– Нет, я… Мне нужно время, я продам дом. Я всё отдам!

– Каждый день по тысяче сверху, – реакция его забавляет, чего не сказать обо мне.

Я в панике. Но под давлением можно согласиться на многое. Кроме продажи дома ничего не остаётся. Я никогда не располагала такими деньгами, это две месячные зарплаты, из которых часть на оплату квартиры, какое-то питание и сбережения на будущее. К тому времени, как соберу пять тысяч, к долгу прибавится ещё парочка нулей. Джаред – не мой вариант, я должна ему по гроб жизни, а обратиться больше некуда и не к кому. Я совершенно одна на всём белом свете с приданным из дерьма.

– Как знаешь, Камилла, я хотел предложить более приятный выход из ситуации.

Мужчина огибает меня и покидает дом. Его шаги затихают, и я позволяю слезам пролиться. В перспективе стать подстилкой для наркодилера, либо продать дом и отдать столько, сколько потребуется, лишь бы не потерять последнее: уважение к себе. Дополнительно остаться без крыши над головой. Продажа дома означает только одно: мне некуда вернуться. Увольнение равнозначно остаться без денег, которые необходимы для оплаты квартиры.

Вытаскиваю из кармана купленный телефон и трясущими пальцами пытаюсь набрать номер Джареда. Мне не нужны деньги, мне нужна помощь от того, кто поможет продать дом в ближайшее время.

Каждый новый гудок из динамика завязывает в узел органы, а слёзы душат.

Я наивно полагала, что чёрная полоса закончилась. Я ошиблась. Это только начало.

Когда начинается отчёт времени разговора, меня орошает новым потоком слёз и одновременно становится так спокойно, что не передать словами.

– Должно быть, Земля с орбиты сошла, – звучит его улыбчивый голос. – Ты позвонила мне.

Я судорожно всхлипываю.

– Всё в порядке? – его тон тут же меняется и от прежнего веселья не остаётся следа.

– Мне нужно продать дом… – я плотнее прижимаюсь к холодной стене и с трудом удерживаю телефон, который кажется громадной ношей.

– Ты в своём уме?!

– Пожалуйста, просто помоги…

– Утром рейс обратно, давай решим завтра? Ты не можешь продать дом, чёрт возьми, это невозможно!

– Я не могу тянуть! Прошу тебя, дай того, кто сможет это сделать…

Я зажмуриваю глаза и сжимаюсь.

– Прости, что от меня одни проблемы…

– Не думаю, что от тебя одни проблемы, Кам.

– Но это так! Я одна большая проблема!

– Хотя бы объясни, что происходит. Давай обсудим, найдём другой выход.

– Не могу. Другого выхода нет. Ты достаточно покопался в моём дерьме.

Джаред тяжело вздыхает.

– Сейчас позвоню, с тобой свяжутся.

Я беру несколько секундную паузу и тихо говорю:

– Спасибо…

– Ещё не за что.

– Но ты… Я не могу выразить, как сильно благодарна.

– Обменяемся парочкой сопливых историй? – распознаю улыбку в его голосе и не могу сдержать свою.

Я улыбаюсь сквозь слёзы.

– Готов поклясться, ты улыбаешься, – словно видя меня, растягивает он.

У меня есть друг. Единственный друг, который уже столько сделал безвозмездно. Наверное Джаред единственный человек во вселенной, кому могу довериться. Кому уже доверилась. Я расшибусь, если ему когда-нибудь понадобится моя помощь, хотя вряд ли могу дать что-то стоящее.

– Джаред? – зову я.

Он вопросительно мычит.

– Как она?

– Мы успели подраться, поругаться, расстаться, помириться, обменяться соплями и слюнями, как во всех мелодрамах после скандала. Уже всё отлично. Нас выписывают. И ещё я кое-что понял.

– Что?

– Вы – главная причина, из-за которой мужчины обращаются к психиатру.

– Это не правда.

– Ещё какая правда, чёрт возьми.

– Передай от меня привет. Мне очень жаль, что так произошло.

– Передам.

Мы прощаемся и обоюдно завершаем вызов.

Последующие несколько часов трачу на уборку и возведение дома в более-менее приличное состояние. Если покупатель увидит его в таком убогом состоянии, то сбежит, так и не переступив порог.

Глава 6

Камилла

– Расскажешь, почему срочная продажа? – зелёные глаза Тайлера устремляются ко мне через зеркало заднего вида. Он принимает пальцы за расчёску и зачёсывает золотистые волосы назад, после чего снова приступает барабанить большими пальцами по рулю.

Я сглатываю и ёрзаю по кожаной обивке, чувствуя себя неуверенной под его вниманием.

С первого взгляда разница в возрасте между нами колеблется примерно в десять лет, и такие парни, знающие цену всему, никогда не смотрели в мою сторону. Они предпочитают девочек в бикини на пляже, попивающих из тоненькой соломинки очередной коктейль. Они умеют флиртовать, сладко смеяться, выглядеть так, словно сошли с глянцевых обложек, я же умею определять виды дерьма, разгребая по кучкам. Делаем вывод: он не будет смотреть на меня, как на девушку. Возможно, это даже к лучшему. Я вообще не готова к тому, что кто-то будет смотреть на меня.

– Не могу, – тихо отзываюсь я, тормоша браслет на запястье.

– Я должен знать, Камилла, не хочу за решётку.

Я сдаюсь, ощущая, как знакомое чувство страха и паники расползается по венам. Если продажа накроется, то можно накладывать на себя руки уже сейчас.

– Отдать долг.

Он сводит кустистые брови и оглядывается.

– Ты же не принимаешь наркотики?

– Нет.

– Честно признаться, я бы не взялся за сомнительную продажу, если бы не Джаред.

Я сумбурно киваю.

– Мне не нравится, когда обманывают. Это не шутки.

– Мои родители набрали долгов и уехали, – выпаливаю на одном дыхании, чтобы не заикаться. – Мне нужны деньги, чтобы расплатиться. Это всё, что у меня осталось.

Тайлер заезжает на подъездную дорожку и заглушает работу двигателя. Я следую его примеру и покидаю салон машины, вновь оказавшись под призрением.

Он бросает скупой взгляд на дом и вновь возвращает ко мне.

– Предлагаешь оставить тебя без крыши над головой?

– Я не живу тут уже несколько месяцев.

– Я всё ещё сомневаюсь.

Жгучие слёзы томятся в уголках глаз, но подавляю их стремление вырваться наружу. Поднимаю подбородок и нахожу новые силы.

– Либо его продаю я и отдаю долг, либо это когда-нибудь сделают родители, снова оставив меня ни с чем.

– Извини, но твои родители полные ушлёпки.

– Можешь не извиняться, – я жму плечами. – За правду не извиняются.

Он кивает головой в сторону двери и поправляет горловину голубой рубашки, словно испытывает неудобство. Выглядит как тот мужчина, которому сегодня должна уже пять тысяч. Завтра мой долг увеличится ещё на тысячу.

– Ладно, показывай. Будем думать, что можно сделать.

Ещё раз хвалю себя за уборку. Даже странно, что в стенах дома так пусто и чисто. Исчез запах алкоголя, который стал ежедневной нормой, не осталось следа едкой вони от блевоты. Если бы родители остались тут, без сомнений, дом мог превратиться в притон и ночлежку для бездомных.

Взглядом пробегаюсь по нетронутым фоторамкам вдоль лестницы, удивительно, что их оставили целыми. В груди щемит от детских счастливых улыбок. Поразительно, что когда-то я была такой, что могла беззаботно смеяться и улыбаться, наслаждаясь жизнью. Что когда-то всё было по-другому. Мы были одной из счастливых семей. Но всё имеет свойство меняться, и вчерашняя радость как ножом по сердцу.

Тайлер изучает дом, пока приступаю к поискам документов и мысленно прощаясь с этим местом раз и навсегда. Если родители выберутся из ямы и начнут новую трезвую жизнь, они должны куда-то вернуться, поэтому ничего не остаётся, как на остатки купить скромную замену. Только на сегодняшний день другие приоритеты.

Я столько раз забывала о себе, а сейчас, стоя на пороге между тем, что стану шлюхой или продажей дома ради спасения, – выбираю себя. Свою безопасность. Я росла без любви и заботы, наоборот, стала нянькой взрослым людям. Всю сознательную жизнь я была родителем. Хватит. Отныне они самостоятельно несут ответственность за всё, что делают. От нашей семьи осталась общая фамилия.

Затаив дыхание, вручаю Тайлеру документы.

– Это долго?

– Не меньше недели. Проходит проверка, после чего поиск покупателей, пока мы всё согласуем и подпишем документы, пройдёт порядком месяц.

Месяц.

Тридцать тысяч к пяти должным.

– Пожалуйста… – предательские слёзы снова выжигают глаза. – Я заплачу любую цену за скорость.

Тайлер качает головой.

– Камилла, покупатель не может заехать в тот же день, как даст согласие на покупку, как и деньги на счёт.

Мне больше нечего сказать, предстоит только молиться, что всё пройдёт успешно. Я больше не чувствую уверенность, что к середине месяца мозги не запачкают одну из стен.

Последующие несколько дней не ощущаю голод.

Я привыкаю к пустоте. Единственной тягой остаётся вода, но даже её пью, чтобы проглотить новый подступивший ком, стоит подумать о цифрах. Я буквально наблюдаю, как из рук ускользает доллар за долларом. Свинья на убой живёт лучше, чем я. Тайлеру без труда удалось снять розовые очки с глаз и обрушить на голову реальность. Продажа – это прыжок в неизвестность. Что ж, мне пустят пулю в лоб, но предварительно могут взять долг физической близостью. Как оказалось, не настолько боюсь смерти, как сексуальных истязаний.

Очередным вечером слушаю щелчок замка. Энни ушла на смену. Я хотела бы работать до изнеможения с утра до ночи каждый день, чтобы не думать, а без сил падать в кровать. Мрачные мысли следуют по пятам, не оставляют ни на секунду. Я вернулась к начальной точке.

Спустя короткое время, по двери начинают барабанить, но не спешу подняться и открыть. Я не жду гостей, а тот мужчина при желании без труда попадёт внутрь.

– Кам, открой чёртову дверь, я знаю, что ты там! – голос Джареда как пинок под зад.

Я подпрыгиваю и в ту же секунду несусь сломя голову. И, конечно нарываюсь на хмурость.

– Дерьмово, что теперь ты предпочитаешь игнорировать меня, – в его глазах светится разочарование, а в голосе слышится печаль.

Мне становится не по себе. Джаред последний человек, которого хочется разочаровывать.

– Не игнорировала…

– Я написал дважды и позвонил трижды. Всё без ответа.

– Я не слышала, – признаюсь, слабо пожав плечами и отступив в сторону, предложив войти.

Стены бежевого оттенка небольшой гостиной, совмещённой с кухней, сейчас не согревают ни изнутри, ни снаружи. Они холодные. С недавних пор окружающее потеряло краски. Мне некомфортно находится в общей комнате, но всё же предлагаю Джареду занять диван и поговорить.

Он молчаливо принимает предложение и падает на диван цветом кофейных зёрен. Поддавшись вперёд, он расставляет локти по коленям и подпирает подбородок. Его глаза находят мои и с каждой проходящей секундой проникают всё глубже и глубже. Мне хочется найти щит, построить стену, закрыться, но какой толк? Это Джаред. Именно он заслуживает правду, вытащив из дерьма. Но, когда думаю об излучаемой незнакомцем опасности, начинаю мыслить совершенно иначе. Я не подставлю его. Не подвергну опасности. Не он в ответе за меня.

– Ты же не начала принимать наркоту? Зачем тебе деньги?

Я сцепляю руки в замок и медленно занимаю край дивана.

– Можешь посмотреть мои вены.

– Не морочь голову, ты, как и я, хорошо знаешь, что можно курить, колоть, нюхать, втирать. Вариантов море. Я не достоин правды?

– Достроен… вообще-то, ты единственный, кто её достоин…

– Тогда какого чёрт, Кам?!

– Я не хочу ставить тебя под удар.

– Я взял на себя ответственность в том баре. Чёрт, да дело даже не в этом, мне плевать, кому и что сказал. Я не записывался в няньки, ты не была делом чести и достоинства. Ты не чужая. Мне не безразлично.

– В том и дело, Джаред, ты не должен носиться со мной, как курица с яйцом. Ты дал мне новый старт, но дальше двигаться должна самостоятельно. Я должна дойти до финиша.