– Аккуратно, – произносит он, слегка хмурясь, а потом одергивает от меня руки так быстро, словно обжегся. – Миха меня прибьет. Не говори, что я тебя касался.

– В смысле? – хмурюсь я. – Ты разве не за этим пришел?

– За чем – за этим?

– Ну за массажем и за сексом.

Марк прочищает горло.

– Эм-м-м, ты, конечно, девушка, красивая, даже очень. Но вряд ли мой брат стал бы тобой делиться.

Я растерялась от такого ответа. На всякий случай приподнимаю свои бедра и отодвигаюсь от каменного стояка, на котором ерзала еще секунду назад. Чувствую, как мои щеки начинает густо заливать румянцем.

– Но ты же сам сказал… – уже тише произношу я.

– Я сказал, что Миха после твоего массажа как заново родился.

– Ну да. Я потому и подумала… мы просто тут… когда он приходил на массаж… мы…

Внезапно я начинаю ощущать себя не раздетой до белья, а голой. Быстро соскакиваю с кушетки и начинаю натягивать на себя одежду. Я покраснела, кажется, до кончиков волос. Мне еще никогда не было настолько стыдно! Это же надо так облажаться! Просто по-королевски! Уля-дура! Вот не зря мой одноклассник Петя писал это на каждом заборе и в подъездах после того, как я не дала себя поцеловать в пятом классе. Знал бы Авдеев, что окажется пророком, пошел бы скупать инвестиционные пакеты. Или создал бы учение и набирал адептов еще в школе. Натянув одежду, я поворачиваюсь лицом к Марку. Он едва успевает отвести взгляд от моей задницы и сделать вид, что совсем не оценивал мои ягодичные мышцы с растянутым на них знаком Супермена.

– Ты ошиблась, – наконец отвечает он на мою последнюю реплику, шумно сглотнув. – Миха не поделился бы тобой.

– Ты там знаешь, – ехидничаю я, начиная разминать его стопы. – Мы виделись с ним всего пару раз, я не его девушка.

– Тем не менее, для него это ничего не меняет. Он мне глаза вырвет, если узнает, что я видел тебя практически голой. Классные трусишки, кстати, – Марк подмигивает. Видимо, он пытается разрядить обстановку, но этим замечанием делает все еще хуже.

– Это у вас семейное слово?

– Какое?

– Трусишки.

Марк смеется.

– Мама так говорила в детстве, вот к нам и прицепилось. Ох, вот так хорошо, – стонет он, прикрывая глаза.

Марк совсем не сдерживает эмоции, и я даже начинаю волноваться по поводу того, что подумают люди, проходящие мимо моего кабинета. Он так вздыхает и постанывает, что можно подумать, будто мы тут занимаемся черт знает чем. И, в лучших традициях закона подлости, в этот момент в дверь стучат, а потом дергается ручка.

– Уля! – зовет Маша с той стороны. Вот черт! – У тебя дверь заперта.

А потом я слышу… гром. Ага, гром Мишиного голоса. Там, рядом с Машей, и понимаю, как все выглядит со стороны, и что дальше будет. Мои пальцы замирают на ногах Марка, мы испуганно смотрим в глаза друг друга.

– Советую убрать подальше легко бьющиеся предметы и открыть дверь как можно скорее. Иначе он подумает, что мы одеваемся, – шепчет Марк.

– Какого черта? Я ему даже не девушка, – громко шепчу я.

– Ульяна, не усугубляй, быстрее открой дверь, я пока перевернусь.

Марк быстро оказывается на животе, а я спешу открыть дверь. Поворачиваю замок и распахиваю ее, сталкиваясь нос к носу с испуганной Машей.

– Тут это… клиент твой… он это… – мямлит она.

– Захлопнулась, наверное, – отвечаю совершенно невпопад, поймав злющий взгляд Миши. Ой, что сейчас будет…

Он аккуратно отодвигает Машу в сторону, легонько отталкивает меня и влетает в кабинет.

– Охрану? – быстро находится Маша.

– Я разберусь, – отвечаю и захлопываю дверь прямо перед ее носом.

– Ах, ты ж сученыш! – слышу рычание Миши. – Я о чем тебя просил?!

– Миш, ну ты же сказал, что опоздаешь! – перевернувшись, отвечает Марк. – Разве я мог упустить такой шанс?

Не знаю, как у меня это выходит, но я обгоняю Мишу и ровно за секунду до катастрофы вклиниваюсь между ним и Марком, выставляя ладони вперед, в которые Миша тут же упирается грудью.

– Тихо! – я выкрикиваю это громче, чем собиралась, но Миша все-таки тормозит, а я выдыхаю.

Он смотрит на меня с такой яростью, что у меня по спине бегут колючие мурашки. Его ноздри быстро раздуваются, и он буквально пышет огнем. Мог бы испепелить взглядом – я бы уже превратилась в горстку пепла у его ног и перестала быть преградой между ним и братом.

– Какого черта тут происходит?! – рычит он мне в лицо.

– Обычный массаж! Чего ты так взвился?

– Обычный, говоришь? Тогда какого черта твоя футболка наизнанку, а волосы растрепаны?!

С этими словами он перегибается через меня и, схватив за полотенце, сдергивает его с бедер Марка. Я по инерции слежу взглядом за его движениями, а потом резко зажмуриваюсь и отворачиваюсь. Под полотенцем ничего нет. В смысле, одежды нет. Так-то там все как должно быть.

– Ну сука! – ревет Миша и бросается на Марка, оттолкнув меня в сторону.

– Ничего не было! Миша! – кричу я.

– Угомонись, придурок! Не было ничего! – громыхает Марк, но почему-то смеется. – Миха, да не дури!

К счастью, на Марке нет одежды, и Мише не за что ухватиться, разве что за скользкую от масла кожу, что дает Марку небольшое преимущество. Он перехватывает брата за полы куртки и встряхивает.

– Очнись, идиот! Не было ничего!

– Почему ты голый?!

– Потому что это массаж всего тела!

– Тогда почему у нее футболка наизнанку?!

– Да я откуда знаю?! Смотрел я, что ли, на ее футболку? Я на массаж пришел!

– Тогда про какой шанс ты тут лепетал?

– Шанс получить массаж! – выкрикивает он в лицо Миши. – Заладил: тогда почему, тогда почему…

На несколько секунд повисает тишина, и я искренне надеюсь, что так дальше и будет. Если этот скандал продлится еще хотя бы пару минут, то у меня могут быть проблемы. Шефа на месте сегодня нет, но кто знает, не решит ли ему пожаловаться кто-нибудь из клиентов. Тогда я в секунду вылечу из этого салона, а мне нравится здесь работать. Наконец Миша выпрямляется и поправляет куртку.

– У тебя минута, чтобы свалить отсюда. Время пошло.

Он поворачивается ко мне и начинает сверлить злющим взглядом. Мои внутренности сжимаются от ужаса и… возбуждения, мать твою! Вот это открытие! Откуда взяться желанию в теле, полном ярости и практически ненависти, а? Но все же откуда-то берется. Наверное, его питает адреналин, которого во мне сейчас на троих хватит. Я бросаю взгляд на часы. До конца сеанса чуть больше часа. Мы успеем, если Марк быстро уберется отсюда. Боже, о чем я думаю? Мне надо злиться на Мишу и послать его, а я перетаптываюсь с ноги на ногу от нетерпения, когда же за его братом закроется дверь. Такое ощущение, что Миша открыл какой-то краник во мне, и теперь вожделение непрерывным потоком вытекает из меня. К счастью, не в прямом смысле этого слова.

Краем глаза я вижу, как Марк суетится за Мишиной спиной, быстро натягивая свои вещи, а потом он несется к двери.

– Уля, спасибо.

– Ульяна, – поправляет его Миша.

– Да. Массаж был офигенный. Обязательно приду еще.

– В следующей жизни, – рычит Миша.

– Ну пока, – бросает Марк, и наконец мы с Мишей остаемся одни в тишине моего кабинета.

Глава 14

– Объяснишь? – рычит Миша.

Я фыркаю и пытаюсь отойти в сторону, но он хватает меня за талию, усаживает на кушетку и нависает, поставив руки с обеих сторон от меня.

– Ты в куртке, а здесь люди голышом лежат.

Пытаюсь оттолкнуть его, но Миша неподвижен, как скала.

– Так не пускай сюда голых, и будет порядок, – рявкает прямо мне в лицо. Только того что слюной не брызжет от злости.

– Я тебя должна спрашивать? – поднимаю одну бровь и с вызовом смотрю на Михаила.

– Бесячая зараза, – цедит сквозь зубы.

– Знаешь что? Пошел ты! Зачем вообще пришел?

– Потому что у меня массаж.

– Ну так раздевайся тогда и ложись! Какого черта ты мне тут устроил выяснение отношений?!

– Хорошо, – резко отвечает он и начинает срывать с себя одежду.

Ох, Уля, непостоянная ты девочка, что ж ты пялишься-то так на оголенные участки кожи?

Я не хочу наблюдать за ним, но взгляд сам цепляется за прокаченные мышцы, широкие плечи, вены на руках и голую задницу. И этот раздевается! Сговорились, что ли?

– Трусы можно оставить.

– Надо было это Марку говорить!

Миша забирается на кушетку, на которую я едва успеваю постелить одноразовую простынку.

– Полотенце. – Кидаю в него махровой тканью, но она планирует на пол.

– Будешь таким, как Марк выдавать.

– Да что ты прицепился к нему?

– А то, что не смог дозвониться к тебе, а Марк был рядом! И я попросил его всего лишь предупредить тебя, что я опоздаю!

– Ну да, в салон же позвонить не судьба, – бубню я, открывая бутылочку с маслом. – Ложись на живот.

– Не хочу. Массажируй сегодня переднюю часть. В прошлый раз мы до нее толком не дошли.

– А что? Колени ноют? Так это старость, батенька.

– Старость? —прищурившись переспрашивает он.

– Мгм.

Я жду, что Миша сейчас на меня набросится и сделает что-нибудь эдакое. Откровенно говоря, мое «междуножье» в этом прямо нуждается. Но этот предатель полностью игнорирует меня. Вытягивает руки по швам и закрывает глаза, оставляя меня пялиться на его детородный орган. Вот зараза, у него член даже в спокойном состоянии выглядит внушительно. Ну ладно. Массаж – так массаж.

Я щедро наливаю масло на его грудь, отставляю бутылку и начинаю втирать его в кожу, медленно скользя по ней и очерчивая каждую мышцу. Чертов Аполлон, который меня бесит своей безупречной внешностью.

– Ты долго будешь мусолить? Я на массаж вообще-то пришел, а не за поглаживаниями. Это мне и другие сделают.

– Да?! – резко повышаю голос. – Ну так и вали к другим!

Я делаю шаг назад. Миша открывает глаза и смотрит на меня с ленивой улыбкой.

– Это ревность, Белка? Или мне показалось?

– Тамбовский волк тебе Белка, – рычу я. – Вставай. Иди ищи себе другого массажиста.

– Нет, так это не работает, Ульяна. Я плачу деньги за массаж. Оплатил, если быть точным. Ты – наемный работник, который должен выполнять свои обязанности. Поскольку твоя обязанность – делать массаж… Делай, Белка. Только не поглаживай, а массажируй.

– Я вообще-то прогревала мышцы, – цежу сквозь зубы. Как же он меня бесит! Просто до колик!

– Вообще они у меня прогрелись, пока я, как придурок, несся в салон за своим гребаным массажем! – Рычит как зверь. Лютый, но все равно сексуальный. Мне даже хочется хныкать от отчаяния. Такая внешность и харизма досталась такому… Эх. – Так что массажируй, Белка.

Миша снова ложится на спину, а я нерешительно подхожу к нему под внимательным пронзительным взглядом. Пальцы почему-то дрожат, когда я снова касаюсь его кожи. Чувствую же, что мышцы непрогретые, но раз он считает, что крепатура и ломота в мышцах для него ничего не значат, что ж, я могу устроить ему такую пляску. Прикладываюсь от души, насколько хватает сил. Моя злость крепнет с каждым движением. Я работаю под неусыпным взглядом, который словно придавливает меня к полу. Ненавижу его! Вот прямо ненавижу! И больше всего, наверное, за то, что запала на него. И вообще, зачем вот он пришел? Поиздеваться надо мной? Передам его своей коллеге Алисе, она будет счастлива. Будет щебетать, кружиться вокруг Михаила в надежде заполучить такого самца. Отчаявшаяся выйти замуж за приличного мужчину охотница за сокровищами. Они станут прекрасной парой. Я настолько ухожу в свои мысли, практически проклиная эту потенциально счастливую парочку, что не замечаю, когда рука Миши взлетает вверх и перехватывает меня за запястье.

– Ты долго будешь морозиться? – спрашивает он.

– Я же Снегурочка.

– Ты – Белка, а не Снегурочка.

– Помнится, в новогоднюю ночь ты назвал меня один раз Снегурочкой.

– Обознался.

– Как видишь, нет. Я умею морозиться.