…
И вдруг раздался треск.
В тишине, предварявшей начало конца, треск был слишком тихим и непривычным, поэтому сразу привлёк внимание. Я повернул голову и увидел, что треснула скорлупа Яйцерика. А в следующую секунду трещина расширилась, и Фиона, завизжав, выронила яйцо.
Глава 12
Фиона выронила Яйцерика, и он, под отчаянный крик Яйцерины, прокатился несколько метров. Замер, глядя трещиной в небо.
Я метнул взгляд на големов и обнаружил, что они опустили руки, как будто бы тоже смотрели, потрясённые, на гибель Яйцерика.
Снова раздался треск. Яйцерина, подкатившаяся к отцу, с визгом откатилась обратно. Из трещины показался клюв.
– Мать моя женщина, – сказала Диана. – Он что, серьёзно?
– Душа! – прошелестел выдох сотен яйцекратов. – Душа вылупляется!
Ещё один удар, и вот наружу показалась ярко-жёлтая головка. Раскрыв клюв, она чирикнула и с любопытством огляделась. Раздался грохот – големы повалились на колени.
– Папа?! – выдохнула Яйцерина.
Птенец повернул голову к ней и пронзительно чирикнул, аж в ушах зазвенело. Потом задёргался, доламывая остатки скорлупы, и, наконец, расправил крылья. Ростом оказался чуть пониже меня – и как только в Яйцерике помещался?
– Цып-плё-о-онок, – протянула Фиона. Её хвост, испачканный в яйцах, дёрнулся, уши шевельнулись.
– Брысь, – негромко сказал я, приводя её в чувства.
Фиона встрепенулась, тряхнула головой. Вот так, правильно. Ты не кошка, ты алкаш-декламатор, так безопаснее.
– Но почему? – завопили яйцекраты. – Ведь мы же всё делали правильно! Почему вознесение было даровано яйцеверу?!
– Потому что он – верил! – плачущим голосом ответила им Яйцерина. – Всю свою жизнь он верил в то, что вознесение – удел достойных!
– Он был прекрасным яйцом, – сказал, приближаясь, тот персонаж, что тыкал в меня вилами после пьянки. – Возможно, лучшим из яиц.
– У него была выдающаяся яичность! – подхватила женщина-яйцо, подходя с другой стороны. – Мудрый, справедливый правитель.
– Замечательный отец! – всхлипнула Яйцерина.
– Выдающийся любовник, – добавила ещё одна яйцеверка.
– Что-о-о? – подпрыгнула Яйцерина.
Яйцеверы собирались вокруг чирикающего цыплёнка, и каждый говорил что-то хорошее. Происходящее напоминало нечто среднее между поминками и днём рождения. Големы стояли неподвижно на коленях. Яйцеверы произносили речи. Цыплёнок беззаботно чирикал. Впрочем, беззаботности в его голосе оставалось всё меньше.
– Жрать хочет, – сообразила Диана.
– И что нам с ним теперь делать? – спросила Фиона, выбравшись из скопища яиц и встав рядом с нами.
– Нам? – переспросила Диана. – Ты что-то путаешь. Лично я на птицефабрику работать не нанималась. Нам сейчас надо бежать к порталу, срочно, пока все не очухались.
– В таком виде? – спросил я, без особого энтузиазма оглядев всех нас, начиная с себя.
Я – в трусах и в яйце. Диана – в трусах, лифчике и яйце. Фиона – в занавеске и яйце. Случись с той стороны портала нормальный мир, нас тут же в кунсткамеру посадят. Хотя откуда в Нимире нормальный мир…
– Идём к реке, – решила Диана.
– Заодно и помоемся, – кивнул я и, увернувшись от подзатыльника, первым двинулся в нужном направлении. Однако далеко не ушёл.
В спину ударил порыв ветра, потом – ещё один. Ветер был какой-то странный, и я обернулся.
– Нет, ну это уже слишком! – воскликнула Фиона.
Пожалуй, она была права. С неба, под восторженные возгласы яиц, опускалась, мерно взмахивая крыльями, огромная курица.
– Птица! Птица прилетела! – голосили яйцекраты, не то в восторге, не то в отчаянии, что птица прилетела не к ним.
– Курица не птица, – пробормотал я, но так, негромко, мало ли.
Курица опустилась на свободное место рядом с птенцом (яйца предусмотрительно раздались в стороны) и протянула ему зажатого в клюве червя. Червь был размером с мою руку. Не хотел бы я побывать там, где такие водятся… Кто б меня ещё спрашивал, чего я хочу, чего не хочу.
Цыплёнок принялся с энтузиазмом долбить червя. Яйца завороженно следили за этим действом. Курица нежно квохтала и подозрительно нахохливалась.