Всю дорогу отец давал советы, как стоит беречь себя, регулярно питаться и не пренебрегать сном, еле сдерживая слезы, и просил обязательно почаще писать и звонить. Мама же держалась стойко и просто смотрела в окно на огни ночной автострады; лишь время от времени, будто очнувшись, с улыбкой переспрашивала, не забыла ли «Альмонди, дорогая» маникюрный набор, зубную щетку, свои любимые тапочки и прочую ерунду…

На небольшой площади у входа в терминал Ю в полумраке тут и там стояли зевающие и одновременно взволнованные новобранцы со своими родственниками и друзьями, небольшими группами и по одиночке. Постепенно подтягивались мобирайды и ультралеты со всеми принятыми на работу в «Процветании», записанными на этот рейс. Количество прибывших вместе с провожающими близилось к семистам.

Трой, сразу заприметив мобирайд Альмонди, радостно стал махать рукой им с родителями, и она тут же отправилась к нему навстречу. За ней тянулся зеленый чемодан среднего размера, а следом шел отец с двумя коричневыми гигантами и мама с небольшой спортивной сумкой через плечо.

– В таких случаях я обычно говорю: ты что, на год туда собралась? Но, кажется, в этот раз твоя очередь шутить, – растерянно сказал Трой, указав взглядом на свой небольшой синий чемоданчик; еще Альмонди заметила, что из-за плечей у него выглядывал рюкзак… и больше с собой не было ничего.

– Не страшно! Если тебе будет нечего надеть, поносишь мое. Кажется, я взяла слишком много юбок, – не растерялась Альмонди.

– Ну-ну. Успеете еще наговориться. Уделите время старикам. – Отец пожал Трою руку и похлопал по плечу, тихо попросив: – Позаботься о моей малышке.

Мама молча обняла и сунула ему в руку пакетик домашнего шоколадного печенья, которое он всегда очень хвалил.

Альмонди недоуменно огляделась по сторонам.

– А где твои мама и папа?

– Мама плохо себя почувствовала, видимо, переволновалась. Папа остался с ней, чтобы в крайнем случае вызвать врача. Но они только что звонили. Ничего серьезного, она уже в порядке.

– Как жаль… Регистрация брака была такой формальной, срочной и скомканной. Я надеялась, что хотя бы перед вылетом мы соберемся со всеми родителями, уже как одна семья… – она погрустнела и взяла его за руку, потерла предплечье.

Родители отвели глаза.

– Чек-ин на рейс 12208AR «Формост – Процветание» закончится через сорок минут, просим пассажиров поторопиться… – объявил по громкой связи мужской голос.

Они добежали до пункта регистрации, быстро поблагодарили за помощь и распрощались с родителями, прошли контроль, отправили вещи в багажный модуль и проследовали на посадочную площадку вместе с другими пассажирами.

И тут послышался тихий шум заходящего на посадку макролета. Восьмиугольная махина вытянутой формы, вместимостью четыреста человек опустила на землю свои длинные металлические ноги, и через некоторое время прозвучало приглашение на посадку.

Альмонди и Трой взялись за руки, переглянулись, вздохнули и, когда подошла их очередь, шагнули на огромную овальную платформу, которая вскоре подняла пассажиров в салон.

Улыбчивая бортпроводница считывала сканером информацию с линз пассажиров, в то время как щупленький мальчик-проводник показывал дорогу в банкетный отсек. Там их ждал небольшой фуршет с закусками и напитками, а также первый краткий инструктаж. Альмонди положила себе на тарелку несколько видов суши, а Трой решил отведать пирога по-воксовски (правда, после Слияния его не рекомендовалось так называть) со знаменитыми хрустящими закрученными краешками, положил себе большой кусок с мясной начинкой и еще один поменьше – с вегетарианской. Затем новобранцы выстроились полукругом, внимая объяснениям инструктора, и теперь Альмонди удалось получше их разглядеть. Среди них были не только юные, недавно окончившие академии выпускники, но и люди среднего возраста, даже семьи с детьми. Видимо, «Процветание» не ограничивало поиски блестящих умов самыми очевидными местами, а возможно и делало предложение не единожды людям, представляющим особую ценность, и, вопреки распространенному мнению, иногда готово было ждать положительного ответа дольше, чем четыря дня, намного дольше…

Громоздкое воздушное судно на удивление легко поплыло вверх.

Когда инструктаж был окончен и Альмонди с Троем оказались на своих местах, она вскоре уснула в мягком кресле, положив голову ему на плечо.

Трой, наблюдавший ее безмятежный сон, наконец, выдохнул.

Сборы, звонки, серьезные разговоры с родственниками, приглашения, заявления, ожидания, разрешения – все позади, все осталось там, внизу. Выбор сделан, все уже происходит, и они летят в новую жизнь, вдвоем. Он приложит все усилия, чтобы эта жизнь стала счастливой.

Кондиционер теребил тонкие прядки и отдельные короткие волоски, выбившиеся у лица и на макушке из общей массы волос, длиной ниже лопаток, очень мягких, цвета густой карамели, свободно перехваченных резинкой внизу; тонкие пальчики, сжимавшие край его рубашки, расслабились и плавно разомкнулись; красиво оформленные брови с трогательным изломом ближе к внешнему краю, аккуратный нос с чуть вздернутым кончиком, приоткрытый рот, округлые щечки, пара крохотных родинок над пухлой верхней губой и еще несколько на шее, тихо вздымающаяся грудь, не слишком большая, но достаточно, чтобы голубая блузка натянулась в области пуговиц, тонкий ремешок, подчеркивающий и без того выраженную талию, и графитовая ткань брюк, облегающая выпуклые бедра… Вдруг ее глаза раскрылись, и сдержанная зелень радужки расплескалась в них, тесня зрачки, быстро сузившиеся от яркого света. В салоне макролета, с противоположной стороны, раздался истошный вопль.

Глава 4. Призраки Нижнего города

Нижний город

День выдался не из легких. Один из сотрудников отпросился на сегодня заранее, еще в начале недели, а оставшиеся двое «заболели» за день рождения друга уже после обеда.

«Ты действительно слишком мягкий начальник. Теперь вот отдуваешься за четверых. И кто, скажи-ка мне, в этом виноват?» – Нолан собрался постучать по голове своему идентичному собеседнику по ту сторону полированной столешницы, недобро взирающему на него с немым вопросом в глазах, но тот отреагировал мгновенно – подставил кулак в ответ, отразив наглую попытку вторжения.

«Вот видишь, у него и то получше твоего выстроены личные границы. Умеет вовремя отказать, даже без лишних слов».

Двойник из столешницы промолчал в знак согласия и снисходительно ухмыльнулся.

Нолан в последний раз провел по поверхности мягкой тканью, водрузил на место сверкающее чистотой сенсорное слайд-меню с двойным экраном, в форме двускатной крыши, отметив про себя, как все-таки шикарно новинка подходит для парных столиков и при этом не занимает много места. Наконец он поднял голову и сдул со лба волнистую темную прядь, одну из нескольких выбившихся из прически-хвостика, а потом поправил форменный черный фартук, который уже сполз на бедра, оставив зазор между краями жилетки и брюк, откуда теперь топорщилась складка белой ткани рубашки.

– Д-а-а-а… – мечтательно протянул первый голос и тут же затараторил, немного потише:

– Только посмотрите, девочки. Ну вот зачем ему такая шикарная фигура? Плоский живот, плечи прямые, широкие, крепкая грудь, руки сильные, но в то же время изящные. И ростом опять же удался. За такой спиной ничего не страшно, наоборот, даже приятно. И пахнет он вкусно. В нем вообще есть изъяны? За какие же это все заслуги? Идеального лица разве не достаточно? И весь он такой… ммм… аристократичный что ли? И мужественный одновременно. Просто любимчик судьбы…

– И не говори. Где в этой жизни справедливость? Как будто мужчин без этого жизнь мало балует… – раздраженно отозвался второй.

– А глазища-то какие выразительные! Даже издалека видно. Черноглазый ангел, – первый снова взялся за свое.

– Рот, на мой взгляд, даже большеват, но на этом лице и то красиво. Губы не просто чувственные, они как нарисованные. А ты говорила, не может быть, фотошоп. Завидую… его будущей девушке, – со вздохом произнес третий.

– Ты, серьезно, веришь, что ее может еще не быть?

Заслышав неладное, Нолан быстро вернулся и приземлился на стул позади барной стойки, ссутулился и опустил голову, дабы спрятать самые обсуждаемые части себя, и хотел было притвориться глуховатым, но беспардонные щелчки фотокамеры все же заставили нахмуриться и бросить усмиряющий взгляд на группу старшеклассниц за угловым столиком. Девчонки тут же отвернулись, но, судя по перешептываниям и ладоням, трепетно прилипшим к щекам и грудям, его суровое выражение лица, вопреки задуманному, вызвало только новый приступ обожания.

– Ты его в профиль видела? Нос, подбородок, скулы… Как высеченные из белого мрамора, – доложила остальным свои наблюдения девчонка с косой, почти совсем тихо.

– Женских романов перечитала? Еще немного – и меня вывернет от этих сантиментов. Подумаешь, красивый. Иди еще в ноги ему кинься, – осадила ее строгая подруга.

– Какой милашк… – раздался несдержанный визг малолетки с прямой челкой в розовом кукольном комбинезоне и резко оборвался, споткнувшийся о благочестивую ладонь подруги в платье в мелкий цветочек, с глухим воротом.

Нолан попытался сосредоточиться на разглаживании теперь уже сложившегося гармошкой фартука, но боковое зрение напрочь отказывалось развидеть вражескую организованную группировку в пределах своей территории.

Серьезно? Они так и собираются продолжать? Слышно ведь на весь зал. Хорошо, хоть больше не фотографируют… И чтоб он еще раз поддался на авантюры Керо! Всё эта чертова реклама Швепси.

«Давай, Нолан. Надо использовать свои природные данные. Станешь знаменитым. Заодно и подзаработаешь», – науськивал зловещий голос из преисподней.

А ведь не зря он насторожился, когда организатор дважды уточнил, внимательно ли он ознакомился со всеми пунктами контракта.

«Да что там читать? Соглашайся! Полчаса – и сорок тысяч терр у тебя в кармане. Это же не фильм для взрослых, а всего лишь реклама газировки… Тут и думать не о чем», – незамедлительно последовало наставление Керо.

Теперь его персона, призванная привлечь внимание к новому напитку, претендующему на лидерство среди конкурентов на магазинных полках, красовалась на каждом первом мобирайде, проезжавшем за окном, а еще на дверях магазинов, кофеен, парикмахерских.

«Швепси – вкус соблазна». А на постерах Нолан по пояс в Швепси-джакузи, фонтан из бутылки Швепси в женской руке разбивается о его обнаженный торс и лицо крупным планом рядом с запотевшей бутылкой чего? Правильно, Швепси… Там Нолан подмигивает и закусывает нижнюю губу. Та еще пошлятина, но публика осталась в восторге…

Газировка продавалась отлично, а постеры множились, как кролики в брачный период.

Нда… Никто не уведомлял его о таких глобальных масштабах грядущей катастрофы. Еще недавно увидеть гуманоида за барной стойкой казалось более вероятным, чем это сумасшествие.

Заработал, блин… нервный срыв и социофобию. И малолеткофобию, что, наверное, еще серьезней. Даже на кухне не спрячешься, как раньше, из-за этих халтурщиков-собутыльников, чтоб их… потому что кто тогда будет присматривать за кафе, если не Нолан?

Может, закрыться сегодня пораньше? Как бы к вечеру вслед за юной оперативной группой не подтянулась тяжелая артиллерия, немного старше, значительно опытнее и отчаянно подшофе. Тогда уж точно суровым взглядом не отделаешься, а он тут сегодня все-таки один.

Нет, он, конечно, изо всех сил старался быть любезным с клиентами, но старая спокойная обстановка Нолану, определенно, нравилась гораздо больше, как и привычный женский контингент из местных, в основной массе давно разделившийся на сторонников версии, что он вообще не по этой части, и решивших, что с этой частью у него вдруг стряслось что-то непоправимое.

Привык он управлять кафе на расслабоне и ощущать здесь себя как дома.