Всё моё тело содрогнулось, когда я вновь услышала голос любимого, а слёзы печали сменились на счастливую улыбку. От счастья я аж потеряла дар речи, поэтому смогла только взять Стаса за руку.

– Милый, ты в больнице,– смогла выдавить из себя я,– Несколько месяцев назад тебе поставили смертельный диагноз, но ты выжил.

– У меня что, рак?– задыхаясь от маски на своём лице, кашлянул Стас. Я покачала головой.

– Туберкулёз.

– Тогда почему я жив?– непонимающе глядя сначала на меня, а потом на врача, спросил Стас.

– Я же говорю, произошло чудо,– повторил мужчина,– Ранее ещё никому не удавалось излечиваться от такой страшной болезни на поздней стадии. Вы первый.

В ответ на моё счастливое выражение лица Стас лишь повёл бровями.

– Можете снять эту маску. Дышать нечем,– скривился он.

– Да, конечно,– протянув руку, доктор освободил лицо Стаса от ненужных проводов и трубочек, после чего тот с облегчением выдохнул,– Вы смогли победить болезнь.

– Туберкулёза больше нет?– всё ещё не веря в услышанное, переспросила я. Доктор закивал головой.

– Это какая-то аномалия. В моей практике такое впервые.

Я изо всех сил обняла ладонь Стаса, целуя её тыльную часть.

– Стась, ты очень сильный. Ты смог победить туберкулёз,– улыбаясь ему в лицо, произнесла я. Стас захлопал глазами, ещё не до конца осознавая, что произошло, и о чём мы говорим.

Я уткнулась лицом в его грудь, вдыхая аромат своего мужчины.

– Не представляю, как бы я без тебя жила… – на выдохе прошептала я,– Ты моё сердце…

Рука Стаса опустилась на мою голову. Он нежно провёл пальцами по волосам, закладывая одну прядь за ухо.

– А ты моё дыхание… – шёпотом ответил он,– Не думаю, что я смог бы начать снова дышать без твоей поддержки. А вернее, я уверен в этом.

Я закрыла глаза, расплываясь в улыбке. Моему счастью не было предела, а сердце буквально разрывалось на части от осознания того, что нашей со Стасом любви теперь уже ничего не сможет помешать, и все трудности мы смогли побороть. Вместе…

Такой трепетный момент нарушил звук открывающейся двери. Я резко подняла голову, ловя на себе взгляды несколько мужчин и одной девушки. Все они были в белых халатах и чепчиках на головах. Вся эта толпень смотрела на Стаса, как на какое-то «оно», сверля его ошарашенными взглядами.

– Вот это очень редкое явление, когда человеческий организм смог победить латентную инфекцию. За 35 лет своей практики я ещё ни разу не встречал подобной аномалии,– громко произнес мужчина с седой бородой, указывая пальцем на Стаса. Остальные, видимо интерны, очень внимательно его слушали, разглядывая Стаса.

Мы с ним удивленно переглянулись, вскидывая брови, но решили не мешать лекции, ведь теперь Стас станет объектом для всеобщего исследования, интересующим многих медиков, да и не только.

Хлопнула дверь, и Марина Дмитриевна с тяжёлым вздохом бросила свою дамскую сумку на кресло. Сняв с себя шубу, она расположилась на широком диване, откинув голову назад. События сегодняшнего дня сильно подкосили её, но такая сильная женщина, как Марина Дмитриевна не станет показывать свою слабость даже самой себе. Сейчас она выпьет несколько бокальчиков красного, и всю головную и душевную боль как рукой снимет.

Бутылка. Штопор. И вот Марина Дмитриевна уже сидит, закинув ногу на ногу, на мягком диване. Налив в бокал вина, она подносит его у своим губам, делая небольшой глоток.

– Марина, ты здесь!?– раздался громкий мужской голос. Даже не оборачиваясь, Марина Дмитриевна поняла, кто его владелец.

– Неужели тебя отпустили?– равнодушно протянула она, запрокидывая голову на спинку дивана.

– Адвокат договорился. Меня отпустили по УДО,– располагаясь рядом с женой, ответил Владимир Петрович.

– Ясно. Недолго ж ты сидел,– даже не глядя в сторону мужа, произнесла Марина Дмитриевна.

– Марин, а где наш сын?

– Сидит в тюрьме,– монотонно ответила женщина.

– Я про старшего. Что-то я никак не мог до него дозвониться. Думал он дома. Его и там нет. Может стоит съездить в офис? Не знаешь, Стас там?– оборачиваясь о спинку дивана, спросил Владимир Петрович.

– Ты его уже нигде не найдёшь,– произнесла Марина Дмитриевна и наконец удосужилась повернуться к мужу,– Стас умер.

Глаза Владимира Петровича приняли форму огромных шаров. На несколько секунд он даже потерял дар речи, не понимая, как она может так спокойно говорить о таких ужасных вещах.

– Что ты несёшь? Что значит умер?– ошарашенно спросил мужчина.

– А вот так вот,– развела руками Марина Дмитриевна,– Пока ты пухнул в тюрьме, нас старший сын боролся за жизнь. У него был туберкулёз.

– К-как?– Владимир Петрович замер, каменным взглядом сверля жену,– Стас умер? Когда это произошло? Почему я, чёрт возьми, не знаю об этом!?– его голос повышается и начинает дрожать,– Почему ты не сказала!?

– А ты на меня не ори!– гневно хлопнула по ручке дивана Марина Дмитриевна,– Пока ты прохлаждался, я проводила в больнице с сыном недели! И вот только сегодня я отказалась от услуг врачей, после чего они отключили Стаса от аппарата искусственной вентиляции лёгких! Я ничего не могла сделать! Медицина была бессильна!

В ответ на разгневанное лицо жены Владимир Петрович опустил глаза, вздыхая.

– И что же теперь будет с бизнесом?– себе под нос спросил он,– Я ведь доверил его своему самому смышлёному и ответственному сыну.

– Я думала над этим.

– И что же решила?

– «Габворд» мы продадим. 65% акций это просто огромная прибыль, на которую мы жили все эти годы. Но сейчас мы не потянем.

Марина Дмитриевна поднесла бокал к своим губам и отпила немного вина.

– А Алиса?– спросил мужчина.

– А что Алиса? Хоть она сейчас и занимается делами компании, но это надолго. Она беременна и уже скоро станет матерью. Ей будет не до бизнеса.

– Алиса носит ребенка Стаса?

– Да. Как жаль, что наш сын его не увидит,– смахивая воображаемую слезу со своего глаза, ответила Марина Дмитриевна,– Я всё так же буду заниматься своим бизнесом…

– Ой! Тоже мне бизнес!– со скептической ухмылкой произнёс Владимир Петрович, махая рукой,– Твои эти салоны красоты…

– А у самого то что!? Рестораны!

– А что рестораны то!? У меня отличная сеть самых лучших ресторанов Москвы. Я имею отличную прибыль уже не один год.

– Но согласись же, что мы имеем такую популярность и деньги только из-за «Габворда»?

Владимир Петрович согласно кивнул.

– Ничего не поделаешь. Вот родится у нас внук или внучка, сможем передать ему или ей свой бизнес.

– Не заглядывай так далеко. Алиса обижена на меня, так что теперь не станет даже разговаривать. Надеюсь, хоть рождение ребенка нас сблизит с несостоявшейся невесткой.

– Но она всё-таки смогла поменять Стаса… – задумчиво произнес Владимир Петрович, смотря на жену.

– Да какая уж теперь разница? Мы остались без сыновей. Всё придется брать в свои руки, как тогда в молодости.

– Да-а… – протянул Владимир Петрович, поднимая голову к потолку,– Хорошее было время. Мы бизнес мутили, помню вложились в первое дело… Так страшно было, что можем прогореть…

Марина Дмитриевна вздохнула, кивая головой.

– И вправду. Теперь всё поменялось. Я всегда мечтала, что в старости около меня будут мои сыновья, которые будут опорой и поддержкой. А что теперь? Я потеряла обоих своих мальчиков…

Владимир Петрович опустил свою руку на плечо жены, делая глубокий вдох.

– Кольке дали 16 лет… – монотонным голосом сказал он.

– Кошмар… До чего мы докатились… Наш сын сел в тюрьму за убийство… Какой позор… Мне теперь стыдно людям в глаза смотреть…

Новый этап

На следующий день в больницу пришли Марина Дмитриевна, Владимир Петрович и Давид с Кариной, которым сообщили о смерти Стаса. Нужно было видеть глаза этих четверых, когда они увидели Стаса живым и невредимым, лежащим на постели и поедавшим кашу. Я провела весь день рядом с ним, кормя из ложечки и помогая размять кости после долгих месяцев, которые он провёл в обездвиженном состоянии.

Была сотня вопросов, на которые я отвечала с улыбкой. Стас был жив, а это самое главное. Мне уже было плевать на его мать, которая так бессовестно поступила с родным сыном, бросив его умирать. Я не стала говорить об этом поступке ещё очень слабому Стасу, ведь это очень подкосило бы его. Но я надеялась, что Марине Дмитриевне было стыдно за свой поступок и за то, что она не верила в своего сына.

– Сынок, я так рада твоему выздоровлению! А я ведь молилась, чтобы ты поборол эту страшную болезнь! Слава богу ты жив! – держа Стаса за руку, с улыбкой сказала Марина Дмитриевна, и меня аж всю перекосило от такого количества лести и лжи.

Дверь в палату открылась, и туда внесли несколько венков с надписью «Помним, любим, скорбим» и «Любимому сыну». Стас изумлённо оглядел всех присутствующих, ожидая, что хоть кто-то объяснит ему, что происходит.

– Меня уже кто-то собрался хоронить?– недовольным тоном спросил он.

– Сынок, просто понимаешь, врачи сказали, что ты точно не выживешь… – попыталась оправдаться Марина Дмитриевна.

– И потому вы купили мне похоронные венки?– перебил её Стас, хмуря свой лоб,– А гроб вы мне случайно не заказали? Место на кладбище купили уже?

Марина Дмитриевна и Владимир Петрович обменялись взглядами, но не стали говорить всю правду, ведь гроб и памятник уже были ими заказаны и ждали во дворе.

Сказать, что все были в шоке – ничего не сказать. Давид сильно «прифигел», узнав, что ужасная новость, которую ему сообщила Марина Дмитриевна – неправда. Карина приехала вместе с ним, чтобы поддержать. Её живот был такого же размера, как и мой.

Минут через двадцать приехала и моя тётя. Реакция была той же: квадратные глаза, временная потеря речи и минутный шок. После чего и она поздравила Стаса с победой над болезнью и пожелала скорейшего выздоровления.

Наконец нас оставили наедине. В течение часа все уехали, дав побыть мне и Стасу только вдвоём и насладиться обществом друг друга.

Стас утомленно посмотрел на меня, вздохнув.

– Лис, я так устал…

По его измученному лицу я и без слов это поняла.

– Мне уйти?– гладя его по руке, спросила я. Стас медленно покачал головой,– А что же тогда? Будешь ложиться спать?

– Хочу, чтобы ты всегда была рядом,– Стас перевернул свою ладонь, беря меня за руку.

– Я ведь и так рядом… – я одарила его белоснежной улыбкой, свободной рукой водя по щеке,– У тебя такая густая борода… Леший какой-то.

Мои слова вызвали у Стаса несколько коротких смешков, после чего он запрокинул голову назад, укладываясь на подушку.

– Если ты устал, то можешь поспать. Голова не болит?– обеспокоенно спросила я, трогая его лоб губами. Стас мотнул головой.

– Всё нормально.

– Ну-ну. Я помню эти слова. Теперь я уже не верю твоему «всё нормально». Из-за того, что ты меня не слушал, я чуть было не лишилась жениха, а наш сын отца.

Стас вопросительно выгнул одну бровь, наклоняя голову.

– Сын?– он перевел взгляд на мой небольшой животик,– Ты была на УЗИ или просто так думаешь?

– Я вчера была на УЗИ,– ответила я, вспомнив о снимке, сделанном в медицинском центре,– Сейчас покажу…

Я достала из своей сумочки фотографию и протянула её Стасу.

– Вот. Это наш сынок,– тыкая пальцем на картинку, улыбнулась я.

– И где здесь вообще человек?– ворочая фото вверх-вниз, хмурился Стас,– По-моему, это какие-то пятна. Вот линии, полоски… Я не вижу здесь никакого ребенка…

– Ну Стас,– я наигранно надула губы, забирая из его рук фотографию,– Тут же всё понятно.

– Ну-ну, понятно. Тогда покажи мне, где здесь хоть что-то похожее на человека,– скрещивая руки на своей груди, Стас посмотрел на меня. Я несколько секунд крутила в своих руках фото, а потом спрятала его обратно в сумку.