Первый (из известных нам) философ Древней Греции Фалес в VI веке до нашей эры принял за предтечу всех вещей воду. Его последователь Анаксимен считал, что прародителем всего является воздух. А ученик Фалеса Анаксимандр пошёл дальше, введя понятие беспредельной первоматерии, которую он называл «апейрон». Знаменитый Гераклит в качестве первоосновы принял огонь, привнеся идею развития. По Гераклиту из огня путём сгущения и разрежения возникают все вещи: «Все обменивается на огонь и огонь на все, как на золото – товары, на товары – золото». Вслед за ними Демокрит, продолжая традиции Левкиппа, сформулировал идею о том, что вечно движущиеся атомы – нерушимые «первокирпичики» Вселенной – соединяясь, создают всё существующее, а их разъединение приводит к гибели и разрушению вещей. Наконец, Аристотель решение проблемы единства мира связывает с понятием «первой материи», «первого субстрата», под которым он понимает некую неизменную основу сущего.

Таким образом, суть воззрений названных античных философов заключалась в том, что отдельно взятые тела на Земле порождены всеобщей субстанцией, субстратом, сущностью и оказываются лишь частным её проявлением и следствием. Их прозорливость, обусловленная достоверностью примет и наблюдений, почерпнутых из предметной среды, а не из сугубо умозрительных фантазий, оторванных от опыта и практики, подтвердилась два тысячелетия спустя. И уже не только на уровне так называемого живого созерцания (и связанных с ним обобщений).

1.2. Идея материи, и её кризис

Прогресс в подлинном познании мира невозможен без мощной экспериментально-производственной базы. Именно она, во-первых, поставляет объективные критерии соответствия выдвинутых идей действительному устройству вещей, поверяя их практикой, и, во-вторых, предоставляет открытия, позволяющие более глубоко осмыслить бытие.

Исследователи Нового времени в лице Ф. Бэкона и Г. Лейбница, основываясь, в том числе, и на современных им научных данных, ввели в философский оборот термин «субстанция» (латинское substantia – сущность), понимаемое как предельное основание бытия. Благодаря Лейбницу начала утверждаться трактовка субстанции как материи (materia на латыни значит вещество). Вместе с Б. Спинозой он рассматривал субстанцию как causa sui (причина самой себя), что существует сама по себе, вне зависимости от чего-либо другого. Разумеется, субстанцию тот же Лейбниц рассматривал в качестве некой элементарной микрокорпускулы (своеобразного мини-вещества), ибо иных данных эмпирического характера в тот период не существовало.

В этом же периоде появляются естественнонаучные доказательства верности воззрений относительно несотворимости и неуничтожимости материи. Великий русский ученый М.В. Ломоносов в середине 18 века опытным путём подтвердил, что масса является фундаментальным свойством вещества, сохраняющимся в процессе химических реакций. Именно он вывел закон, гласящий, что суммарная масса продуктов химического превращения соответствует суммарной массе исходных веществ.

В 17 – 20 веках происходит целый ряд научных прорывов, которые служили частными доказательствами универсального философского тезиса о вечности материи. Так, в классической механике был открыт закон сохранения механической энергии, в термодинамике – первое начало термодинамики, в электродинамике – теорема Пойнтинга (британский физик Д. Пойнтинг). Позднее к ним прибавились законы сохранения: четности и странности в сильных и электромагнитных взаимодействиях, барионного и лептонного зарядов и другие.

И у диалектически мыслящих учёных не было никаких сомнений в том, что в дальнейшем последуют новые открытия в конкретных отраслях науки, которые вновь и вновь будут подтверждать верность философского посыла о несотворимости и неуничтожимости материи.

В ту эпоху для простых людей, околонаучных обывателей, да и для большинства исследователей научной парадигмой являлось понимание материи как вещества, на «худой конец» состоящего из атомов и молекул. Человек – существо чувственное. Он привык к тому, что на материю (конкретные тела) можно посмотреть (при необходимости – хотя бы через оптический микроскоп), её можно трогать, обонять…

И вдруг на авансцену миропознания «выходят» неведомые и невидимые электрическое и магнитное поля, открытые и некоторым образом теоретически обоснованные Х. Эрстедом, А. Ампером, М. Фарадеем, Д. Максвеллом, Г. Герцем (конец 18 – середина 19 веков). За ними – непостижимый электрон («отменивший неделимый атом»), «выявленный» в 1897 году группой английских физиков под руководством Д. Томсона. Затем последовало открытие непостоянства массы и её изменения в связи с изменением скорости движения тела, а также другие «нетрадиционные» научные данные, которые многие стали интерпретировать как нечто иное, нежели материя.

Рассуждения таких скептиков внешне выглядели вполне рационально, когда они в рамках своей парадигмы противопоставляли новые данные специфике вещества. Ведь вещество дискретно (состоит из корпускул, имеющих определенную конфигурацию, радиус), имеет массу покоя и траекторию движения. И перечисленные признаки внешне логично противопоставлялись характеристикам физического поля (имеет непрерывный, волновой характер, не делится на корпускулы) и «творцов» этого поля. А к последним, например, относили фотон, который как утверждалось, не имеет линейной траектории движения и массы покоя, находясь в непрерывном движении со скоростью света (строго говоря, темп перемещения фотона и есть скорость света).

Объективная реальность внезапно предстала в ином, «бесчувственном» измерении. Из фактов невосприятия микрочастиц не только непосредственно органами чувств, но и «неполной фиксации» приборами, отдельные лица делали умозаключение о нематериальном характере этих явлений. Для них «материя исчезла», а вместо неё появлялись то поля, то эфир, то электричество…Соответственно и знания объявлялись релятивистскими, мир – непознаваемым, жизнь – эфемерной.

В полемике об «исчезновении материи» уместна цитата Ф. Энгельса из его Введения к «Диалектике природы»: «…ничто не вечно, кроме вечно изменяющейся, вечно движущейся материи и законов ее движения и изменения…У нас есть уверенность в том, что материя во всех своих превращениях остается вечно одной и той же, что ни один из ее атрибутов никогда не может быть утрачен…»

Между тем, «Диалектика природы» была опубликована в 1883 году, а на новые вызовы времени необходимо было давать конкретные ответы, а не ссылаться, на общий, пусть и методологически выверенный, посыл великого философа.

1.3.      Гносеологическое определение материи и недостаточность данной дефиниции

Первым переход от толкования материи как вещества к наиболее общему и адекватному её пониманию совершил В. Ленин. Современным ему агностикам он отвечал: «Материя исчезает» – это значит исчезает тот предел, до которого мы знали материю до сих пор, наше знание идет глубже; исчезают такие свойства материи, которые казались раньше абсолютными, неизменными, первоначальными (непроницаемость, инерция, масса и т. п.) и которые теперь обнаруживаются, как относительные, присущие только некоторым состояниям материи. Ибо единственное «свойство» материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания».

В работе «Материализм и эмпириокритицизм» (1908 – 1909 годы) он дал классическое определение её: «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них».

Данная формулировка построена на противопоставлении объективного мира субъективной реальности, материи – сознанию: всё, что не составляет идеальную сферу, существующую в мозгу человека – материальное. В этом отношении формула носит предельно общий характер. И в этом же её достоинство, так как разграничение принципиально различных по своей природе (строго в очерченных пределах) сфер оказывает неоценимую помощь в процессе познания. В дефиниции дан чёткий критерий распознания и относительного антагонизма двух миров.

С 1909 года много воды утекло, но верность ленинского определения находит всё новые и новые подтверждения. Так вышеупомянутый «непостижимый электрон» не только был надёжно зафиксирован в опытах и многочисленными приборами, но на основе действия этой элементарной частицы даже были созданы сами эти приборы. В том числе (о, ужас!) бытовые. В том числе с использованием полей.

Так, до изобретения транзисторов практически вся радиотехника и электроника были основаны на вакуумных электронных лампах, где применяется управление движением электронов в вакууме электрическими (иногда и магнитными) полями. Весьма прозаическим являлось применение электронных лучей в телевизорах и мониторах с электронно-лучевыми трубками (кинескопами). Ныне такого рода изделия уже безнадёжно устарели. Лишь некоторые электровакуумные приборы продолжают ограниченно использоваться и сегодня (например, магнетроны в генераторах микроволновых печей).

Некогда мистический электрон эксплуатируется и в совсем уж утилитарных целях: его электронные пучки используются в устройствах для очистки дымовых газов и в буровых установках для бурения скальных пород.

То есть, материальная природа электрона ныне никем уже не подвергается сомнению. В то же время идеальные феномены (не путать с их физиологическими носителями в мозгу) как не определялись приборами и не улавливались органами чувств ни в начале века двадцатого, так не определяются и не улавливаются и на старте века двадцать первого. И можно быть твёрдо уверенным, что в этом плане положение не изменится никогда. Стало быть, ленинская дефиниция материи с точки зрения гносеологии проверку временем и практикой выдержала.

Ныне, в эпоху всевозможных сугубо прикладных «осязаемых» гаджетов, функционирующих (в том числе) на основе именно электрических и электронных технологий, казалось бы, вопрос о неуничтожимости материи закрыт раз и навсегда. Ан нет. Как говорят острословы: «История учит, что она ничему не учит». И Маркс в своем сочинении «18-е брюмера Луи Бонапарта» отнюдь не случайно пишет: «Гегель замечает где-то, что все великие всемирно-исторические события и личности повторяются дважды: первый раз как трагедия, а второй – как фарс». Вот и в 21 веке фривольные научные комедии продолжаются…

Как и всегда инициаторами их выступили представители конкретных отраслей науки, располагающие авангардными открытиями в астрофизике, но не отягощённые базовыми философскими познаниями. Речь идёт о таком астрофизическом явлении, как чёрные дыры в Нашей вселенной. И известный популяризатор науки С. Хокинг, а вместе с ним и многие физики-теоретики и практики, заявляли о них как об объектах, которые «поглощают материю». То есть, они не толкуют о чёрной дыре, как пока ещё недостаточно познанном особом материальном образовании, при некоторых обстоятельствах поглощающим иные материальные объекты. Нет, «ничтоже сумняшеся», они извещают человечество о чёрной дыре, как некоем сверхматериальном монстре, «пожирающем» материю. Хотя данное физическое формирование, в том числе «при поверке» на ленинском определении материи, безусловно, подлежит отнесению к феномену материальной природы.

Чёрная дыра, которую некоторые астрофизики представляют в качестве некоего паранормального чудовища, пожирающего саму материю, при неэмоциональном рассмотрении, оказывается вполне себе материальным объектом, показывающим себя через определённые свойства.

Обычно те же астрофизики так описывают чёрную дыру: область пространства-времени, гравитационное притяжение которой настолько велико, что покинуть её не могут даже объекты, движущиеся со скоростью света, в том числе кванты самого света. В простейшем случае сферически симметричной чёрной дыры граница (горизонт событий) её равна радиусу Шварцшильда. Согласно реалистическим сценариям, данные образования возникают вследствие гравитационного коллапса достаточно массивной звезды, либо галактики или протогалактического газа. Чёрная дыра, размеры которой в десятки тысяч раз превышают размеры Солнца, находится в самом центре Млечного пути. Учёные назвали её Стрелец. Она находится на расстоянии 26000 световых лет от Земли и наблюдается методами радиоинтерферометрии.

Что ж, данное описание даёт весьма наглядное и материалистичное описание пока до конца не познанного объекта, через известные его свойства.