– Я хочу сходить на запад от Ниемеля. А там – что попадется, то и возьму. Ты ведь туда в этом году не собираешься?

Герцог задумался. Все притихли. Неожиданный ход я сделал.

– Так ты небось, решил купцов из Бордата пограбить? – громко рассмеялся один из баронов.

Бордат – портовый городок чуть дальше Вермарта. Городок богатый, и действительно, если его хорошо и планомерно ограбить, добыча может оказаться весомой.

Герцог на карту глянул, просчитал, что я в любом случае буду перекрывать войскам Алитании дорогу. Значит, мои похождения ему окажутся на пользу. Хотя идея грабить город в глубоком тылу противника всего двумя сотнями солдат выглядела рискованной, но это мой риск. Во всяком случае – это гораздо правдоподобнее, чем мысль, что мой отряд может захватить самый сильный замок побережья.

– Ладно. Всё что захватишь к западу от Ниемеля, будет твоим. Только, – он хохотнул, но взгляд у него был серьезным. – Ты войну королю Алитании не объяви сгоряча.

– Как можно, – я улыбнулся.

Бароны расхохотались.

Тонкость с объявлением войны в том, что если я объявлю войну барону, мне при победе перейдет его титул. Все его титулы, если их несколько. А если я объявлю войну королю и выиграю ее – то сам стану королем. И получу все дополнительные титулы, которых у королей обычно много. Конечно, формально получить титул и удержать власть – вещи разные, но тем не менее. И получилось бы, что я как рыцарь Лесной – вассал герцога, а как король Алитании – его потенциальный противник. Противник, у которого есть ключ к магической защите семьи герцога… Нехорошо получилось бы, да. Впрочем, я могу объявить войну королю не как королю, а по более мелкому титулу. Например – как барону города Бордат, который находится в прямом владении монарха. И тогда на кону будет только баронский титул. В общем, всё сложно.

Остальная часть совета прошла скучно и для нас бесполезно, поскольку по большей части посвящена была вопросам снабжения и порядку движения войск под командой герцога.

Единственное, что касалось нас – Даур распорядился, чтобы мы и отряд Розовой Скалы шли последними, после основного войска. Да и ладно, зато, если на границе есть какие-то заслоны, их сметут без нашего участия.

6. Военная дорога

Мы неделю тащились по пыльным разбитым дорогам от столицы до границы герцогства. Перед нами прошло войско, так что деревни нас не могли порадовать ни продуктами, ни фуражом, ни свежими девками для борделя. Парни к нам тоже не выходили, все, кто хотел пойти в наемники, присоединились к другим отрядам.

Впрочем, одна девка к нам таки прибилась.

Мы как раз миновали одну деревеньку. Смотрим – стоит на обочине, за кустами от деревни спряталась, оглядывается испуганно. Боится, что родители поймают, в деревню вернут и зад ей вожжами надерут. Видно, до этого ее запирали, чтобы не сбежала, когда войско шло, а теперь отпустили, а тут неожиданно мы идем.

– Господа военные, господа военные, – бросилась к нам чуть не под копыта.

– Чего тебе?

– Возьмите меня с собой.

Девушка молодая, этой осенью, пожалуй, пора было бы замуж ее отдавать. Сочная, пухленькая, с глазами и волосами цвета темного меда, живая такая, чуть ли на месте не подпрыгивает.

Тут ко мне Пинька подъезжает, к уху склонилась:

– Чувствую я, неприятности от нее у нас будут.

Сзади Христя подбежала, посмотреть, что за новенькая. Сразу ее за сиську схватила, вес и плотность оценила, повернула кругом, зад пощупала.

– Я бы взяла, девка здоровая, выносливая, – выдала вердикт наша сержант борделя.

– Погодите, – вмешался Родерик. – Ты еще целая? – это к новенькой.

Та кивнула, засмущавшись.

Я подумал не без ехидства: «Баронет специфики сельской жизни не знает, надо было спросить, скольким парням она в зад давала, сохраняя свою девственность для брака».

– Как тебя зовут? – Родерик заинтересовался.

– Болька.

– Я ее тогда к себе на повозку возьму. Неправильно это, мне валять солдатских шлюх.

Я пожал плечами, надо – бери. А то действительно не по-людски – мне постель ведьма греет, а баронет с солдатами девок делит. Хорошо хоть, в очереди ему стоять не приходится вместе со всеми. Я представил картинку, как баронет мнется в общей очереди с солдатами, и не сдержал улыбки.

Пиньке я сказал, чтобы новенькой амулет от беременности выдала. Христе – чтобы обучила всему и проследила за бытовыми вопросами, не будет же баронет сам ей одежду покупать или что там еще ей понадобится. Еще защитный жетон Больке этой выдал, она же теперь одна из нас.

Баронет на первом же привале опробовал свое приобретение. Девка оказалась горячей, стонала задорно. Родерик доволен остался, выглядел прямо как сытый кот, когда из-под тента повозки выбрался.

* * *

Перед пересечением границы герцогства Гаут прочел солдатам речь на тему «Мы вступаем на враждебную территорию, значит теперь грабить и насиловать можно, но и в ответ прилететь может, так что мелкими группами от лагеря не отходить».

Я в изложенные призраком правила не вмешивался. Не время и не место устраивать тут смену устоев и борьбу за гуманность. Любое отклонение от устоявшихся традиций в условиях войны и жесткого общества – это не гуманность, а путь к смерти. На Земле уставы кровью написаны, а тут – обычаи войны, и не только кровью, но и поносом.

Не хочешь грабить местное население на чужой территории? Хорошо, поддерживаем. А кушать ты что будешь?

Две сотни солдат за шестидневную неделю поглощают полтонны продуктов, если не больше. И это только каши и мясо. Того запаса, который на повозках с собой везем, хватит на месяц. Из него одна неделя уже прошла, еще полторы пройдет, пока доберемся до поля боя. С фуражом – такая же история. Во время быстрого перехода коней кормить одной травкой не получится, нужен овес. Дюжина кило в день на одну лошадиную морду. В неделю – две тонны на весь отряд.

Тут сразу надо уточнить – тяговые лошади, выведенные ведьмами, выносливее и сильнее земных, но не в разы. Повозка весит килограммов триста, на ней груза до тонны. На хорошей дороге на телегах солдаты по очереди сидят, половина отдыхает, половина – пешком топает. Пятеро тел в кольчугах – почти полтонны. Броня и оружие на весь десяток – еще полтонны. Всё. На все припасы – четыре грузовые телеги. Две тонны круп и мяса, две тонны овса. Плюс к этому в личных повозках у Родерика и у меня кое-что лежит. Вот и вся средневековая логистика. Дрова, вода, овощи – всё это на месте искать надо, но и прочие продукты лучше на месте искать, резерв расходовать не стоит.

Местное население к этому необходимому грабежу с пониманием относится. Понимают, что или они нас кормят, или мы их режем. Я вот не уверен, что в случае чего успею голодных злых солдат остановить. А другие командиры и останавливать не станут.

Только ведь перед нами уже войско прошло, а сейчас конец весны – запасов почти нет. Нельзя ограбить того, у кого пусто в кладовых.

* * *

На бывшей вражеской территории мы быстрым маршем прошли мимо нескольких деревень, чтобы не тратить время на грабеж и прочие излишества.

А вот ближе к закату мы огорчили одну деревню тем, что решили стать там на ночевку.

К нам вышел староста, бухнулся на колени, стал плакать и убеждать меня, что всё уже съедено до нас.

Рядом с моим плечом висел Гаут.

– Слышь, борода, хватит по земле елозить, – ему надоело наблюдать страдания старосты. – Выдели мужиков, пусть накосят травы – на ночь каждой лошади по тачке с верхом. Это раз. Дальше – у вас тут речка есть. Пусть дети или мужики рыбы наловят к рассвету, два мешка, не меньше, а бабы уху сварят. Да лука зеленого и черемши не жалейте.

– Мартель, – позвал я мертвого некроманта. – Возьми пятерку солдат, осмотрите вон ту рощу, там наверняка есть фазаны или зайцы. А может, и косулю найдешь. Все, что съедобно – убивай, а солдаты пусть кровь с тушек спускают и подтаскивают к котлам.

– А еще баб молодых пришли десятка два, – Гаут продолжил давать инструкции старосте. – Поесть приготовить и для прочих надобностей. Чем лучше бабы будут, тем целее девки останутся.

– Не осталось у нас уже целых, – грустно махнул рукой староста. – Перед вами, считай, тысяч десять солдат прошло, а может и все двадцать. Всех девок и молодых баб до мозолей затрепали.

Я погрустил о тяжелой доле крестьян.

Тут мне на ухо Пинька говорит: «Врет, гад бородатый, прячут они девок где-то».

И правда, через полчаса солдаты, которые с призраком в рощу ходили, охотиться на зайцев, пригнали стадо молодых девиц. Я вышел из шатра, услышав женские причитания.

– Господин, они в роще землянок нарыли и там девок прятали, – Мартель отчитался. – Я свечение их жизненной энергии сверху сквозь листву заметил, они не успели под землю попрятаться. А в дальней роще в овраге – пара коров, стадо коз и свиней несколько.

Вот тут староста по-настоящему в ноги повалился со слезами:

– Не забирайте скотину! Там только матки с приплодом остались.

Я посмотрел на испуганных девиц. Больше половины – подростки еще. И решил внести в этот мир немного гуманности. Скомандовал солдатам:

– Скотину оставьте. Тех девушек, которые до брачного возраста не доросли – отпустите и не трогайте. С остальными без грубости обращаться.

Часть девушек отпустили. Староста чуть успокоился. Мне любопытно стало:

– А как ты до сих пор скрывал девок и стадо от солдат? Они же тебя с ведьмой, наверное, не раз допрашивали?

– У меня был обманный схрон приготовлен, с замужними молодухами. Когда допрашивали – я его указывал, а настоящий оставался нетронутым.

Утром солдаты уходили из этой деревни сытыми, довольными, и уводили с собой трех новых девушек, которые захотели присоединиться к нашему отряду. Сложно сказать, страсть к приключениям или деньгам ими овладела, или парни наши так понравились, или просто их женихи оказались не готовы смириться с потерей невинности, а без жениха – какое у них в деревне будущее?

* * *

До Ниемеля мы добирались неделю.

Периодически на глаза попадались следы движения войска. Где-то – вытоптанные поляны на обочине с кострищами. Где-то – брошенные сломанные телеги и колеса, рваные сапоги и прочий хлам. В некоторых деревнях – трупы повешенных на деревьях висели. Может, сопротивлялись, может – продукты прятали, а может – недостаточно низко кланялись.

В очередной деревне Пинокета мне на ухо вполголоса сказала:

– Староста что-то скрывает. Что-то серьезное.

Я махнул рукой сотнику:

– Взять его. Допросить с ведьмой.

Солдаты заломили руки у обмякшего мужика.

В соседних избах завыли бабы.

– Двое убегают! – Гаут пользовался своими возможностями мгновенного перемещения и сверху поглядывал на окрестности.

– Мартель, убей беглецов, – призрак некроманта исчез ненадолго, потом отчитался, что убил.

Допросили.

История в деревне случилась нехорошая. Когда растянувшееся войско шло, деревню грабили, девок несколько дней насиловали, все продукты выгребли. Отряды ушли вперед. А потом два солдата и слуга-возница притащили в деревню сломанную телегу, груженную провиантом, на ремонт. Обозленные и голодные мужики решили, что раз войско ушло вперед, возвращаться за этой телегой никто не станет. Подождали, пока вояки разбрелись по бабам, и перерезали всех троих поодиночке. Коня спрятали, припасы распределили между собой.

–Судить всех надо, командир, – Гаут нахмурил призрачные брови. – Всю деревню. Если не наказать, они разбойничать станут на дороге, в этом деле только начать сложно, а дальше – кровь сама польется.

Солдаты прошлись по домам, всех жителей выгнали на центральную площадь.

Призраки проверили, не прячется ли кто. Нашли нескольких девок и двоих парней.