Спустя несколько дней он смог встать. В незанавешенное окно – он категорически запретил отрезать себя от внешнего мира, как бы сильно яркий свет не резал глаза – заглядывала полная, похожая на круглое желтое блюдо, луна. Дежуривший возле него целитель спал, и Андрэ не стал его тревожить. Нет, он не беспокоился о Дорве, скорее не хотел, чтобы его останавливали, пусть даже и из лучших побуждений. Сначала сел на кровати, переждал головокружение, ставшее его верным спутником, сунул босые ступни в комнатные туфли и со второй попытки поднялся. По ощущениям шел к выходу дольше, чем до Альданских гор добирался в свое время, но в коридор попасть смог – уже победа. Он никогда не думал, что момент абсолютного бессилия застанет его в столь молодом возрасте. Понятно, что старости и сопутствующих ей состояний еще никому не удавалось избежать при естественном течении событий, но чувствовать себя слабее младенца было непривычно и до зубовного скрежета неприятно. Раньше в трудных ситуациях его спасал юмор, но прямо сейчас он чувствовал себя настолько уставшим, что даже на это не было никаких сил.

В соседних покоях была заперта его невеста. Странная, жалкая девчонка, что пару дней назад билась в страшном припадке и истерике, пока Дорв не лишил ее возможности двигаться. Андрэ мог наблюдать за ней при помощи специального редкого артефакта, что и делал с регулярной периодичностью, будучи вынужденно прикованным к собственной кровати. Ибо других развлечений у него практически не осталось, разговоры по душам с целителями или лорд-канцлером не в счет.

Вообще, артефакт позволял хозяину видеть любой закоулок поместья, но, как ни странно, любопытнее всего оказалась иноземная гостья. Сначала поведение девчонки его даже забавляло. Было интересно наблюдать, как она держит себя, как справляется с нападками приставленной по его приказу горничной, которая явно не благоволила своей леди. А вот происшествие с едой, которая оказалась наполнена червями и жабами, как арбуз – семечками, его разозлило. Прислуга в его отсутствие слишком много на себя взяла, будто не он тут хозяин! Впрочем, девчонка отреагировала достойно, чем его, несомненно порадовала.

А уж про зрелище невесты в одном исподнем черного цвета и такого фасона, что и в самых изощренных домах терпимости не встретишь, Андрэ даже вспоминать себе запрещал. В противном случае он всерьез рисковал начать думать совсем не тем местом, каким следует человеку его положения в его ситуации, и наломать дров. Но выбросить из головы вид того, как атласные ленты и кружево облегают упругие выпуклости, что переходят в стройные, изящные ножки, было практически невозможно. Как и тонкую талию, и высокую белую грудь…

Его невеста была до умопомрачения хороша. За дни, что он за ней наблюдал, она стала его наваждением, эта непонятная иностранная девочка, заняла все его мысли, пока он, к своему небывалому огорчению, воочию не убедился в ее ненормальности. Тот первый приступ, что превратил ее в дикого зверя, перекрыл собой все прежние воспоминания. Ингрид выглядела так, словно что-то инородное и жутко кошмарное разрывало ее изнутри, но все целители и лорд Вестон в один голос твердили, что магией тут и не пахнет. Леди терзали внутренние демоны, к воздействиям извне не имеющие никакого отношения. И все же с ней было что-то не так. Возможно, это вина леди Регины, той самой, что так хотела от него избавиться и через Мари прибрать к рукам все состояние герцогов Ламандских (*подробнее о тех событиях можно прочитать в книге «Всего лишь травница»). Теперь уже и не спросишь, с умершими людьми при всех возможностях магии, разговаривать, увы, не научились.

Но самое страшное было не это. Гораздо сильнее его потрясли остекленевшие от ужаса глаза Ингрид после того, как Дорв обездвижил бедняжку. Вот где развивалась настоящая битва, способная повергнуть в ужас любого очевидца, что уж говорить о самой девушке, внутри которой все это происходило. Ни одна женщина не должна терпеть столько страданий, сколь бы сильна ни была ее провинность. Это попросту не по-человечески. И он сам не заметил, как сильно его разозлило состояние, в котором вынужденно пребывала Ингрид.

– Почему вы ей не поможете? – гневно потребовал герцог Ламандский и отодвинул от себя ручное зеркало, на которое передавалось изображение с артефакта.

– Его Светлость лорд-канцлер запретил, – присутствующий рядом целитель опустил взгляд в пол. Было видно, что ему и самому не приходятся по душе страдания запертой леди, но ослушаться Вестона никто не мог. – Мы не имеем права нарушить приказ.

Андрэ попытался оспорить решение Дрейка, долго с ним ругался и даже пытался шантажировать тем, что запретит видеться с сестрой, но все было тщетно: лорд-канцлер твердо стоял на своем.

– Ты понимаешь, что этим я и тебя, и ее спасаю? – зло процедил лорд Вестон. – Или думаешь, мне нравится наблюдать страдания запертой девчонки?

– Объяснись! – сквозь зубы потребовал герцог. Ему не нравились притязания Дрейка на Мари, а теперь и подавно лорд-канцлер добрых чувств не вызывал даже несмотря на то, что совсем недавно спас Андрэ от смертельного отравления и нескольких покушений.

– Она – убийца! Ее все твое герцогство ненавидит. Как думаешь, позволят ей твои люди жить спокойно, даже если ты во всеуслышание объявишь, что простил ее? – втолковывал лорд-канцлер. – Ну, чего молчишь, сообразил наконец-то? Единственный ее шанс на благополучную жизнь с тобой – достойно пережить это наказание на глазах у свидетелей. Только в этом случае у вас сможет хоть что-то получиться, а иначе вам не дадут…

И тогда Андрэ со всей очевидностью понял, что Ингрид придется пройти это испытание полностью и до конца, никаких поблажек леди не светит. Единственное, что он мог для нее сделать, незримо присутствовать рядом через артефакт и вместе с ней прожить это. Стать невидимым свидетелем ее нечеловеческой муки. Его Светлость герцог Ламандский просто не мог делать вид, что совсем рядом с ним не разворачивается маленькая трагедия, и легко от нее отмахнуться. А когда, наконец, все закончилось слезами девочки, Андре и сам выдохнул с облегчением и даже зауважал ее. Вынести подобное не каждому воину под силу, что уж говорить о хрупкой и маленькой иностранке.

Если подумать, что хорошего видела девочка в своей жизни? Знание о непременном замужестве без права выбора? Иррациональную ненависть, взращиваемую с юных лет к будущему супругу, человеку, которого она даже никогда не видела? Не хотел бы он жить и взрослеть с подобными чувствами. И он решился. Дал ей второй шанс. Хотел предложить начать неудачное знакомство сначала, но вместо спокойной, выдержанной леди, каковой она и казалась все последнее время, получил разъяренную фурию. Судя по гневным выкрикам, планов убить герцога она так и не оставила. Хорошо хоть лорд-канцлер настоял, чтобы Андрэ даже внутри своих покоев не передвигался без охраны. Не зря Дрейк занимает свой пост и наводит ужас на всех подданных королевства.

Но случившаяся неудача отнюдь не остановила Андрэ, и он решил действовать хитростью. Ведь, если подумать, ее ненависть не могла испариться за такой короткий срок. Но сперва следовало убедиться, что невеста действительно не душевнобольная, что шанс на будущее у них все-таки есть. Возможно, он и сам со странностями, ведь чего проще было отступиться, не искать себе сложностей и затребовать новую невесту, оба королевства непременно пошли бы ему навстречу, но леди Ингрид чисто по-женски привлекала его.

Да и после ее тяжелой болезни, которая прошла у него на глазах, он чувствовал связь с девушкой. Возможно, он просто слишком долго за ней наблюдал через зеркало, и она успела проникнуть в него, прорасти. Слишком хрупкая, слишком стойкая и слишком загадочная. Ее поведение кардинально отличалось от того, к которому он привык, манера ее речи заставляла хотеть слушать снова и снова, простые жесты – любоваться естественным женским изяществом, словом, она была другой. И все это вместе представляло собой тот коктейль, который неожиданно сильно пьянил и от которого он так просто отказаться не мог. Тем более, что суд, прошедший, пока Ингрид валялась в беспамятстве, ее оправдал, а целители и менталисты в один голос утверждали, что с психикой у леди полный порядок, учитывая все обстоятельства, просто ей нужно было переключиться, получать ежедневно больше хороших впечатлений. А это значило, борьбе за будущее семейное счастье быть. Отступить никогда не поздно.

Глава 9

Кажется, мне в очередной раз повезло: консилиум заключил, что я ментально здорова, и уважаемые мэтры даже благодушно разрешили начать выходить из комнаты и даже получать приятные впечатления. Правда, в каком именно месте их искать, не уточнили. Видимо, рассчитывали, что с этой нетривиальной задачей я справлюсь собственными силами.

Не обошлось, конечно, и без парочки «но», куда уж без этого, однако следует признать, условия мне поставили вполне разумные, а главное – выполнимые. Каждый день мне следовало проходить осмотр у целителя, а еще местные эскулапы настойчиво рекомендовали избегать любых раздражителей. Читай – герцога. Изъяснялись они тут все витиевато, часто скрывая основной смысл за вежливыми формулировками, поэтому привыкать к такой манере общения мне пришлось долго, как и вычленять суть из всего их обильного словоблудия. Не мир, а дипломатический корпус, честное слово!

– Санни! – бодро гаркнула я, получив благословение на прогулки. Причем, подбодрить таким образом старалась скорее себя, нежели нерасторопную горничную. Очень уж непривычно оказалось спустя столько времени вернуть свободу передвижений. И речь сейчас не только о тех днях, что я провела здесь, в чуждом мне мире, но и о «лечении» у себя дома. Свобода страшила, как огромный неизведанный мир маленькое насекомое, казалась необъятной и от того пугающей. И я бы вновь усомнилась в своей нормальности, если бы не единодушное заключение пятерки целителей: до истинной душевнобольной мне как до луны. А как только горничная явилась пред мои очи, я нервно хохотнула: – Леди изволит гулять!

– И правда, леди, засиделись вы, – одобрила Санни, словно была моей мамашей. – Свежий воздух вам на пользу пойдет, глядишь, и лицо порозовеет, а то после этой вашей странной хвори смотреть на вас страшно, – по-простому откровенно заявила она, не заботясь о чужой душевной организации. – А ведь вам еще с молодым герцогом отношения налаживать…

На последних словах служанки я непроизвольно поморщилась. Вот умом понимаю, что он не мой Андрей и отношения к нему никакого не имеет, а близко подходить к блондину все равно не могу. Слишком уж похож, слишком уж неуправляемую бурю эмоций вызывает внутри. Лучше я как-нибудь тихо-незаметно тут перекантуюсь, найду способ вернуться обратно на Землю, и исчезну по-английски, очень в стиле моих покоев, кстати. Да герцог только рад будет избавиться от той, которая уже дважды попыталась убить! Так что я ему, считай, одолжение делаю, подарок к Новому году, хоть тот еще и не скоро. Вряд ли Их Светлость имеет на меня какие-нибудь далекоидущие планы, иначе я бы уже наверняка была осведомлена о них.

Санни повела меня в парк, он был разбит позади поместья. Красивый, как полагается, поражающий масштабом и ухоженный, с искусственным прудом посередине, он производил приятное впечатление. Я с удовольствием бродила по насыпным дорожкам, пока еще утреннее солнце не заставило прятаться в тени. Тело радовалось простым, но таким полезным движениям, а мозг – разнообразию видов. Почти все кусты и деревья были мне незнакомыми, но до боли напоминали наши. Те же коричневые стволы, те же мясистые зеленые листья, те же яркие пятна цветов. Я ловила минуты свободы, и в тот момент она казалась мне безграничной – раскинь руки и полетишь, я вдыхала чистый воздух, и он пьянил не хуже самбуки, слушала трели птиц, и были они самой изысканной музыкой.