Алена Чапаева: Заводная империя. Часть 1

Царское дело

 Паромобиль выпустил дымное колечко из трубы и, тревожно скрипнув, шумно выдохнул и запнулся. Вдалеке заблестела узкая змейка реки. Царь Велислав Велимирович, имеющий с недавних пор в народе позорное прозвище “кровопийца”, заглушил мотор, снял кожаные перчатки и вышел из машины. Какое  – то время он созерцал нависшее над рекой тяжелое небо, затем потянул ноздрями чуточку морозный воздух и обратился к кому – то, кто находился в машине:

– Сегодня низкие облака. Последние теплые дни перед зимой.

 Один из попутчиков государя, полноватый коренастый господин, спрыгнул с пассажирского сиденья и несколько раз присел, чтобы разогнать в затекших ногах кровь.

– Народ говорит, что такие вот облака – к весеннему урожаю. Год будет плодородным.

 Государь пожал плечами, обтянутыми хорошим английским сукном.

– Можно ли верить народным приметам? Или лучше все – таки доверять колдунам? Моя придворная ведьма Манира говорит, что скоро будет голод.

 Попутчик, которого звали Йозеф Литвин, сомкнул руки в замок и хрустнул суставами.

 Он обошел паромобиль, заглянул в кабину. Там, убаюканный тряской ездой, спал охранник.

– Любезный, – Литвин ткнул спящего в плечо кулаком через форточку.– Вас почивать сюда пригласили? Ха?

 Охранник испуганно всхрапнул, натянул немедленно упавшую фуражку и вылез из машины.

– Виноват – с, – тараща сонные глаза, пробормотал он.

– Как есть, виноват. Дурак! Иди делай то, для чего приехали.

 Охранник проверил электроревольверы: насыпал в полупустые отсеки пороху, установил электрический заряд, вытащил из машины сундучок и медленно направился в сторону лесочка. По дороге он стал разматывать провод.

– Как ты полагаешь, Йозеф, – спросил Велислав. – Это поможет остановить бунт?

 Литвин задумчиво обошел парамобиль. Кроме охранника, на заднем сидении спала Булочка, старая сторожевая собака без роду и племени. Йозеф потрепал собаку по холке и дал ей кусок приготовленного заранее мяса.

– Послужишь государству в последний раз?!– спросил он и прицепил собаке на спину походный портфель. – Ищи, Булочка, ищи.

 Собака послушно вильнула хвостом и направилась к деревьям. Там, в глубине, находилась выработанная шахта. Булочка спустилась по камням и принюхалась. Где – то в шахте были люди. Их следовало отыскать.

 Собака направилась вглубь пещеры и слеповато заморгала. Ее зрение уже было плохим, но нюх пока еще не подводил. Люди были здесь, и ели колбасу. Собака потянула носом мясной дух и уверенно побежала вниз, в разлом. За Булочкой шлейфом тянулся провод.

 Вскоре стали слышны человеческие голоса.

– Идет кто – то, – тревожно сказал человек.

 Собака появилась в проходе и ее морда озарилась светом фонаря. Она увидела пятерых или шестерых испачканных глиной людей.

– Это собака, заблудилась, наверное, – сказал другой голос. – Иди сюда, малыш. На.

 Булочка подошла и понюхала колбасную шкурку.

– Что это у него? – спросил один из людей, потянув за шнур.

 Сверкнуло и раздался страшный грохот. Шахта обрушилась, накрыв обломками породы всех, кто под ней был.

 Через какое – то время в просвете между завалами показался мужчина, тот самый охранник. Он осторожно перелез через груды камней и, стараясь не спотыкаться об остатки тел, прошел в глубину. Там вытащил маленький механический фонарик, покрутил ручку, и электрический огонек загорелся. Освещая пещеру шахты тусклым светом, охранник стал искать оставшихся в живых. Один из этих людей находился в агонии, второй был сильно ранен и тяжело дышал. Охранник зарядил электроревольвер порохом и включил заряд. Полыхнуло. Человек, бившийся в агонии, замер. Второй открыл глаза. Охранник хотел было сказать что – то, но услышал вдалеке знакомое тяжелое дыхание.

 Литвин вошел в шахту и уставился на живого пока бедолагу.

– Ну вот и все, конец твоей ячейке, – сообщил он и схватил мужчину за волосы. – Сейчас назовешь всех кто в городе, и умрешь быстро.

 Человек замотал головой и вытащил сигарету.

– Последнюю можно, – сказал он миролюбиво, но затем  внезапно набросился на Литвина. Охранник выстрелил, и мужчина обмяк.

– Надо было дать допросить, – ворчливо сказал Литвин. Ищи теперь, где у них может документы тут спрятаны.

 Вдвоем они устроили в шахте небольшой обыск. Под столиком, за которым сидели люди, был найден ящик со схемой шахты.

– Пошли, – сухо сказал Литвин, и охраннику ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Они шли долго, пока вдалеке не показался яркий луч. Литвин нацепил хитроумное устройство из двух разных линз на лоб. Такое обычно используется, чтобы защитить мозг от безумия при контакте с опасными алхимическими элементами.

 Послышалась тихая музыка, похожая на журчание.

– Вот он, – прошептал почти трепетно Литвин. – Сирофомит! Ты когда – нибудь видел что – то подобное? Красота. Которая стоит миллионы.    Он подошел к куску породы, излучающей голубоватый блеск, вытащил из кармана молоток и отколол небольшой фрагмент. Камень брызнул ярким светом.

– А для чего он? – спросил ослепленный охранник. – Если он опасен, он же не годится для украшений.

– Один такой осколок, – сказал Литвин, разглядывая через монокуляр переливающуюся мелодией и светом частичку большой глыбы. – При должной обработке способен оживить десять гомункулов. А еще он может поднять в воздух дирижабль. Это власть, ха. Огромная власть. Которую никто не сможет у меня отнять.    Литвин повернулся и внезапно вынул из – под полы револьвер.

– А ты слишком многое видел. Так что, извини, любезный. – Литвин выстрелил в сердце охраннику, повалил на него кусок горной породы и вышел, замотав куском ткани бесценный осколок. В месте, где лежали трупы шахтеров, Литвин остановился, вынул из – за пазухи сверток с заранее подготовленными документами и подложил их в сундук.

 На поверхности подлеца ждал государь.

– Ну что, они были там? – спросил Велислав.

– Были, – сообщил Литвин. Шесть человек. Все погибли под завалами, а охранника задавило свалившимся камнем, когда мы искали документы. Кстати, вот и они, – Литвин поставил перед государем ящик. – Здесь письма, шифры, газеты.

 Велислав Велимирович стянул перчатку и брезгливо провел рукой по стопке документов, с таким же отрешенным видом, с каким пресыщенный хорошей литературой читатель пролистывает купленный на базаре бульварный роман. Царь наугад вытащил брошюру, на обложке которой был националистический лозунг и герб одной из соседних стран.

– Интервенция, – задумчиво процедил царь сквозь зубы, затем вздохнул и положил книжицу обратно в ящик, – жаль его, – Велислав кивнул на шахту, имея в виду охранника.

– Я прикажу похоронить тело, – сказал Йозеф. – Вдове выделим денежные средства.

 По дороге обратно Велислав, который снова был за рулем – уж очень любил водить парамобиль – стал прислушиваться.

– Что это за звук? – спросил он.

 Йозеф поплотнее сжал под мышкой завернутый в материю и издающий звон сирофомит, а затем как можно более равнодушно пожал плечами.

– Ничего не слышу, государь. Наверное, это в ушах у вас звенит – последствие взрыва.

– Возможно, – сказал царь. – Послушай, ты ведь практически спас сегодня государство от краха. Эти люди готовили переворот.

– Я всего лишь выполнил свой гражданский долг, – скромно сказал Литвин, с трудом подавляя где – то в глубине организма свое вечное “ха”.

– Брось. Ты отныне мой хороший друг! Проси все, что хочешь.

 Литвин задумался. Точнее, сделал вид, что задумался.

– Я хотел бы служить государству еще долго, ха… – сказал он. – Например, заняться выработкой карьера. Эта шахта, она ведь ничья? Я хотел бы заняться добычей угля.

 Велислав покосился на Литвина с удивлением.

– Ты хочешь шахту? Я тебе подарю две ветки по добыче угля на востоке.

 Йозеф покачал головой.

– А можно я здесь разработку стану вести? Прямо на этой шахте?

 Получив разрешение, Литвин не сдержал звук “ха” и расплылся в улыбке.

– Только ты это, похорони их, что ли,– поежился государь.– По обряду. Выделю тебе на сожжение.

 Литвин, получив сразу два выгодных предложения, закивал.

– Расскажи еще о себе, – попросил царь. – Ты ведь мне теперь друг.

– Да что рассказывать, великий государь. Я рос бедно. Без матери. Ха. Школу только три класса окончил. Поступил работать ямщиком. Потом военную службу пошел. Всегда мечтал родине служить, но военная карьера не задалась – у меня одна нога короче другой. Из – за этого нарушал строй постоянно. Мне не предлагали повышение, и не возражали, когда я подал рапорт об отставке. Отец мой захворал, и я поехал домой. Ха. Это тут рядом, город Балуев. Когда отец умер, я остался совсем без денег, продал дом и подался в столицу. Сперва на заводе работал, потом стал скупать все металлическое и сдавать в переплавку. Скоро ссуду взял и стал сталелитейником. Потом мне сказали, что под водой в реке много кораблей и всяких ржавых деталей, которые годятся в переплавку. Вот я заказал водолазные костюмы и стал добывать со дна металл. Потом еще там многое понаходили – но все в казну сдавали, да. А на прибыль я уж развел цеха, ха. Потом взял лавку, а потом еще маленькую табачную плантацию. Теперь вот уголь хочу добывать.

 Велислав Велимирович, впечатленный такой самоотдачей простого помещика, пообещал его наградить еще орденом Даждьбога и дать два надела табачных плантаций на юге.

Наследник или наследница?

 “Было у царя три сына…” – няня читала медленно, постоянно меняя интонацию и поеживаясь от мысли, что маленькие девочки услышат из – за плотно закрытых дверей родовые крики их матери, царицы Сваны, и начнут беспокоиться. В этот момент даже дракончики в клетках будто бы притихли, хотя привыкли кричать и лопотать без умолку. Они склонили свои механические головки и деликатно застыли, подергивая маленькими скрюченными лапками прутики решетки.

 Над залами раздался очередной приглушенный стон и одна из девочек, царевна Заряна Велиславовна, подняла светлую кудрявую головку, вопросительно глядя на няню.

– Где мама? – тревожно спросила она, а ее пухлые губки уже готовы были дрогнуть, чтобы обрушить на воспитательницу детскую истерику.

 Средняя, Лада, тоже подняла голову, всю  в мелких бантиках и косичках, вопросительно прислушиваясь к пугающим звукам. Только маленькая Забава увлеченно продолжала игру с куклой.

– Девочки, а помните, вы хотели поиграть на клавесине? – спросила няня и поспешно открыла старинный ящик.

 Девочки обрадованно вскрикнули и подошли к инструменту. Они по очереди погладили слоновой кости клавиши, а няня аккуратно вынула из малахитовой шкатулки резной ключ. Обычно это делать нельзя, но сейчас –  можно. Ключ вошел в замок, няня повернула его, и на крышке клавесина появилась механическая балерина. Кукла сделала реверанс, и девочки в восторге захлопали в ладоши.

– Заряша, играй собачий вальс! – попросили девочки. Младшей всего три, но она уже научилась извлекать и инструмента простенькую мелодию.

 Малышка пухлыми пальчиками нажала сперва белые клавиши, затем черные; балерина вскинула деревянную ножку и принялась кружиться в такт музыке. Няня и девочки засмеялись.

 За дверью раздались шаги, и в комнату вошел царствующий отец, который тоже хотел скрыть свое беспокойство, и обратился к няне:

– Дорогая Люси, сейчас не время музицировать. Насколько я знаю, у вас с девочками сейчас чтение. Что читаете?

– Сказки, Ваше Величество.

– Продолжайте.

 Няня повернула ключ, балерина исчезла в прорези крышки. Девочки послушно расселись на подушки, воспитательница взяла книгу и продолжила с того места, где прервалась.

– И было у царя три сына…