– Тася… – Ира шумно втягивает в себя воздух и сжимает мою руку. – Быть приемной матерью – это совсем не то, что быть родной. Это не значит, что ты плохая мама. Ты просто была не готова к тому, что на тебя свалится проблемный ребенок. Я уверена, что твой Афинский в таком же смятении, как и ты. Вряд ли ему намного легче. Скорее, сложнее. Потому что на его плечах больше ответственности, да еще и груз вины перед сестрой давит на грудь.

– Я всех предала, Ира… предала Юрия Семеновича, Андрея… они думали, что из меня получится достойная мать, а я… я просто убежала из дома посреди ночи. Разве нормальный человек так бы поступил?

– Ты никого не предала. Ну, скажи, ты обещала кому-то, что будешь мамой ребенку, который свалился всем, как снег на голову?

– Нет. Мне и в голову не могло прийти, что он выберет меня своей мамой… С самого начала опекунство собирались оформить на себя родители Андрея.

– Послушай, тебе надо немного передохнуть. Побыть наедине с собой, понимаешь? Только так ты услышишь, чего хочет твое сердце. Никто не в праве заставить тебя стать матерью чужому ребенку.

– Да, наверное…

Еще один звонок в дверь заставляет нас вздрогнуть.

– Сегодня ночь посещений? – удивленно идет открывать Демид.

Ира разливает в кружки чай. Демида долго нет. Видимо, пришел Андрей, и они беседуют на лестничной клетке.

Мужчины обсуждают ту же самую тему, что мы. Я вдруг догадываюсь, что Андрею тоже не с кем поговорить о том, что он чувствует. Теперь, когда моя истерика закончилась, я ощущаю стыд за свой срыв.

– Тась, пей чай, – гладит меня по руке мама. – Все будет хорошо, вот увидишь.

Зря она пытается меня поддержать. Потому что от слов поддержки к горлу снова подкатывается ком, и я боюсь, что не справлюсь.

Через пятнадцать минут мужчины появляются на кухне.

– Привет! – жизнерадостно улыбается Ира.

– Добрый вечер, – произносит Андрей.

В его глазах нет осуждения или упрека. В них плещется тревога и страх.

– Извини… – уткнувшись в кружку, бормочу я.

– Это ты меня извини…

– Садись рядом с Тасей, Андрюша, – поднимается со своего места мама. – Я пойду, прилягу. Слишком много впечатлений для моей нервной системы.

Мама уходит. Андрей садится рядом и берет меня за руку.

– Ребенок, он же не виноват, что у него родители погибли… – садится напротив нас Демид. – Он один остался, понимаете? Был отец, а теперь вокруг него чужие люди, чужой дом. И первые дни самые сложные. Не будет резких изменений, можете не надеяться. За десять, двадцать дней ничего не изменится. Но если вы будете выполнять рекомендации врачей и постоянно с ним заниматься, через полгода, возможно, увидите какой-то результат. И здесь романтики не будет никакой. Здесь только трудиться надо. Мне жаль, Тася, что ты оказалась в такой сложной ситуации. Правда, жаль. Но здесь – либо ты берешь на себя обязательства и идешь до конца, или отказываешься и живешь спокойно.

– У меня есть знакомый специалист. Детский невролог, – вступает в разговор Ира. – Раз уж на вас свалился ребенок, нельзя его бросать.

Я смотрю на расплывающиеся капли чая на дне кружки. Демид и моя сестра правы. Никто не виноват в том, что мы с Андреем бросились искать Эрика. Эрик нашелся, и теперь только мы можем помочь ему справиться с проблемами.

– Да, чувствую, романтики в наших отношениях уже действительно не будет, – вздыхаю я.

– Тась…Я не переживу, если ты от меня уйдешь, – сжимает мою руку Андрей.

– Я сама этого не переживу.

Сглатываю ком в горле и поднимаю на него глаза.

– Может, нам надо начинать строить семью? Раз у нас теперь есть ребенок?

– В каком смысле?

– Переехать от твоих родителей к тебе, расписаться наконец и воспитывать Эрика самостоятельно?

– Ты уверена, что у нас получится?

– Нам надо взрослеть, Андрей. Мы так испугались ребенка, что поселились у твоих родителей. Но лучше не становится. Какая разница, где Эрик будет не спать? У них, у тебя? Честно говоря, если бы мы переехали к тебе, я чувствовала бы себя спокойнее. Я люблю твою квартиру. Там есть свободная комната. Можно сделать детскую.

Андрей берет меня за руки и заглядывает мне в глаза.

– Ты уверена, Тася? Уверена, что нам надо усыновлять Эрика? Обратного пути уже не будет. Со всеми вытекающими последствиями.

– Я уже все равно не смогу жить по-прежнему.

Андрей прижимает меня к себе.

– Тогда подадим завтра заявление в ЗАГС?

– Подадим.

– Ура-а-а! Свадьбе быть! Горько! Горько! – хлопает в ладоши Ира.

Мы с Андреем переглядываемся. Он наклоняется ко мне и дарит нежный поцелуй.

Я выдыхаю. Касаюсь ладонями его щек. Заглядываю с такие любимые уставшие ореховые глаза с почти угасшими золотинками.

– Я люблю тебя, Тася, – целуя мои ладони, шепчет он.

– Я тоже тебя люблю.

Прижимаюсь к его груди и закрываю глаза. Знаю, наш путь не будет усыпан лаврами. Но он уже определен. Эрик так отчаянно цепляется за меня, что будет предательством отказаться от него сейчас. Похоже, я сделала свой выбор.

      Эпилог. Год спустя

Конец мая. Я стою у кромки воды и пытаюсь разглядеть дельфинов, которые накануне подплывали к берегу, а сейчас плещутся у буйков и никак не хотят приближаться.

Легкий бриз ласкает мое лицо и руки, треплет волосы и свободное платье из шифона.

– Мама, вон они! Вон!

Эрик судорожно впивается в мою руку и указывает пальчиком в линию горизонта.

– Ты уверен?

– Да! Да!

Я вытягиваю шею, но яркое солнце слепит глаза так сильно, что ничего не разглядеть.

– Да вон же они, мама!

Один из дельфинов подпрыгивает и снова ныряет в воду, разбрасывая по сторонам тысячи брызг.

– Вижу! Вижу!

Я пытаюсь включить камеру в телефоне, чтобы записать удивительное событие на видео, но, как назло, не могу найти нужную кнопку. В моем положении это нормально – седьмой месяц беременности кого угодно сделает неповоротливым.

– Мама, папа приехал!

Эрик бросает мою руку и бежит к ступеням, ведущим на набережную.

Я поворачиваюсь. Да, из синего «кроссовера», припаркованного на стоянке, выбирается Андрей.

Я с досадой оставляю идею заснять на видео дельфинов и направляю камеру на Андрея и Эрика. Получается как раз в тот момент, когда Андрей подхватывает мальчика на руки и подбрасывает в воздух.

Он замечает, что я снимаю видео, и с улыбкой машет мне в камеру. С Эриком на руках спускается к воде и целует меня в щеку.

– Как себя чувствуют мои девочки?

– Довольно не плохо. Сегодня мы толкаем маму не так сильно, – умиротворенно опускаю взгляд на свой округлившийся живот я.

– Вот и отлично. Думаю, пешая прогулка до дома дедушки маме не повредит.

Сегодня суббота и по традиции мы идем обедать к его родителям. А утром моему мужу звонил следователь по делу похищения. Спустя год все частички пазла сошлись в одну картину. И я очень хочу знать, какими красками она написана.

– Что сказал следователь? – внимательно смотрю на мужа я.

– Много интересного. Я расскажу тебе, когда мы окажемся у меня дома. Терпеть не могу по нескольку раз пересказывать одно и то же.

– Я же умру от любопытства, пока мы будем идти к твоим родителям!

– От любопытства еще никто не умирал, – посмеиваясь, притягивает меня к себе Андрей. – Эрик, бери свой самокат, и вперед, к дедушке домой.

Мальчик деловито подхватывает самокат и тянет его по ступеням вверх. Сейчас, год спустя, это совсем другой Эрик. Он уже почти не помнит прежнего отца. Он спокойно спит, а занятия у психолога помогли нам понемногу преодолеть проблемы с речью и отставанием. Правда, мне пришлось оставить работу в компании «Южный вектор», и теперь у моего мужа новый секретарь. Не подумайте ничего плохого – ей пятьдесят шесть и она отлично справляется со своими обязанностями.

И да, я жду ребенка.

«Спи, пока можешь!» – назидательно советует в телефонную трубку Ира. Их с Демом малышу уже три месяца, и у него начали резаться зубки. Со всеми вытекающими последствиями.

Всей делегацией мы чинно подходим к дому свекров.

В беседке накрыт стол. Юрий Семенович у порога раскуривает трубку. Он в капитанской кепке – это очень нравится Эрику.

– Деда – капитан, привет! – Эрик влетает во двор и несется на самокате по дорожке к дому.

– Привет, мой хороший! Как поживаешь? – Юрий Семенович поднимается с порога нам навстречу. – Тася, как ты себя чувствуешь?

– Отлично, – улыбаюсь я.

– Андрюша, Тася! Как раз картошечка подошла! – выглядывает из окна кухни Ольга Николаевна. – Сейчас будем обедать!

– Пойду, принесу коньяк, – довольно потирает руки хозяин дома.

Стол уставлен вкусными блюдами, и вся семья приступает к обеду.

– Ну, будем здоровы, – приподнимает хрустальную стопку Юрий Семенович.

–Да, будем. Тася, твое здоровье, – приподнимает стопку Ольга Николаевна.

– Спасибо, – улыбаюсь я. С трудом дожидаюсь, когда же все выпьют и приступят к горячему.

– Андрей, я больше не могу, – легко пинаю под столом коленом мужа я. – Немедленно рассказывай новости.

– Какие новости? – переглядываются родители.

– Я был у следователя.

Андрей отодвигает тарелку.

– Кажется, история немного прояснилась.

– Неужели?

Юрий Семенович отставляет стопку в сторону.

– Мать Феликса спустя год захотела просветить следствие.

За столом воцаряется гробовая тишина. Только Эрик стучит вилкой в тарелке, пытаясь наколоть картофель.

– Нашу Дину она не приняла сразу. Дина не соответствовала ее требованиям. Феликс должен был привести в дом непорочную девушку, и только после обряда и благословения матери мог жить с ней, как с женой. Она пригрозила лишить его наследства, если он продолжит отношения с неподходящей под ее требования избранницей. Дина к тому времени уже носила ребенка. Зная страшные наклонности родной матери, Феликс решил спрятать от нее Дину. Не знаю, по доброй воле Дина исчезла, или нет, но Феликсу удалось провернуть свою аферу. Эрик родился в Миконосе, а потом по какой-то причине все трое вернулись в Россию, в дом, который был куплен на имя Дины еще до отъезда. Эрику было около трех месяцев, когда мать случайно узнала о доме на отшибе. По дороге в ночь, когда погибла моя сестра, на черной машине неслась Адина.

После смерти Дины Феликс прятал мальчика от людей. И в первую очередь от матери. Он выбрал Тасю себе в невесты, потому что она полностью подходила под требования матери. А еще она чем-то была похожа на нашу Дину. За две недели до похищения Таси Феликс тайком от матери продал всю сеть отелей. Он планировал усыпить бдительность матери и сбежать в Миконос вместе с сыном и Тасей. Таисия нарушила его планы, выпрыгнув из машины, и тогда он бежал вместе с ребенком.

Дом, в котором держали Дину, а потом Тасю, подожгли последователи Адины. Они же, по ее заказу в отместку за предательство отравили Феликса в его квартире в Маленькой Венеции. За работу местным цыганам Адина пообещала в подарок ребенка. Нашего Эрика. На счастье, мы с Тасей вовремя заметили странную женщину. Вот и вся история.

Я нервно поглаживаю свой большой живот. Мне до сих пор страшно представить, что бы было с Эриком, если бы ветер и солнце не всколыхнули сарафан цыганки.

– Интересно, Феликс планировал держать меня на привязи? – вырывается у меня вопрос. – Вряд ли я бы согласилась ехать с ним в Грецию по доброй воле.

– Судя по состоянию Эрика, на тот момент, когда мы его нашли, у Феликса уже были довольно серьезные расстройства психики. Он рьяно увлекался религиозными трактатами и всеми силами пытался противостоять материнскому увлечению оккультизмом.

– Как же хорошо, что все закончилось положительно, – выдыхает Ольга Николаевна.

– Да, – глажу по головке Эрика я. – Нам было безумно трудно первое время, но мы справились.

– Пусть душа нашей Диночки, наконец, успокоится, – наливая коньяк в стопки, произносит Юрий Семенович.

– Да. Теперь она может быть спокойна, – придвигая к себе свою порцию, грустно кивает Андрей.

Вся семья, кроме на с Эриком, молча выпивает коньяк.