Глава 20

– О-о-ох, – стону, наконец заваливаясь на кровать прямо поверх одеяла.

– Да что ты стонешь, как будто у тебя месячные первый раз в жизни? – негодует Дина, а потом дергает подо мной одеяло, вынудив перекатиться набок. Откидывает его и тычет на постель пальцем. – Ложись давай нормально. Дурочка. Почему не взяла выходной? Знаешь же, что спина будет колом к концу дня! – Она вычитывает меня, пока я переползаю на простынь, а потом бережно укрывает одеялом. – Уля, блин, ну сколько раз уже такое было? Теперь вместо одного дня ты проваляешься три.

– Я думала, обойдется. С утра ничего не болело. Живот немного тянул и все.

– И все, – перекривляет меня подруга, скривившись, а я натягиваю одеяло на нос и улыбаюсь под ним. Даже заботится она как строгий учитель. А потом совсем непедагогично ругается на немецком, а я хихикаю.

– На этом языке даже маты звучат так, как будто ты только что приказала использовать оружие массового поражения.

Дина фыркает и улыбается.

– Ладно, пойду принесу таблетки, а ты валяйся.

– А можно мне в гостиную? Там телек.

– Что ты меня спрашиваешь? Взрослая уже.

Завернувшись в одеяло, словно в кокон, я медленно ползу к дивану. Спина уже разболелась так, что я практически не чувствую ее от лопаток и до середины ягодиц. Дина приносит мне таблетки и заставляет выпить стакан теплого молока с медом. Это всегда помогает, но сегодня я просто помираю от боли. Сворачиваюсь клубочком, делаю телевизор тише и понемногу проваливаюсь в дремоту. Краем уха слышу, как Дина что-то делает на кухне, потом шуршит шторами, закрывая их. Я благодарна ей за эту заботу, за то, что свет не режет глаза, но сил высказать это вслух уже нет. Слышу, как подруга тихо разговаривает по телефону, и все. Дальше я проваливаюсь в сон, как только таблетки начинают действовать. Следующее, что я слышу – это тихий шепот у самых моих губ и чувствую запах мороза, смешанный со ставшим уже родным мужественным ароматом туалетной воды Миши. Улыбаюсь сквозь сон.

– Белочка, маленькая моя.

– Миша, – выдыхаю шепотом.

– Как ты, красавица?

– Плохо, – отвечаю капризно. На самом деле уже не так и плохо, просто хочется похныкать и на ручки.

– Поехали ко мне?

Я резко распахиваю глаза и со злостью смотрю на Мишу.

– Ах ты ж похотливое животное, – рычу хрипло. – Мне тут плохо, а ты только об одном думаешь.

Слышу, как позади на кухне хихикает Дина, а потом снова стучит клавишами ноутбука. Опять, наверное, взяла перевод в качестве подработки. Миша начинает улыбаться и легонько качает головой.

– Дина сказала, что ты взяла выходные до конца недели. Я позабочусь о тебе все эти дни.

– Миш, все нормально, я останусь дома.

– Давай, детка, будем собираться.

– Ну что ты настойчивый такой? – бурчу я, хотя мне на самом деле нравится идея развалиться на его огромной кровати и смотреть телек, пока мой персональный раб будет подносить мне сладости, как подносят на фронте боеприпасы. Вот черт, главное, вслух это не ляпнуть, неудачное будет сравнение.

– Потому что хочу, чтобы ты была рядом, когда тебе плохо. И когда хорошо тоже, но когда плохо – хочу еще сильнее.

– Меня?

– Извращенка, – хмыкает Миша, а потом поднимает меня на руки вместе с коконом и несет в мою комнату.

Там усаживает на кровать и выпрямляется.

– Так, что собираем?

– Трусишки, как говорит твоя… вся семья.

Миша усмехается.

– Ты командуй, а я соберу.

Через час мы уже входим в квартиру Миши. Я вооружена до зубов: разного рода сладости, гигиенические принадлежности, обезболивающее и, самое главное, долбанная Пепси-кола. Ненавижу ее все дни месяца, кроме особенных. В этот период я пью ее максимально часто. Но самое главное, у Миши есть волшебная кофемашина, и я упьюсь ароматными напитками. По дороге мы заехали в магазин, где затарились всем этим добром, а еще кучей всяких сиропов, добавок и пряностей к кофе. А, и Миша купил кофе без кофеина из страха, что я буду как обдолбанный хомячок, если выпью столько ароматных напитков, сколько планирую.

– Я знаю, зачем ты меня привез к себе, – говорю я, глядя на то, как Миша входит в спальню после душа в одних спортивных штанах.

– Ну и зачем же?

Он сбрасывает с плеч полотенце прямо на спинку стула, а я хмурюсь. Сейчас бы мне пригодился командный тон его мамы, который она применяет, когда Миша находится в ванной. Он прослеживает мой взгляд и хватает полотенце.

– Ты как моя мама.

– Только не сравнивай меня с ней, хоть я и очень уважаю ее.

– Так зачем я тебя привез?

– Чтобы заниматься альтернативным сексом. – Я прищуриваюсь. – Добренький такой. Накупил всего, подушками обложил, кино включил, маячишь тут полуголый.

Миша смеется.

– Альтернативным сексом – это сильно, Белочка. – Он подмигивает. – Я бы и рад, но ты бы себя видела.

– В смысле? Я не сексуальная?

Брови Миши подскакивают вверх.

– Ты сексуальна в любом состоянии, но сейчас ты действительно похожа на белочку. С этой прической. – Он крутит пальцами над головой, имитируя мои «рожки» из волос. – Огромными глазюками и набитыми щеками.

– По-твоему, белки не заслуживают секса?

– Не думаю, что самцы белок сильно задаются этим вопросом, но моя Белка точно заслуживает. Только я не думаю, что сегодня это хорошая идея.

– Ты смотри, а то так недалеко и до целибата.

Миша снова смеется и качает головой, направляясь на выход из комнаты.

– Кофе сделать?

– О, да! – выкрикиваю ему в спину. – С ванилью и тем порошочком!

– С порошочком, – фыркает он. – Ох, Улька, подслушал бы кто-то наши разговоры, заинтересовался бы порошочком.

Миша выходит из спальни, а я с довольным лицом закидываю в рот еще одну конфетку. Да, пожалуй, так можно пережить критические дни. А что? Обо мне заботятся, холят, лелеют и балуют. Гладят и целуют мой живот, мнут спинку. Правда, тут у нас проблема. Как массажист, я точно знаю, как и где надо разминать, а потому не могу до конца расслабиться, а еще постоянно мешаю Мише своими замечаниями. Поэтому ему пришлось закинуть мне в рот лакричную конфету и включить «Дневник памяти», чтобы я заткнулась и омывала слезами его потрясающе удобный матрас, пока он пытается расслабить мне спину.

– Вот скажи мне, Белочка, – начинает Миша, всовывая мне в руки чашку с кофе. Третью, между прочим, но без кофеина, – часто у тебя такая фигня?

– Какая? – я вопросительно смотрю на него, не понимая, о чем речь.

– Боли.

Я вздыхаю.

– Каждый месяц, но так по злому уже давно не было.

– Почему у меня такое ощущение, что мы с тобой открываем друг в друге лучшее? – смеется Миша.

– Потому что так и есть, – пожав одним плечом, отвечаю я.

– А что врачи говорят?

– Что надо заняться спортом, должно помочь. Я это и сама знаю.

– А что мешает?

– На зал нет денег, а дома я ленивая попка.

– У моего приятеля есть зал, я сделаю тебе абонемент.

Я долго молча смотрю на Мишу.

– Я вот сейчас не знаю, как к этому относиться.

– А какие варианты? – устраиваясь поудобнее, спрашивает он.

– Я благодарна тебе и в восторге от твоей заботы.

– Пожалуй, на этом и остановимся, – говорит он, подмигивая. – Но мне интересно услышать «но».

– Но, во-первых, у меня такое ощущение, что меня окружают. – Миша кивает, подтверждая мои догадки. Вот же хитрый стервец! – А, во-вторых, у меня ощущение, что мою жизнь пытаются взять под контроль. Ты пытаешься.

Миша подпирает голову ладонью, упершись локтем в матрас и смотрит на меня с улыбкой.

– Твое чутье тебя не подводит.

– Да? – ахаю я в ужасе. – Ого. Миш, мне такое не подходит.