Вечер становится намного интересней, когда мы перетираем кости всем бывшим недругам, не забывая о тех, кто приносит рвотные позывы сегодня. После чего жалуется на что-то не идеальное в собственном теле, следом выкрикиваем песни, как задыхаясь от смеха.

Всё равно до тех пор, пока из колонок не звучит Taylor Swift с песней You Belong With Me.

Зелёные глаза Алекс загораются, как звезда на елке у Рокфеллер центра.

Я и глазом моргнуть не успеваю, как получаю расческу, в которую начинаю петь со слезами на глазах от смеха.

Алкоголь бурлит в крови, а после смешивания шампанского и вина, всё медленно поплывёт перед глазами. Несмотря на это, мы продолжаем прыгать, как угорелые. Слова превращаются в истеричный смех. Когда песня подходит к завершению, я и Алекс скачем на диване, Бекка нашла неплохое место на журнальном столике.

Мы смеёмся так, что в животе покалывает до тех пор, пока с порога не раздаются аплодисменты.

Сердце стучит так, словно подлетело к горлу и барабанит дробь.

Четвёрка парней давится от смеха, загибаясь пополам. Не понимаю, как мы не заметили. Том к таким ситуациям привык, а вот для остальных мы отыграли своё лучшее шоу. Странно, но смущения отсутствует.

Мы одновременно падаем на диван, тяжело дыша, и продолжаем хохотать подобно безумцам.

– Это было супер! – выдыхает Бекка.

– Согласна, – я делаю такой кивок, что позвоночник хрустит под натиском.

– Повторим? – предлагает Алекс.

– Дай мне отдышаться, я уже не так молода, – откашливается Бекка.

Я стараюсь игнорировать знакомый взгляд. Не трудно догадаться, кому он принадлежит. И с недавних пор я отказываюсь отвечать на всё, что касается Джареда. Хватит с меня перемен его и без того отвратительного настроения.

– Вы думаете, вам стоит идти? – Том сканирует нас рентгеновским взглядом. – Вы же упились в дрова.

Секунду спустя, на его шее повисает Алекс. Вид у неё слегка потрёпанный и безумный, но он привык.

– Не будь занудой, Томми.

Сегодня я переступаю черту собственного безумия и решаюсь на нарушение закона. Спасает лишь выражение: правила созданы для того, чтобы их нарушать.

Спустя час мы бредём по тёмным тропинкам парка аттракционов. Жуткое место если приходить сюда ночью. Все аттракционы не внушают доверия, а различные рожицы с плакатов и экспонатов, наводят настоящий ужас. По спине прокатывается холодок при виде всего этого. Я едва не закрываю глаза и не вышагиваю на слух вслед за друзьями. Недавнее опьянение как рукой снимает, кто бы мог подумать.

Если нас поймают, то привлекут к уголовной ответственности за разбой, хулиганство и ещё несколько статей, и сей факт кружит голову, помогая страху отбрасывать назад все оптимистические нотки. Насколько бы сильно ни любила приключения, будет неловко начинать карьеру с подобными записями в личном деле. Но пути назад нет, надеюсь, я хотя бы бегаю быстро.

Подняв навес, Том пропускает нас вперёд в зеркальные лабиринты, которые освещают фонарики наших телефонов.

Я говорила, что на улице жутко?

Нет.

Жутко в комнате кривых зеркал ночью и в темноте.

Мозг активируется как никогда ранее, вспоминая все фильмы ужасов с подобными сценами. И вот, я уже мотаю фрагменты фильма «Оно» или серию из «Сверхъестественное». Хорошее время, чтобы умереть от страха. Потом судмедэкспертиза покажет, что я была пьяна и всё объяснят тем, что смерть – это самоубийством под дурманом. Вот чудно. Всё, как и мечтала.

Я брожу между зеркал, разглядывая собственное отражение, но фонарик не дарит так много света, как хотелось бы, поэтому процесс можно назвать, что я пытаюсь рассмотреть. В конечном счёте, понимаю, что Крис где-то затерялся с Беккой, вдали эхом звенят голоса Тома и Алекс. Вот тогда я понимаю, где нахожусь: между двух огней. Либо где-то между небом и землёй.

Взгляд находит Трента, который направляется ко мне, следом оживает Джаред. И мне всё это не нравится. Очень не нравится.

– Тут нечего делать, пошли к колесу, – предлагает последний.

Фонарик Трента уже смотрит в отражение зеркала напротив нас, в лице Джареда, тучи сгущаются.

– Идём, – соглашается Том. – Не расходитесь, чтобы не потеряться.

Я оглядываюсь и останавливаю внимание на парне рядом. От него пахнет чем-то морским, солнечным, как будто Трент представляет собой длинный, песочный пляж в самые ясные дни. От него веет теплом. Но я не сгораю под его солнцем. Это просто приятный летний день.

– Где Крис и Бекка?

– Только что вышли на улицу.

Джаред проходит мимо нас, и вот, под чьим солнцем я могу сгореть заживо, где мой прах не обнаружат. Я нехотя ловлю аромат его парфюма. Он пахнет горной свежестью, где легко затеряться или сорваться, сломав каждую косточку в теле.

Я сжимаю челюсть и задерживаю дыхание.

– Пошли, – с улыбкой, Трент кладёт ладонь на мою поясницу, подгоняя вперёд, потому что я, кажется, застыла, как олень в свете фар.

Я быстро перебираю ногами, теряя физический контакт, чему несказанно радуюсь. И на месте его руки я не представляю ладонь Джареда, это было бы слишком.

Хотя, может, на какое-то мгновение дала слабину и усугубила ситуацию.

Дело в том, что в каких-то ситуациях, все чувства обостряются. Например, когда человек чувствует опасность. Эту опасность ощущаю каждой клеточкой тела, когда улавливаю шорох и чужой фонарик вблизи нас. Я застываю на месте, то же самое делают остальные.

Всего лишь в нескольких футах, силуэт мужчины покрывает кожу мурашками. Я перестаю дышать, и тогда когда лёгкие начинают гореть из-за отсутствия увлажнения, заставляю себя выдохнуть и проводить мужчину с горизонта. Что вы слышали про удачу? Сейчас она заглянула к нам на огонёк.

Адреналин плещется. Клянусь, сейчас я готова сигануть с обрыва с радостными криками. Человек на многое горазд под вспышкой этого ощущения бесстрашия и могущества. Горы кажутся по колено.

Мы доходим до колеса, на которое смотрю разве что с сердечками в глазах.

По перекладинам переливаются оттенки радуги, увеличивая желание подняться на самую высокую точку, чтобы разглядеть город. Это опасно, но только там чувствуешь себя как никогда живым. Всегда и везде достигая вершин, хочется бить кулаками по груди и кричать, что всё получилось.

Когда ощущаю новое касание, вздрагиваю и резко оборачиваюсь.

– Пошли, – говорит Джаред, стоя рядом со мной. Именно его ладонь на моей спине пускает разряды по телу, как будто они заменяют дефибриллятор.

Я отступаю и рука Джареда падает. На секунду, его лицо приобретает мрачные оттенки.

– Оно не работает. Туда нельзя. Это опасно, – мой голос звучит твёрдо.

– Я знаю другой путь.

– Там высоко, а оно не работает.

Его губы изгибаются в усмешке. Так он бросает мне вызов.

– Боишься?

– Нет, – я выпаливаю раньше, чем соображаю. Эта наигранная храбрость когда-нибудь выйдет мне боком.

– Тогда пошли, – подначивает он.

– Если я упаду и разобьюсь, то убью тебя.

Джаред тихо смеётся.

– Ты же разобьёшься, как ты собираешься убить меня?

– Я буду сниться тебе в кошмарах.

Он склоняется чуть ниже, так, что нас никто не может услышать. Я задерживаю дыхание, но выдерживаю его близость, дополнительно чувствуя тяжёлый взгляд Алекс.

– Нет худшего кошмара, где ты не смотришь на меня.

Хороший способ сделать так, чтобы я действительно сиганула вниз головой.

Джаред выпрямляется и смотрит на меня с тем же вызовом.

– Тебе уже страшно?

– Ничуть, – морщусь я.

Он проходит мимо меня, уверена, специально задевая плечом и начинает взбираться по конструкции хлипкой лестницы.

– Картер?! – тон Тома пронизан яростью. – Какого черта ты исполняешь?

Я проглатываю все страхи и направляюсь следом.

– Лиз? – зовёт голос Алекс.

Я стараюсь улыбнуться так, как будто получила миллион долларов за первый купленный лотерейный билет.

– Ты с ума сошла?

– Вы оба рехнулись? – рявкает Том.

Я слышу, как смеётся Крис, чувствую на спине настороженный взгляд Трента, Бекка обнимает себя руками и качает головой, говоря, что это плохая идея. Я это знаю. Мы все это знаем. Но я лучше откушу собственный язык, нежели дам Джареду повод для шуток.

Каждый раз – смотря вниз – сердце начинает стучать сильнее и быстрее. Завершу ли я свою жизнь вот так? Надеюсь, нет.

Я прокалываю путь за Джаредом, пока перед глазами пролетает вся жизнь. Как рядом с Алекс, бегала от разбрызгивателя; как наши семьи вместе встречали все праздники; как пошли в школу; как гордились мной родители и поддерживали; как первый раз поцеловалась и сходила на вечеринку; как радовалась, когда поступила в университет и прилетела в Нью-Йорк; как первый раз встретилась с этими загадочными тёмными глазами, которые сейчас смотрят на меня.

Он ждёт меня.

Стоя на широкой перекладине, Джаред пристально следит за каждым моим движением. На его лице непроницаемая маска, лишь прямая линия губ говорит о том, что он тоже напряжен, как и все, кто остался внизу. Только когда добираюсь до него, он, кажется, более-менее расслабляется.

Я не успеваю соображать, как руки и ноги перебирают конструкции по обе стороны от лестницы. Она издаёт неприятные скрипы, их немного заглушает свист ветра. Рано или поздно она просто рухнет, и надеюсь, в этот момент тут не будет человека или нас. Весь путь не унимается дрожь в коленях. Если бы я не сжимала зубы, они наверняка могли стучать то ли от ужаса, то ли от холода, уже неважно.

Совершенно не замечаю того, как добираюсь до самой верхней точки.

Ладонь Джареда протянута ко мне, и я без толики сомнения хватаюсь за неё, как за последние ниточки жизни. Я крепко сжимаю его руку и забираюсь в кабину. Не удаётся упустить то, как легко согревают его касания. Из-за таких мелочей хочется плакать и кричать почему. Я не могу не реагировать на него. Это невозможно.

Отпускаю его первой и поднимаю глаза, застывая на месте.

Дыхание сбивается.

Это что-то совершенно невероятное. Потрясающее. Незабываемое. Нереальное. От такого напрочь сносит крышу. Загадочная тьма океана, по поверхности которого Луна расстелила дорожку. С другой стороны, сияют миллионы городских огней. Потоки машин несутся в своём маршруте, в окнах зажигается свет. От картинки перед глазами захватывает дух. Я не могу отвести взгляд.

Спиной ощущаю близость Джареда. Нас разделяет расстояние вытянутой руки, возможно, меньше.

– Ну, как? – спрашивает он. Если это не самообман, то макушку опаляет его горячее дыхание.

Я выдыхаю и бросаю в его сторону быстрый взгляд.

– Необъяснимо. Спасибо.

Страх, который испытывала – исчез в тот самый момент, как только увидела город. Знаю, когда ноги окажутся на земле, пойму, что риск стоил зрелища. Игра стоила свеч.

Я делаю несколько снимков, чтобы оставить потрясающий момент ни только в памяти, но ещё где-то. И если вдруг всё покажется выдумкой, я всегда смогу открыть галерею фотографий и лишний раз убедиться, что всё действительно реально. Я тут, на колесе ночью, могу смотреть и фотографировать столько, сколько душе угодно.

Всё меняется.

Ладонь Джареда накрывает мою, и меня парализует. Пробирает дрожь. Пересыхает в горле.

Его пальцы скользят между моими, после чего он сжимает мою ладонь в своей.

Я медленно поворачиваю голову и встречаю его карие глаза, которые сводят с ума не меньше, чем город. В них отражается целый спектр чувств и эмоций. В них я вижу себя. Своё отражение, вокруг которого сотни огней. Как бы ни пыталась сопротивляться, сейчас моя рука в его, и я хочу сдаться.