Макс попятился, смотря на склонившегося над вампиршей оборотня, невольно морщась от очевидных страданий Диты, пока Окай через укус отравлял ее своей слюной, обращая. Принц помнил, как это невыносимо больно, а ведь его волк лишь слегка прикусил по сути, так, игрался. А вампиршу наверно ломало невыносимо сейчас. Смотреть на это было страшно. Макс всегда с трудом переносил картины побоев, пыток и казней. Очень неудобное качество для правителя. Еще одно очко в пользу решения остаться на Земле.

Девушка, вначале взвыв от боли, сейчас издавала какие-то жалобные скулящие звуки, мелко дергаясь, покрытая крупными бисеринками пота, блестевшими как роса при полной луне. Остекленевшие страдальческие глаза уставились в пустоту. Да уж, вот это романтика, скривился про себя Макс. Нож в сердце был куда милосердней. Наконец она затихла, запроникув голову с приоткрытым безкровным ртом, похоже потеряв сознание. Окай зарычал и только вгрызся в место раны сильнее, видимо пытаясь закончить болезненный ритуал, пока она ничего не чувствует. Крылья начали таять прямо на глазах, обращаясь пеплом, бледное сияние кожи сменилось розовым румянцем, белоснежные волосы потемнели, сделавшись русыми, по телу девушки пробежала сильная судорога и Окай наконец отстранился, пристально смотря на свою подругу.

Он аккуратно убрал влажную прядку, прилипшую ко лбу, подхватил ее на руки и перенес под дерево, опустив на мягкую траву, подложив под голову свою ветровку. На Макса он не оборачивался, спина была напряжена, кулаки судорожно сжимались, вся фигура будто больше становилась, наливаясь первобытной силой. Сейчас бить будет, обреченно подумал Родэн. Не хотелось бы конечно от волка получить, но что делать. По- другому не успокоится.

– Долго она без сознания пролежит? – спросил вслух как можно спокойней.

– Где-то полчаса, – хрипло проронил Окай, так и не оборачиваясь.

– Ладно, подождем, – вздохнул Макс, усаживаясь на землю под другое дерево, облокотившись спиной о ствол.

– Я сказал тебе не трогать ее, – тихо прорычал Окай, наконец обернувнушись и в упор посмотря на него. Глаза мерцали желтым в полумраке, мышцы набухли, разрывая одежду, черты лица заострились. Он поднялся и стал медленно приближаться, бесшумно ступая по мягкой траве. Родэн молчал. Говорить что-то сейчас было бессмысленно, оборотень его все равно не услышит.

Окай на секунду замер, тяжело дыша, скалясь, и резко прыгнул, преодолев расстояние между ними, вцепишись когтями Максу в горло, нависая над ним.

– Я ТЕБЕ СКАЗАЛ, – прорычал он прямо в лицо так хрипло, что слов было почти не разобрать, будто просто звериный вой. Затем приподнял Родэна и ударил кулаком в челюсть. Голова мотнулась, во рту все заполнилось кровью. Макс сплюнул, смотря Окаю в глаза, но никаких попыток вырваться или оправдаться не предпринимал.

– Я.ТЕБЕ.СКАЗАЛ, – Волк уже ревел от ярости, выплескивающейся наружу, встряхнул Макса и снова ударил, и еще раз, и еще. Один глаз заплыл, из носа текла кровь, губа треснула, но принц только улыбаться начал окровавленным ртом, не дерзко, а скорее понимающе, как смотрят родители на расшалившегося ребенка.

– Псих, я убью тебя сейчас, дерись давай, – затряс его волк. Бесполезно.

Окай взвыл и отшвырнул принца от себя. Он хотел его одолеть, проучить. На кой ему сдалась эта груша для битья.

Сел на землю, обхватив голову руками. Дита не простит его. Возненавидит. Он у нее все отнял, не спросив: семью, бессмертие, положение, сущность.

Макс опустился рядом как ни в чем не бывало, вытирая кровь, текущую из носа, рукавом.

– Да ладно тебе, – сказал, сплюнув, – Не дрейфь. Ты же говорил, она истинная, а истинность она в обе стороны работает, верно? Не получится у нее на тебя всю жизнь злиться. Да и разве не об этом ты меня просил. Придумай что-нибудь, Родэн…А ведь знал, что по- другому никак, только вынудить. Я бы все равно это сделал. Только думал потом, после перехода. И ты знал в глубине души, о чем просишь…Просто есть вещи, о которых вслух не говорят, и даже про себя лишний раз не произносят…Да, Окай?

Обротень сжал кулаки, напрягшись, и гневно сверкнул на Макса глазами, но…Черт. Да, он боялся, что будет так. Боялся, но не мог об этом не думать. Ведь хотелось верить, что есть другой путь. Что можно. не вот так. Мерзко.

Плечи сникли, оборотень уставился на свои руки.

– Наверно ты прав, – еле слышно сказал, – Что делать то теперь?

Макс улегся на траву, улыбаясь.

– Ну пока подождем, когда очнется.

Дита почувствовала пронизывающий холод, шедший от влажной земли, и боль. Уже только ее отголоски по сравнению с тем страшным укусом, но все равно все тело выкручивало, кости ломило, на языке был горьковатый привкус желчи. С трудом разлепила сомкнутые веки. Звезды. Яркие какие. Боже. Это не ее глаза. Она резко села, отчего голова моментально закружилась и вокруг все поплыло.

– Привет, – Макс, устроившийся напротив с Окаем, улыбнулся как ни в чем не бывало. Оборотень тут же подскочил к ней, крепко прижав к себе. Жаркий какой, машинально отметила она про себя. Втянула воздух трепещущими ноздрями. И пахнет так… Так. Томительно. Землей, мхом, сандалом, чем-то еще неуловимым…родным… Черт, он же обратил меня, стрельнуло в мозгу. Она резко отстранилась, тихо зарычав, чувствуя, как выступают клыки. Не такие как раньше: толще, длиннее. Сил на большее не было.

– Дита, прости, – глухо проговорил Окай, – Я не хотел так. Правда. Но ты увидишь, все будет хорошо, мы созданы друг для друга. Я знаю, ты сейчас тоже это почувствуешь.

– Да ты с ума сошел, – сдавленно прохрипела она, – Ты убил меня, а потом сделал самым презренным существом для моего рода. Весь клан теперь мои враги. И ты думаешь, я после этого с радостью понесусь с тобой совокупляться в твою грязную палатку, чтобы нарожать стаю кабелей. Да я скорее умру! Только отомщу сначала тебе и твоему гаденышу – дружку…

Окай смотрел на нее исподлобья, хмурясь и раздумывая: дать ей выговориться и потерпеть или пора уже показать кто в доме хозяин. Вроде первый вариант был правильней, но второй все больше манил с каждой секундой.

К ним подошел Макс, успокаивающе потрепав оборотня по плечу. Дита подняла на него яростные глаза, потом недоуменно вскинула брови и на лице расцвела злорадная улыбка:

– Что с мордахой, Родэн? Под асфальтоукладчик попал? – весело пропела, настолько вид принца соответствовал ее сокровенным желаниям.

– Ну почти, – Макс ухмыльнулся, растягивая распухшие губы, чуть толкнув Окая в голову, – Поклонник твой клыкастый доходчиво объяснил, что так с девушками поступать не хорошо. Я понял. Приношу свои извинения.

Дита прищурилась и мазнула легким одобрительным взглядом по волку, отчего тот чуть хвостом по земле не забил.

Принц тоже присел напротив девушки, ловя ее взгляд:

– Я вас сейчас оставлю, только есть один момент, – резко схватил ее за подбородок, – Смотри на меня!

Взгляд полыхнул золотым, и Дита замерла, уставившись на Макса, как кролик на удава, глядя бездумными широко открытыми глазами.

– Что ты делаешь? – зашипел на него Окай.

– Алиби нам обеспечиваю, – невозмутимо ответил Родэн, – Не переживай, просто волю парализовал, ничего с ней не станется. Через часа полтора станет обычной, только меня какое-то время будет яро ненавидеть, но, учитывая ее клятвенное обещание отомстить, хуже от этого уже не будет.

Повернулся к остолбеневшей девушке:

– Дита, у тебя телефон с собой?

Она медленно кивнула.

– Отлично. Звони сейчас отцу и объясняй, почему тебя неделю не будет дома. Уехала с дузьями, нашла любовника, срочные дела, что угодно. Лишь бы он поверил и ничего не заподозрил, поняла? Потом отдашь телефон мне.

Дита достала телефон из накладного кармана, набрала Окропина и беспечно защебетала в трубку, как- будто и не сидела сейчас в лесу с оборотнем и принцем.

– Пап, привет! Слушай, меня Марыся позвала на день рождения подруги своей в Варшаву, так неожиданно! Но я решила поехать. К переходу вернусь, обещаю…Нет. Все отлично…Правда. Не говори глупостей… Конечно, я потом позвоню, но там не везде может ловить!… Мне уже бежать пора! Пока, Всем привет.

Нажала «закончить вызов» и с бесстрастным лицом отдала телефон Родэну. Тот повертел его в руках.

– Пароль какой?

– 0707.

– Спасибо, – Макс улыбнулся ей, но Дита никак не среагировала, лишь продолжала внимательно смотреть на него.

Родэн повернулся к хмурому оборотню. Тот явно был не в восторге от вида своей безвольной подруги.

– Окай, слушай внимательно. Эту неделю надо за ней очень пристально следить. Очень. Никаких телефонов рядом, ничего. От этого зависят наши жизни. Не только моей семьи. Но и всего этого племени, и твои тоже скоро сюда приедут. Если Дита умудрится предупредить вампиров, или они просто хоть что-то заподозрят, то нападут первые… Понимаешь, чем это может кончится?

Он помолчал, всматриваясь в волка, оценивая, насколько тот осознает опасность. Потом продолжил:

– Поэтому ты сейчас ведешь ее в лесной домик ведуньи, и вы остаетесь жить там на эту неделю. Свой телефон мне тоже отдай. Дита может им воспользоваться, когда ты заснешь или отвлечешься. Просто не выпускай ее из виду, хорошо? Заодно и познакомитесь поближе, – Макс неожиданно подмигнул, – Я буду заходить к вам. Пусть отвечает на звонки, чтобы ее семейка не потеряла.

– Ладно, Родэн, я понял, – кивнул Окай.

– Отлично, – Макс встал, отряхиваясь от травы, – я тогда пойду предупрежу ведунью, а вы пока… Почему бы тебе не воспользоваться ее послушным состоянием? В ближайшее время она вряд ли будет столь покладистой, – и хитро покосился на смутившегося волка.

– Я..я не знаю, она вообще без эмоций сидит, я не извращенец, – фыркнул Окай.

– Ну, это можно поправить, – Родэн склонился к Дите и что-то зашептал на ухо. Она потупила взор, слушая его. Потом повернулась к Окаю и подняла на него глаза, моментально загоревшиеся жарким огнем. Тот аж рот открыл от удивления. Что, так можно было? Просто пара слов, и вот уже перед тобой не разъяренная фурия или безвольная марионетка, а соблазнительная красавица, медленно подходящая, покачивая бедрами, пронзая многообещающим взглядом. Дита села на застывшего Окая, обвивая его шею тонкими руками:

– Мой волчонок, – прошептала на ухо, легонько прикусив мочку. Оборотень прижал ее к себе, зарывшись в волосы. Такая теплая, живая, мягкая. Наконец!

– Жду у ведуньи, – послышалось откуда-то издалека. Но Окаю уже было не до ответа.

Дита смотрела в окно невидящими глазами, забравшись с ногами в кресло-качалку, крепко обхватив себя. Прошло уже пять дней с того ужасного вечера, как Окай обманом опоил ее, а Родэн проткнул зачарованным кинжалом. Всего пять дней. Это ведь так мало. А как- будто это было в другой жизни, в другом мире, не с ней. Кто она теперь? Она более ста лет была вампиром, княжной, высшей. У нее были слуги, деньги, власть, крепкий клан. Она знала правила игры и легко и с наслаждением играла в нее.

Но ничего уже не вернуть. Отец первый, кто убьет ее, только завидев, лишь бы смыть позорное пятно с семьи: подстилка для оборотня. Презренного низменного создания, живущего звериными инстинктами. Ей некуда идти. Она больше не вампир.

Но и оборотнем она себя пока не чувствовала. Все эти проснувшиеся первобытные стремления бурлили в ней как молодое вино, смешиваясь с прошлым характером причудливо, не всегда понятно, выстреливая то неконтролируемой яростью, то полной апатией. Дита сама не знала, чего от себя ждать в следующую секунду и от этого чувствовала себя несчастной и потерянной. Все было так зыбко, непонятно вокруг. Только Окай оставался неизменно спокоен и дружелюбен, с ленивой улыбкой наблюдая, как ее швыряет на эмоциональных качелях из стороны в сторону.

– Это пройдет, комарик, все хорошо, – мягко говорил оборотень. И она верила ему. Ей больше было некому верить. Весь мир вдруг сузился до этого старенького домика в лесу. До комнаты с большим закрытым окном, креслом качалкой и узкой кроватью. До этого мужчины, спящего сейчас на их ложе. Она скользнула взглядом по расплетенным черным волосам, широким бронзовым плечам, спине с четкой выемкой позвоночника, двум глубоким ямочкам над ягодицами, скрытыми под простыней.