– Пора выходить, Ленор, – напомнила Эвиль, и я попросила ее составить маршрут до местной столовой на всякий случай. Прямо у себя в комнате изучила все повороты, лестницы и коридоры, чтобы хорошо ориентироваться и не глазеть постоянно в навигатор.

На выходе постучала в комнату Лики, но мне никто не ответил: то ли уже убежала, то ли просто не хотела со мной общаться. Если честно, ее вчерашнюю вспышку ярости я так и не поняла, но сейчас мне физически необходимо было с кем-то поговорить. Просто так, обо всякой ерунде, чтобы хоть какое-то время не думать о Соне и о помолвке. О выборе, который нужно было сделать в ближайшие часы, если не сказать, минуты. Увы, поскольку Лика не отозвалась, пришлось топать одной.

Напряжение во мне нарастало, нарастало и нарастало, поэтому когда в дверях столовой я буквально влетела в Люциана, чуть не выронила сумку.

– Надо поговорить, Ларо, – хмуро произнес он и дернул меня на себя.

В итоге мы оказались в коридоре, хотя почти уже были в столовой.

– О ч… – начала было я, но он меня перебил:

– Я хочу расторгнуть помолвку.

Наверное, мне надо было радоваться. Да нет, точно надо было – если я хотела отдать кольцо (я же хотела?), то получается, Люциан сделал эту работу за меня. В общем, снимай кольцо, Лена, и с легким сердцем иди на завтрак, а потом на занятия. Только у меня перед глазами сначала возникла классная доска, на которой большими буквами было написано послание Земскова: «Харитонова, мы расстаемся», потом – кабинет Валентайна Альгора, где я стояла голая, а он сидел за своим магистрским столом, ну и до кучи моя комнатушка, платочек и все остальное.

Возможно, именно поэтому я рывком стянула кольцо, сунула в руку обалдевшего Драгона и рванула по коридору в обратную сторону. На ходу впечатала ладонь в Эвиль так, что грозила расплющить браслет и заодно и магическую помощницу, если бы это было возможно.

– Туалет, – скомандовала на бегу.

Маршрут был построен, то есть, выражаясь на местном слэнге, контур был создан. К моему счастью и счастью всех окружающих, вынужденных отпрыгивать в стороны от несущейся по коридору меня, туалет располагался недалеко. Сразу за поворотом, что, к слову, очень логично – рядом со столовыми, если местные повара что-то напутают с рецептами.

Рванув дверь на себя, я влетела в академическо-санитарную комнату, сейчас пустующую и сверкающую мрамором, и шмякнула по собиравшейся что-то еще сказать Эвиль, которая мгновенно погасла. Вот уж что-что, а ее компания мне сейчас совершенно точно была не нужна. Правда, туалет как данность тоже оказался совершенно бесполезен: в нем были торчащие из стен унитазы… без кабинок. То есть вздумай я на самом деле порыдать в этом средневековье, мне нужно было бы как минимум запечатать общую дверь, а как это сделать в общественном месте, в смысле – какой нужен магический контур, я еще не выучила.

Досадное упущение!

Ну кто ж мог подумать, что мне в самое ближайшее время понадобится общественный туалет для всебяприходительных целей. Правда, я сильно сомневалась, что даже это мне помогло бы: слез не было. Было какое-то межпространственное непойми что, из-за которого становилось трудно дышать, а воздух из груди вырывался с хрипами. Когда я в очередной раз пыталась протолкнуть в себя живительный туалетный кислород, дверь распахнулась, и внутрь шагнул не кто иной, как…

Люциан Драгон собственной персоной!

– Ты дверью не ошибся? – Воздух во мне так и не начался, а вот язвительные слова – очень даже!

– Да нет, это мужская половина.

Вы издеваетесь?!

В подтверждение его слов дверь снова открылась, и в туалет шагнул было еще один первокурсник. Точно первокурсник, я помнила его по столовой. Увидев меня, он выпучил глаза, но под взглядом Люциана мгновенно съежился.

– Исчезни, – коротко скомандовал драконопринц, и тот исчез.

Дверь закрылась, а потом последовал легкий щелчок. Видимо, в отличие от меня, Люциан Драгон отлично представлял, как запирать общественные академические туалеты изнутри.

Кто ж вообще мужские туалеты без писсуаров делает?

Почему-то это была первая мысль, которая пришла мне в голову. Второй не последовало, потому что Драгон направился ко мне.

– А ну стой! – я выставила руки вперед.

– Ты почему убежала? – прищурившись, поинтересовался он.

– Потому что меня от тебя тошнит?!

У Люциана сверкнули глаза. Я уже выучила этот взгляд: его высочество в крайнем раздражении, но чего ему сейчас-то неймется?

– Дай пройти, – сказала я, – и открой дверь.

– Сначала ответь на вопрос.

– Я тебе уже ответила на все вопросы, – показала руку без кольца, – дружественные беседы под шум сливного бачка в мои планы не входят, мне еще поесть надо.

– Ничего, задержишься на пять минут. Пока я не получу объяснений, ты отсюда не выйдешь.

Что? Объяснений? Объяснений ему надо?!

Мне вдруг стало дико обидно и еще самую капельку – больно. Сама не знаю, какого Лозантира, но вот стало.

– Объяснений? – сложила руки на груди. – Хорошо. Будут тебе объяснения. Меня тошнит от мужчин, которые не умеют держать слово – это раз. А еще – от тех, кто при виде Валентайна Альгора сливаются, потому что….

– Что-о-о?! – Люциан это натурально прорычал, даже что-то звякнуло. Хотя что тут могло звякнуть, я не представляю. – Ты сейчас намекаешь, что я испугался этого выродка?

– Не намекаю. Говорю прямым текстом!

У него исказились черты лица. Настолько колоритно, что мне, начитавшейся всякого про драконов, стало как-то не по себе. Люциан рывком шагнул ко мне, и я сделала первое, что пришло в голову – швырнула в него сумку и отпрыгнула к ближайшему унитазу. Сумка Драгона не особо остановила, а вот полог, который мгновенно окутал меня мерцающим коконом и спустя секунду сгустился до непрозрачного – вполне.

Эм… вот значит, как работают местные «кабинки». Внутри она переливалась искорками, создавая такой интимный полумрак, позволяющий в мечтах и думах делать свои дела.

– Ларо, – донеслось угрожающее. – Выходи!

– И не подумаю.

– Будешь сидеть тут весь день?

– Сколько потребуется, чтобы ты оставил меня в покое!

Я попыталась выдать это как можно более равнодушно, но не получилось. Получилось действительно слишком эмоционально, а еще – адресно. Мне впервые за долгое время захотелось на кого-то наорать, но почему этим кем-то оказался Люциан Драгон?!

Какое-то время в туалете царила тишина, изредка нарушаемая лишь попытками других адептов войти (дергалась дверь), но, разумеется, тщетно. Я потрогала окружающий меня контур сбоку – он был плотным и прислонилась к нему, после чего стала считать мерцающие на его стенах искорки. Кафель или как он тут назывался, был чистейшим, без единого пятнышка, унитаз тоже сверкал белизной. Интересно, они их магией отмывают?

– Ларо!

Я даже не стала отвечать. Меня медленно, но верно накрывало этим дурацким горьким чувством обиды, которое, по сути, бессмысленно и беспощадно. Но вот накрывало, и я ничего не могла с собой поделать.

– Ну все, – это прозвучало зловеще. – Ты сама напросилась!

Я собиралась пожелать ему идти к Лозантиру (жаль, я не знаю местных ругательств), но в этот момент противоположная стенка начала растворяться. Я успела почувствовать, как моя становится мягкой, а вот скоординироваться не успела: провалилась назад, шмякнулась на пятую точку и больно ударилась копчиком.

– Твоего ж драха! – Драгон бросился ко мне, пытаясь поднять, а я попыталась его отпихнуть. В результате заехала драконьему принцу в челюсть. Меня перехватили, пытаясь спеленать, как кусючего котенка на приеме у ветеринара, и я вцепилась зубами в драконово запястье.

– Да чтоб тебя! Чокнутая! – зарычал он и как следует приложил меня ладонью по пятой точке. Этот шлепок и его «чокнутая» стали последней каплей.

«Потому что ты чокнутая!» – прозвучало в сознании из воспоминаний, и я забилась в руках Люциана с такой силой, как будто от этого зависела моя жизнь. Миг – и вспышкой магии нас отшвырнуло в разные стороны.

На этот раз я летела недолго, недалеко и встретилась со стенкой, аккурат рядом с витражным окном. Головой ударилась с такой силой, что зазвенело в ушах, а вокруг запорхали драгончики. В смысле, дракончики. Драгон, кстати, тоже был во множественном числе: целых два лица, склонившихся надо мной, плавали в тумане и рычали:

– Ленор! Ленор, ты в порядке?!

«В порядке», – хотела сказать я, но вместо этого получилось:

– Фпф…

– Ленор! – взвыло это драконочудовище, из-за чего голова взорвалась болью в очередной раз. Я уже подумывала вырубиться, когда на лоб мне легла рука Люциана, и меня накрыло теплом. Таким удивительным солнечным теплом, какое представляется в незнойный летний день, когда лежишь среди стрекочущих кузнечиков, вокруг жужжат пчелы и шмели, а травинки смешно щекочут нос.

Щекотали мне, правда, нос не травинки, а вихры драконопринца. Которые упали мне на лицо, когда он склонился надо мной, а с его руки продолжало литься мягкое успокаивающее чувство. То есть магия.

Мгновением позже магия ушла, а чувство осталось. Голова больше не болела, перед глазами не двоилось, в ушах не звенело.

– Лучше? – спросил он, вглядываясь в мое лицо.

Вот зачем он так, а?

– Лучше, – призналась я. Села и попыталась отодвинуться, но мне не дали.

– Ты почему удрала?

– А должна была остаться и в очередной раз выслушать, какая я никчемная? – я посмотрела на него в упор. – Какие у меня кошмарные родители, что я сама серость и ничего из себя не представляю?! И что помолвка со мной была ошибкой? Нет уж, спасибо!

Я выдала это все так, что опешил не только принц, но и я сама. Чувство было такое, что я действительно говорила про себя, про своих родителей, про свою семью. Больно и горько от этого осознания, впрочем, было не меньше. Может, я просто сильно головой ударилась, а может, у меня скоро те самые дни. Точнее, у Ленор.

Да нет, у меня.

Потому что Ленор мертва! Потому что две дуры решили подраться на магической дуэли, потому что в меня шибануло молнией иномирного происхождения и благодаря этому я даже не знаю, что с Сонькой! А чтобы узнать, мне надо явиться пред светлы очи… тьфу, пред темну задницу Валентайна Альгора, который считает, что я уже у него в кармане. Эта мысль стала последней, она же меня и доканала. Я хлюпнула носом.

Принц офигел еще больше, а вместе с ним и я.

Я же никогда не плачу!

– Ларо, ты чего? – подозрительно прищурившись, спросил Драгон.

– Ничего, – буркнула я. – Помоги подняться.

– Мы не договорили.

– А по-моему, договорили. Все выяснили, все закончили. Помолвка расторгнута по твоей инициативе, что тебе еще от меня надо?!

– Да не хотел я расторгать помолвку! – неожиданно рявкнул он и взъерошил волосы. – Я просто… Выдраконился из-за лозантирова Альгора. Когда ты сказала, что я из-за него… Я не поэтому хотел разорвать помолвку, Ларо, а потому что рядом с тобой натурально творю всякую дичь. Как сейчас, например. Я не умею с девчонками общаться на равных. Но с тобой, видимо, придется учиться.

У меня чуть глаза на лоб не полезли.

– Это сейчас понимать, как самый грандиозный комплимент столетия?

– Это понимать так: я не хочу разрывать помолвку, но и видеть рядом с тобой Альгора тоже больше не хочу.

Я закатила глаза.

Если в этом мире кто-нибудь из этих двоих когда-нибудь перестанет диктовать мне условия, на горе сдохнет самый старый и самый страшный дракон.

– Что ему от тебя надо?

– Я.

Вообще-то я не собиралась с ним откровенничать, но сейчас ответ дался мне очень легко и просто. Гораздо проще, чем все предыдущие, когда я сочиняла истории, из которых вполне можно было написать для Альгора книгу.

– А ты? – Глаза Люциана загорелись расплавленным золотом.