– Не-а, – снова замотал головой паренек. – Там этот, Старый, приехал. Опять будет ерунду рассказывать и денег просить.

– Потише, – поморщился Роман Русланович. – Твоим бы воспитанием заняться… Ладно, зови дорогих гостей. И попроси мать, пусть выпить принесет.

– Думаете, стоит? – спросила, когда Миша выбежал.

– Пить? Я не буду, рано еще. А вот Старый, Старовойтов, в смысле, любит выпить и с утреца, и в обед, и на ночь. Но кто я такой, чтобы учить оборотня жизни?

Пришлось даже отвернуться, потому что Роман Русланович мог поднять настроение одной фразой. Естественно, забить его за плинтус он мог еще быстрее. Удивительный человек. Оборотень.

– Так, встань из-за стола! Эх, знал бы, заставил тебя платье надеть покороче, но и это сойдет. Юбку приподними только, ноги открой. И волосы взлохмать. Теперь сюда идти, – похлопал по подлокотнику.

И пусть я знала, что это все игра, стало мерзко. Неужели кто-то добровольно может пойти на такое? Радоваться крохам внимания и верить, что все окупится деньгами?

– Рома, – я едва успела занять место рядом с креслом, как в кабинет вошел мужчина. – Сколько лет, сколько зим.

Он был обычным. Не красивым, скорее, невзрачным, простым, чем страшным. На такого и не посмотришь, мазнешь взглядом, и все. Но в то же время чувствуется в нем какая-то подлость. Глазки так и бегают, ищут выгоду, ощупывают меня с ног до головы масляным взглядом. Так и хочется тут же пойти помыться и сжечь платье.

– Так на той неделе виделись, забыл? – поймал его Роман Русланович.

– Так то и не считается, мелочь, а не встреча, – засмеялся Старый.

Действительно, ему очень такая кличка подходит.

Мне было все равно, зачем он пришел и что ему нужно. Но через минуту все мое спокойствие раскололось, осыпалось тысячей дрожащих осколков. И теперь я не знала, зачем вообще во все это ввязалась.

Зачем?

А все потому, что в дверях, улыбаясь чуть свысока, стояла Настя. В блестящих тряпках, увешанная золотом, на высоченных каблуках и с тонной макияжа на юном личике. Моя Настя, которую я так хотела оградить от этого.

Сердце пропустило удар и забилось быстрее, но я стояла, улыбаясь, словно ничего не происходило. Я – предмет интерьера, мебель. Моя роль – быль красивой игрушкой. Как и Насти.

Ох, сестренка, зачем ты ввязалась во взрослые игры, в которых ничего не смыслишь? Неужели отцу было мало меня, и он решил распродать всех дочерей?

Наверное, мое настроение все же изменилось, потому что Старый вдруг посмотрел прямо на меня, нехорошо улыбаясь.

– Вижу, ты себе новенькую взял. Молодец, правильно, их почаще менять нужно. Моя тоже свеженькая… Но, не о том я с тобой хотел поговорить. Настя, иди, погуляй. И ты, – он махнул на меня. – Рома, отошли девчонку, без свидетелей надо бы кое-что обсудить.

– Василиса, покажи гостье столовую, попроси Лену принести напитки, – он хлопнул меня по заднице, торопя, но я все равно наклонилась и чмокнула его в щеку, отыгрывая на все сто.

Даже если отец нарушил условия договора, я все равно не могу подставить Романа Руслановича.

– Пойдем, – я улыбнулась Насте, хотя сердце сбоило, и мне до боли хотелось обнять глупую сестренку.

Как она вообще впуталась в это?

По дороге нам навстречу попалась Елена Витальевна, и я попросила ее принести нам чай в столовую. Но Настя вдруг скривилась.

– Шампанского, – грубо бросила она. – Чай для нищебродов.

Привычная к любым капризам Лена только пожала плечами, взглядом показав мне, что у моей спутницы плохо с головой. В другой ситуации я бы и вовсе поставила на место зарвавшуюся малолетку, но не сегодня.

В столовой Настя прошла к дивану и села на него, откинув голову на спинку и уставившись в потолок. Она всем видом показывала, что не хочет здесь находиться, что ей не нравится мое присутствие, что она терпит и меня, и все вот это. Я же рассматривала сестру и не могла поверить, что еще недавно она казалась мне ребенком. Сейчас передо мной сидела взрослая женщина, потрёпанная жизнью. Перебор косметики на лице делал Настю лет на десять старше, а одежда уродовала фигуру. Обтягивающее платье, которое должно подчеркнуть талию, собиралось складками, декольте едва прикрывало грудь, а худенькие ноги казались двумя палочками-спичками. Да уж, даже Роман Русланович не позволил бы мне появиться на людях в таком виде. Он бережно относился к своей репутации, а молодая любовница должна только укреплять его положение, и уж точно не портить своим расхлябанным видом.

– Насть, что ты тут делаешь?

– Сижу, – недовольно буркнула она, даже не посмотрев в мою сторону.

– Я не про диван, я про этот дом, про оборотня, с которым ты приехала. Настя, почему ты здесь. Неужели отец не мог предостеречь тебя, чтобы ты не связывалась с такими, как он? Это не люди, они очень опасны, их нужно избегать…

– Папа? – фыркнула она и посмотрела, наконец, на меня. – То, что ты нашла себе папика и сбежала, не оставило нам выхода.

– Что я?

Но сестренка уже сорвалась. Теперь я видела, что ей не так безразлична я, она злится, обижена и расстроена.

– Ты! Думаешь, нам просто? Ты сбежала из дома, ушла, даже не попрощавшись! Понимаешь? У нас нет денег, нет тех, кто мог бы помочь! Тебе-то здесь хорошо, и накормят, и оденут, а нам с Леркой что делать? Этот пришел к отцу и предложил решение. Думаешь, у нас был выбор? У папы долги, он не может никак восстановиться. Нам было очень тяжело!

– Насть, я не сбегала, я…

– Брось! Папа все рассказал! У нас могло быть много денег, а в итоге – ничего! – она подскочила. – Это ты виновата!

В столовую вошла Лена, неся на подносе дымящуюся чашку и бокал, в котором пузырилось шампанское. Ее попросили – она принесла, и мне не в чем было ее винить.

– Спасибо, – я улыбнулась ей, а Настя схватила с подноса бокал, прежде чем Лена поставила все на стол.

Я даже сказать ничего не успела, а сестра уже расправилась с шампанским.

– Мерзкое, – прокомментировала и стукнула бокал на стол.

Лена могла принести ей что-нибудь из дешевого, просто чтобы показать, что ей тут не рады. Я бы не удивилась. Но вслух такого, естественно, говорить не стала. Кивком поблагодарила экономку, подождала, пока она уйдет, а потом вновь повернулась к сестре.

– Настя, что происходит?

– Я пью, не видишь что ли? Мне еще трахаться с этим стариком сегодня, нужно с духом собраться. Я ведь не ты, от обязательств не сбегаю.

– Я не сбегала, Насть, я пыталась защитить тебя от этого! Я пошла к Роману Руслановичу, чтобы он не требовал от папы долги вернуть, понимаешь?

– Как удобно, правда?

Она не верила тому, что я говорю. Что же ей наговорил отец, раз Настя каждое мое слово воспринимает в штыки. Он явно наврал ей, чтобы выгородить себя. Ох, а что если он и не собирался прекращать свои игры? Неужели я могла поверить в то, что после моего отъезда он исправится? Начнет думать о девчонках и их будущем? Глупая тут только я, нужно было звонить почаще, выпытывать у Лерки все подробности… Не дать случиться непоправимому.

– Насть, – сделала к ней шаг.

– Нет! Не трогай меня, поняла? Если бы я знала, что ты здесь будешь, то ни за что бы ни согласилась сюда ехать. Уж отвертеться бы повод нашла.

Больше всего на свете я боялась, что мы с сестрами станем врагами. Я делала все, чтобы они никогда не знали горя, и вот – все разрушено.

Настя больше ничего не говорила. Пару раз я пыталась что-то сказать, спросить о чем-то, но она только фыркала и отворачивалась, не желая даже отвечать мне. Было очень больно. Отчаяние захлестывало с головой, но все, что я могла, просто сидеть и делать вид, что все замечательно. Хорошо. Я сильная, я со всем справлюсь. Сейчас позволю Насте делать, что ей хочется, как она считает нужным, а вот потом… Потом я поговорю с Романом Руслановичем и все решу. Если отец не сдержал слово, то он нарушил не только мой договор с ним, ведь так? Или долги так и остались долгами? Но для меня этот договор потерям всяческое значение.

– Настя! – из-за двери донесся мужской голос, и сестра поднялась на ноги, быстро поправила платье и пошла на выход.

– Настюш, я позвоню тебе, хорошо?

– Иди ты, – бросила она и ушла.

Я продолжала сидеть. В голове не было ни одной связной мысли, одновременно хотелось бежать, действовать и плакать от отчаяния, но я понимала, что в нынешнем своем состоянии просто не способна на осмысленные действия.

– Василиса, что ты тут делаешь? – я так погрузилась в мысли, что не заметила, как в столовую вошел Роман Русланович и сел рядом со мной. – Запах твоих слез уже пропитал весь дом, я говорил, что следует держать себя в руках. Что случилось?

– Это была моя сестра, – ответила глухо.

– Я понял. Вы очень похожи. Помнится, твой отец говорил, что у него три дочери. Это, я полагаю, была средняя?

– Да. Настя. Я только ради нее… – всхлипнула. – Только ради нее согласилась…

Вот чего я не ожидала, так это того, что Роман Русланович по-доброму обнимет меня.

– Ты не обижайся, девочка, я все понимаю. Ты, может, и хотела как лучше, но я же чувствую, что вы, люди, испытываете. Ей нравится, Василиса, ей все это нравится. Не знаю, о чем вы с ней говорили, но воя сестра не такая невинная, как ты о ней думаешь. Может, твоя жертва была напрасной?

– Нет! – я вскинула голову. – Это все папа! Он ее заставил…

– Как скажешь, – Роман Русланович гладил меня по голове. – Если тебе так спокойнее, то пусть будет так. Я, конечно, не думал, что все закончится так быстро, но все же спрошу прямо. Ты хочешь уйти?

Такого я не ожидала. Да, разговор нужно было поднимать, ведь… Но что он сам его начнет, о таком даже не думала.

– Не знаю. Я не знаю, что мне делать.

– Твой отец отдал мне тебя в счет долга, – Роман Русланович скривился. – Ты не отрабатывала, но я этого и не просил. Не люблю, знаешь ли, девичьих страданий. Впрочем, как работник ты меня вполне устраивала и устраиваешь. Если захочешь уйти, черт с ними, с деньгами, уходи. Не ты мне их должна… Но вот вопрос в другом. Куда?

Он был абсолютно прав. Идти мне было некуда. Домой? Не уверена, что папа будет счастлив видеть меня там. Если он продолжает играть, то совсем скоро предложит новую «подработку», а та, уверена, уже не будет такой замечательной.

– Мне нужны деньги, – внезапно осознала я и, испугавшись, отпрянула в сторону от оборотня, решив, что он сейчас разозлится.

– Зачем? – спокойно спросил Роман Русланович.

– Я не смогу оставить сестру с ним, я должна ее забрать. Лерка не должна видеть всего этого, хоть ее, но я должна вытащить, пока он не превратил и ее, – договорить не смогла.

Оборотень поднялся.

– Я подумаю, а пока иди к себе, переоденься. Сегодня ты мне больше не нужна, бумажки могут подождать и до завтра. Отдыхай.

На миг мне показалось, что он издевается. Как я могу отдыхать? Но спорить не стала, поднялась, попрощалась и направилась к себе. Ноги казались ватными, идти было тяжело, сердце колотилось словно бешеное. От нервов можно заработать проблемы со здоровьем, а этого мне бы не хотелось. Да и страх, что Роман Русланович решит выкинуть меня на улицу, становился все больше. Я не понимала его. Сейчас – милый и добрый, а через секунду – жестокий и холодный. Он не человек, мне трудно объяснить его решения, угадать, но сама я не выберусь из этой ловушки. Да, найти работу, снять квартиру… говорить легко. У меня ни гроша за душой, нет крыши над головой. Идти по друзьям? А есть ли они у меня? Не уверена…

В комнате разделась, сбросив вещи прямо на пол. Потом уберу, сейчас нет сил на лишние движения.

Так странно, я не успела ничего сделать, физически не устала, но эмоции вымотали, втянули из меня все, что только можно, превратили в опустошенную куклу, у которой, помимо всего прочего, закончился завод. Упасть на кровать, заснуть и не видеть снов, вот и все, чего мне сейчас хочется.