Поцелуй на удачу (страница 13)
– Он закричал: «Завязывайте с этим дерьмом. У меня от этого трепа про выигрыши в лотерею болит голова». Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что у него могут быть финансовые проблемы, и поэтому он все это выдумал. Мне почти его жаль, – я смотрю прямо на Двустволку 1. – Вам нужно знать, даже если деньги бы поделили на троих, для нас это огромная сумма. Мы бы не оставили себе деньги, если бы они принадлежали им по праву. Но я не тряпка. Я не собираюсь просто раскошелиться после того, как они оскорбили Джейка.
– Оскорбили его? – спросила мисс Уолш.
– Патрик сказал, что лотерея – это низкосортно, что она для неудачников, – я бросаю извиняющийся взгляд на Джиллиан и Мика Хатча. – Он не останавливался. Он сказал, что участвовал в этом, только чтобы подыграть Джейку. Он вел себя очень снисходительно. Очень оскорбительно. Разглагольствовал о том, как Джейку нравится встряска, как будто у Джейка зависимость от азартных игр. Он постоянно возвращался к своим словам о низкосортности. Он вел себя как настоящий сноб. Все говорил о людях, получающих пособие – он их называл «нахлебниками», – и сравнивал участие в лотерее с тем, чтобы ходить без рубашки в публичных местах или иметь татуировку.
– Ну, ничего из этого не является нарушением закона, – резко заметила Джиллиан. У нее на запястье вытатуирована маленькая птичка.
– Я знаю. У Джейка есть татуировка. Было ясно, что имел в виду Патрик. Что мы низкосортные. Я пыталась говорить с ним рационально. Я напомнила ему, что Ассоциация родителей нашей школы проводит розыгрыш каждый семестр. Это то же самое. Я спросила его, почему он неожиданно изменил свое мнение после стольких лет.
– Да, именно об этом я хотел спросить, – вызывающе сказал Двустволка 2. – Это странно.
– Ну, наверное, люди меняются, – я глубоко вдыхаю и гляжу на стаю адвокатов, сидящих напротив. – Послушайте, здесь нет места сомнениям. Он очень ясно высказался по этому поводу. Он сказал, что не хочет портить веселье, но они собираются бросить лотерею.
– Они? И мистер, и миссис Пирсоны покинули синдикат?
– Да. Она всегда делает, как он. Она сказала: «Вряд ли мы когда-либо сорвем большой куш». Это ее слова. Иронично.
– А мистер и миссис Хиткоты? – спрашивает их адвокат, мистер Эллиотт.
– Они в основном молчали во время ссоры. Фред засыпал на стуле, но, когда Пирсоны уходили, они тоже встали. Джейк прямо спросил их, будут ли они участвовать дальше.
– И как они ответили?
– Я отчетливо это помню. Фред сказал: «Я думаю, это надо оставить в прошлом, старик». Я так хорошо это запомнила, потому что фраза вызвала у меня раздражение, обращение было смешным. Джейк не старик, а Фред не какой-то хам из второсортного фильма 1940-х. Я вызвалась принести его пальто.
14
Когда Карла Пирсон вошла в комнату, все мужчины поднялись на ноги. Это значило, что женщины чувствовали себя обязанными сделать то же самое. Карла была очень привлекательной, из тех, для кого другие придерживают дверь, складывают покупки в пакеты, прилагают дополнительные усилия. У нее был плоский живот, шелковистые волосы, подозрительно гладкий, без морщин лоб – ничто в ней не выдавало мать троих детей, перевалившую за сорок.
– Миссис Пирсон, спасибо, что согласились поговорить с нами, – сказала Джиллиан.
Карла улыбнулась своей куче адвокатов. Патрик настоял на том, чтобы нанять троих, он сказал, что это припугнет Гринвудов. Он заметил, что для них это не проблема, ведь у них все равно уже имелись штатные адвокаты, так как его работа требовала много юридического внимания. По его словам, он знает, что делает, и Карле пришлось ему поверить.
– Пожалуйста, зовите меня просто Карла. Нам не нужно соблюдать формальности, не так ли?
– Что ж, на самом деле, я считаю, лучше их соблюсти, – ответила Джиллиан с вежливой решительностью. – Вы понимаете, это совершенно добровольно.
– Я хочу здесь находиться. Я хочу сказать свое слово, – Карла села и закинула ногу на ногу. В ее струящейся юбке был разрез, разошедшийся и приоткрывший подтянутую, загорелую кожу. – Хотя мне непонятно, зачем нужно устраивать огромное разбирательство. В этом нет ничего сложного. Мы образовали синдикат. Деньги нужно поделить на шестерых.
– На шестерых? Не на троих? – спросила мисс Уолш.
– Как угодно, – Карла махнула наманикюренной рукой.
– Вы можете рассказать нам о субботе тринадцатого апреля? Мы установили, что был званый ужин в доме Лекси и Джейка Гринвудов. Мы знаем, кто присутствовал. Мы хотим услышать от вас, как прошел вечер.
– Очень весело, – твердо сказала Карла.
– Весь вечер?
– Да. Мы много ели. Много разговаривали. Много смеялись.
– Можете вспомнить, о чем вы разговаривали?
– О, как обычно. О детях, о том, что происходит у них в школе, о планах на отдых.
– Вы поссорились?
– Нет, ничего такого.
– Никто не обменивался резкими словами?
– Нет, никто, – Карла пожала своими тощими плечами с утонченной беззаботностью. – С чего бы? Мы дружим много лет. Мы редко ссоримся. Мы как семья.
– Семьи, которые я знаю, ссорятся, – заметил Марк Хатч. Все повернулись к нему. Это были первые слова, которые он произнес за время разбирательства. Люди забыли о его присутствии. Или гадали, почему он вообще присутствовал. Но его замечание было справедливым.
– О, но вы знаете, что я имею в виду. Мы друзья, которые друг другу почти как семья. Потому все это меня расстраивает. Я просто их не понимаю. Я не понимаю, как деньги могли встать между нами. Почему они просто не поделятся? – у Карлы на глаза навернулись слезы. Мужчины в разных степенях прониклись сочувствием к миссис Пирсон, от «слегка неуютно» до «искренне обеспокоены», а женщины в комнате недоумевали, как она могла сделать это по своему желанию.
– Лотерея вообще упоминалась? – спросил один из адвокатов Пирсонов.
– На самом деле да. Бегло. Лекси сказала, что нам пора скидываться, потому что кончились деньги. Она покупает билеты. Всегда покупала.
– И вы все скинулись? – спросил другой адвокат Пирсонов.
– Да. Да. Как только она попросила, я потянулась за своей сумкой. Патрик не носит с собой наличку. Я заплатила. Я внесла свою долю за тот выигрышный билет.
– А есть контракт, подтверждающий существование этого синдиката? – спросила адвокат Гринвудов. Карле не нравилась эта женщина. Она была из тех, кто не пытается раскрыть весь свой потенциал, что по мнению Карлы было неблагоразумно.
– Нет, конечно нет. Друзья не заключают контрактов друг с другом.
– Есть хоть какие-то свидетельства в письменном виде? Сообщение? Письмо? – продолжила адвокат с кудрявыми волосами.
– Ну, нет, – признала Карла.
– А есть какие-то схожие свидетельства, подтверждающие расторжение этой договоренности? – спросил один из адвокатов Карлы.
– Нет, – она улыбнулась ему.
– Из того, как Гринвуды описали серьезность вашей ссоры, я думал, это заслуживало хотя бы сообщения, – он приподнял брови.
Карла подумала, что гонорары, которые Патрик платит адвокатам, оправданы.
– Не было сообщений о ссоре, потому что ссоры не было.
* * *
Мистер Эллиотт встал первым, когда в комнату вошла Дженнифер Хиткот. Он встал с такой скоростью, что из-за него другие адвокаты выглядели опоздавшими, даже если они уже поднимались на ноги.
– Дженнифер, рад встрече, – сказал он, наклоняясь через стол поцеловать ее в правую, а потом в левую щеку. Движение было грациозным, синхронизированным, их очки не столкнулись – они так приветствовали друг друга много лет подряд без неловкости или неуклюжести. Он явно был наполовину влюблен в нее – как некоторые мужчины наполовину влюблены в английские розы. В тех женщин, которых они, по их мнению, были обязаны защищать и охранять. В женщин, которых недооценивали из-за их блестящих глаз, розовых щек и почти полного отсутствия макияжа.
– Спасибо, что согласились встретиться с нами сегодня, миссис Хиткот, – вторила Джиллиан гораздо более нейтральным тоном. Она всех представила.
– Я сделаю все, чтобы помочь, – с энтузиазмом произнесла Дженнифер. Она широко улыбнулась, и казалось, что она меньше двух других опрошенных женщин понимает или, по крайней мере, беспокоится о серьезности ситуации. Дженнифер нравилось, что люди думали, будто у нее жизнерадостный характер. Свой железный стержень она прятала.
– Как вы уже знаете, есть расхождения касательно того, к чему вы все пришли вечером тринадцатого апреля в доме мистера и миссис Гринвудов. Мы опрашиваем всех, кто тогда присутствовал, чтобы определить, можно ли достичь какого-то консенсуса.
– Господи, да, конечно. Это что, настоящий допрос?
– Что вы имеете в виду, миссис Хиткот?
– Ну, я под арестом?
– А должны быть, миссис Хиткот? – спросила мисс Уолш, отрывая взгляд от своих записей.
– Ой, не глупите! Я? Нет. Я в этой ситуации не преступница.
– Ну, это еще нужно определить, – пробормотала мисс Уолш.
Мистер Эллиотт кашлянул:
– Давайте начнем? Итак, что вы помните о том вечере?
Дженнифер по очереди смотрела в глаза всем за столом, когда начала пересказывать события:
– Лекси очень постаралась. Это было немного непривычно. Иногда она просто покупает готовые ужины, ну, знаете, которые просто нужно разогреть, – она понизила голос до осторожного шепота. – Они чуть больше следят за деньгами, чем мы. Я не хочу звучать снисходительно, просто говорю. Им всегда приходилось больше экономить. Джейк до сих пор не нашел работу, которой посвятил бы себя. Он всегда скачет с одной на другую. Сейчас он продает эргономичные кресла или копировальные машины. Я не уверена. Но у них есть финансовые проблемы.
Джиллиан цокнула языком. Это возымело желаемый эффект, и Дженнифер сменила тему:
– В общем, в ту ночь Лекси выложилась по полной. Она сделала тематический мексиканский вечер. Приготовила чили с куриными тостадами и салат с сальсой и фасолью. Вкусно.
– Звучит чудесно, но, миссис Хиткот, не могли бы вы перейти к сути? – решительно сказала мисс Уолш.
– К сути?
– Синдикат. Вы помните, в тот вечер говорилось что-то касательно синдиката? Или лотереи?
– Мы говорим об этом каждую неделю. Та не стала исключением.
– Что именно было сказано?
– Как обычно. Что мы не выиграли. Лекси сказала, что мы должны ей деньги. Что она покупала билеты несколько прошедших недель и не собирается раскошеливаться каждую неделю.
– Раскошеливаться?
– Она так сказала.
– И как все отреагировали?
– Я под присягой?
– А есть разница?
– Мне хотелось бы соврать.
– Мы бы предпочли, чтобы вы этого не делали.
Дженнифер помолчала. Глубоко вдохнула. Теперь все внимание в комнате было приковано к ней.
– Я была в туалете.
– Что, простите?
– Они начинали раздражаться друг на друга, нервничать. Мне не нравятся ссоры. Я никогда не хочу участвовать в их стычках.
– Чьих стычках?
– Это иногда случается. Редко, но – достаточно часто для того, чтобы все мы могли распознать и предвидеть стычку. Джейк с Патриком сталкиваются рогами. Не по какому-то серьезному поводу, не из-за политики или религии, однако они придерживаются разных мнений о том, нужно ли школе сохранить или снести старый крикетный клуб, или часто спорят о тактике школьного тренера по хоккею. Такие мелочи. Знаете, это иногда утомляет. Поэтому я пошла в туалет, как только поняла, что ситуация накаляется.