Но стоило голове коснуться подушки, как все стало только хуже. Слезы сами потекли из глаз, я сжалась в клубок, обнимая одеяло, и заплакала, жалея и себя, и Настю, и Лерку. Мне было жаль даже маму, которой давно не было с нами. Странно так.

Боль – это страшно. Никогда не думала, что отчаяние может накрыть с головой, практически уничтожить. Но именно это я сейчас и чувствовала. Я могла остаться здесь, жить, как ни в чем не бывало, но какой смысл? Единственное, что было в моих силах, оказалось напрасным, и теперь попросту не было желания существовать дальше. Потому что жизнью я бы это не назвала.

Слезы то прекращались, то накатывали с новой силой, я никак не могла успокоиться. Мне то казалось, что все произошедшее, дурной сон, то, что все еще хуже, чем могло бы быть.

Я почти задыхалась от слез, хватаясь за одеяло как за последнюю соломинку, последнюю возможность избавиться от ужаса.

– Лиса? – кровать неожиданно прогнулась под чьим-то весом.

И я не придумала ничего умнее, чем податься навстречу тому, кто так бесцеремонно вломился в мою комнату.

Глава 7

Егор

Из-за небольшой шалости отец отлучил нас от клана на месяц. Не скажу, что я был против, все-таки быть свободным от его контроля намного лучше, чем отчитываться за каждый шаг. Хотя я даже не припомню, когда последний раз рассказывал ему о том, чем занимаюсь. Не волчонок уже.

Но последний разговор с Кириллом заново разжег во мне азарт. Эта девчонка манила чем-то, привлекала, так и хотелось завалить ее по-настоящему. Да, братишка меня опередил, но я с радостью принял вызов. Оседлать крошку будет забавно, она такая сладкая, корчит из себя неприступную, хотя сама не прочь поразвлечься. Папа, конечно, не обрадуется, когда узнает, но ведь я и не обязан ему ничего рассказывать.

У ворот пришлось пропустить колонну тачек. В одной из них я успел разглядеть Старого и очень удивился. Что это придурок здесь забыл? Отцу давно нужно было оборвать с ним все дела, этот утырок не сделал ничего хорошего, он даже не альфа клана, но перед ним все лебезят.

Подождал, пока они отъедут, и сам въехал на территорию клана. Дом, милый дом. Если все пойдет хорошо, то когда-нибудь это все станет моим. Ух, навезу сюда девчонок и оторвусь!

Машину бросил чуть в стороне, у маленького домика, который официально принадлежал мне с восемнадцати лет. Подарок, так сказать, чтобы я не смущал никого своим гулянками. Но за все время я тут жил от силы пару месяцев. Не нравился мне дом, слишком маленький и чопорный.

К отчему дому двинул пешком и успел заметить, что папа тоже поспешил слинять из клана. Он был далеко, и я не мог учуять его настроение, но вот озабоченный вид разглядел, да и движения дерганные, будто он переживает или нервничает.

Как же все замечательно складывается. Нужно было захватить цветы и конфеты, да бутылочку шампанского, тогда Лиса точно была бы моя. Но раз уж все получилось быстро и спонтанно, то в ход пойдет моя харизма. Недаром девки мне прохода не дают, истекают слюнями, пытаясь затащить в постель.

Но стоило зайти в дом, и я чуть не задохнулся от запаха боли и отчаяния. Такой безысходности здесь быть не могло, но я понимал, что она есть и этим ничего не поделать.

Лиса!

Это она, сомнений нет. Но что привело ее в такое состояние? Вот и пособлазнял, называется. Как можно что-либо делать, когда у девчонки вообще не романтическое настроение?

Я поднялся наверх, целенаправленно двигаясь к комнате Лисы. Чем ближе я подходил, тем сильнее сдавливало сердце. Глупо думать, что это остатки, и она успокоилась, запах был свежим и нес в себе много плохого, такого, о чем даже думать было неприятно.

Почему-то подумал, что если отец сделал ей больно, то я самолично с ним расправлюсь.

Дверь в ее комнату была открыта, и я аккуратно вошел, но мог и не скрываться. Лиса лежала на кровати, громка всхлипывая и обнимая подушку. Черт, она такая беззащитная, что сердце тут же обмякло, захотело ее успокоить. Никогда не замечал за собой такого, но вот сейчас эта чувствительность вылезла на свободу.

– Лиса? – я подошел к ней и сел на кровать.

Девушка вдруг дернулась, подняла голову, посмотрела на меня затуманенным взглядом, и не успел я осознать, что делать, бросилась мне на шею. Лиса запуталась в одеяле, упала на меня, всхлипывая, обняла за шею. Дрожащее горячее тело возбудило во мне совсем не благородные мысли. Нет, мне было жаль ее, хотелось отметелить обидчика или сделать с ним что-нибудь похуже. Кровожадные желания почти сразу же ушли на задний план, и их место заняли вполне осязаемые чувства. Да уж, эта девушка действует на меня похлеще наркотика.

А ведь Кир не зря на нее запал. Я-то думал, что он трахнул ее потому, что она тупо подвернулась под руку, но вот теперь мое мнение поменялось. Если ему также снесло башку от ее запаха, от этой невинной беспомощности, то я не могу его винить. Она такая ароматная, что даже больно.

– Кто тебя обидел?

Лиса просто всхлипывала, не отвечая на мой вопрос, и это бесило. Злился я не на нее, а на того, кто посмел довести ее до слез. Но расспросить и понять, кто виноват, не представлялось возможным. Что ж, для начала ее нужно успокоить, а я знаю только один способ, им и воспользуюсь.

Приподнял ее подбородок, заглядывая в зеленые глаза, помутневшие от слез, и поцеловал.

Я хотел сделать это медленно и нежно, не смог. Стоило коснуться этих мягких пухлых губ, и крышу снесло напрочь. Словно изголодавшийся по женской ласке волк, я накинулся на нее с жесткими требовательными поцелуями, сминая то крохотное сопротивление, что она могла мне оказать. И уже не имело значения, зачем я пришел, хотелось лишь покорить ее, показать, кто здесь главный.

Она выдохнула со стоном, и контроль, которого оставалось не больше капли, испарился к чертям собачьим. Я освободил ее от одеяла, скрипнул зубами, жадно рассматривая полуобнаженное тело. Тут никаких нормальных мыслей не останется, одно голое желание. Стоит только осознать, чего мне хочется больше всего, и я начну действовать.

– Я…

Она попыталась мне что-то сказать, но разговоры – это не про меня. Действие. Секс. Страсть. Это ближе к действительности.

Я хотел ее. Хотел до боли, до безумия. И не мог этого контролировать. Пусть я никогда не ограничивал себя в желаниях, но это превратило меня в дикого подлунного волка, который следует инстинктам. Взять ее здесь и сейчас, заставить забыть о плохом, вырвать из ее рта крик наслаждения. Выиграть этот забег, чтобы она стала лишь моей.

Кажется, она сама хотела того же. Лиса тянулась мне навстречу, жадно отвечала на поцелуи, постанывала и пыталась стянуть с меня рубашку. Плевать на все, оторвемся сейчас и не будем думать о том, о чем не хочется.

Треск ткани прозвучал для моих ушей словно музыка. Тонкое кружево ее трусов разлетелось на клочки, мне даже не пришлось прилагать усилий. С верхом пришлось повозиться, Лиса сама мне мешала, пытаясь расстегнуть застежку, но я ее остановил и разодрал и эту часть ее гардероба. Милая вещица, но мне не нравится, что она мешает делать, что хочу.

Ее тело было подо мной, в полной моей власти, и я знал, что девушка просто не сможет сказать мне «нет». Это одновременно заводило и тормозило. Откуда-то всплыла мысль, что не только я должен получить удовлетворение, но и она. Ведь именно я ворвался к ней, Лиса меня не соблазняла.

Она выгнулась мне навстречу, прижалась к моей груди твердыми от возбуждения сосками. Твою мать, красная тряпка и та не подействует на быка с такой силой, как это вполне невинное движение. Ага, невинное!

Я приподнялся над Лисой, чуть толкнул ее назад, когда она потянулась за мной. Нет уж, девочка, будем играть по моим правилам. Я не собираюсь сходить с ума только потому, что ты красивая и нежная, от тебя исходит божественный аромат, а мысли крутятся вокруг поз, в которых тебя можно разложить.

Набухшие розовые соски вызывающе торчали вверх, и я не удержался, захватил один из них в рот, начиная игру.

Глава 8

Я определенно спятила! Другого объяснения, почему слезы внезапно превратились в дикое желание заняться сексом с первым встречным, у меня не было. Это что-то из разряда фантастики, но останавливать Егора я не собиралась. То, что ко мне пришел он, не вызывало сомнений. Так уж получилось, что именно он начал называть меня «Лисой», и пока что остальные его не поддерживали, ограничиваясь нейтральным «Василиса».

Но что сейчас со мной? Я горю от каждого его прикосновения, таю от поцелуев, хочу больше, намного больше, чем он может мне сейчас предложить. Это не просто страсть, это что-то посерьезнее, но думать сейчас об этом я все равно не в силах, так что стоит расслабиться и просто получать удовольствие, не думая ни о чем.

Егор подхватил меня под поясницу, подтягивая повыше, поднимая так, чтобы нам обоим было удобнее. Я уже не особо соображала, доверившись ему. Мне казалось, что приятнее уже просто не может быть, но с каждым движение Егор открывал все новые и новые грани удовольствия, отправляя меня в путешествие к небесам. Но чуть жесткие ласки, нежные покусывания и поцелуи не были тем, что я хотела.

– Егор, – простонала, схватившись за его шею, отрывая его от важного дела – он покрывал горячими, обжигающими поцелуями мою грудь. – Я хочу тебя…

– Я и так здесь, – хрипло хмыкнул он.

– Нет, – мотнула головой, – хочу тебя… внутри.

Он вздрогнул и замер. На мгновение и мне показалось, что это дурацкая идея, в затуманенной голове появились мысли, что лучше все прекратить…

Но почти сразу же все это исчезло под лавиной восхитительных ощущений. Егор больше не медлил, не истязал меня. Он приподнялся и отпустил меня, я рухнула на кровать, и теперь могла разглядеть его. Почему природа дает таким невыносимым парням такую внешность?

Он торопливо стянул с себя штаны, ремень на которых я уже успела расстегнуть. На долю мгновения я покраснела, но потом вспомнила, что сама валяюсь перед ним совершенно обнаженной, так что сейчас не время для смущения, скорее уж наоборот, стоит расслабиться и сделать все, чтобы наша встреча завершилась благополучно.

Егор снова наклонился надо мной, и я вздрогнула, когда его губы коснулись моего живота. Как же сладко! Я очень хотела, чтобы он не останавливался, продолжал дальше, и мое желание сбылось. Он приподнял мои бедра, провел руками по моим ногам и закинул их на свои плечи. А потом…

Я вскрикнула, но не громко, понимая, что это только начало, что нужно привыкнуть к нему, к его размеру, чтобы подстроиться и раствориться в быстрых и мощных движениях.

– Больно? – почему-то остановился Егор.

– Продолжай, – я дернулась ему навстречу, и он ухмыльнулся, поймав мой взгляд.

Думаю, то, что я видела в его глазах, было отражением моего возбуждения, и наши желания пересекались именно в этой точке. В этом не было ничего лишнего, ничего опасного или ненужного. В это мгновение мы были одним целым, и разрушать это единение посторонними мыслями мне не хотелось.

Я откинулась на подушку, вцепилась в нее пальцами, выгнулась, наслаждаясь каждым движением Егора. Он входил в меня то быстро, наращивая темп от удара к удару, то вдруг останавливался, пытая меня тягучими медленными скольжениями, словно проверяя пределы моего желания.

Губы, кажется, уже были прокушены до крови, потому что я не хотела кричать, позволяла себе лишь стонать, но понимала, долго так не продлится. Мелькнула мысль, что с Кириллом все было иначе. Но она тут же пропала, потому что и Егору надоела эта игра, он ускорился, вколачиваясь в меня, проникая до самого конца, заполняя собой каждую клеточку моего тела.

Небо стало таким близким, что я утонула в облаках восторга, перестала существовать. Блаженство, ради которого можно продать душу и не сожалеть ни о чем.