Погода была на удивление спокойной и теплой, около шестидесяти градусов^[9], по стрельбищу гулял слабый ветерок, и на бледно-лимонном небе светило такое же бледно-лимонное солнце. День выдался неожиданно теплым и солнечным, и создавалось обманчивое впечатление вновь наступившей весны.

– Вроде бы все в порядке? – спросил полковник.

– Да, похоже на то, – сказал Боб.

– Не хотите проверить еще раз ваш прицел, перед тем как мы начнем контрольные испытания?

– Я бы не возражал, сэр.

– Хорошо. Джентльмены, пожалуйста, отойдите немного назад. Будьте предельно внимательны.

Расчехлив винтовку, Боб установил ее на одном из мешков с песком и отвел затвор назад. Он щелкнул крышкой коробочки с патронами «Лейк-Сити мэтч» и послал в магазин, один за другим, пять одинаковых блестящих зарядов. Потом вернул затвор в первоначальное положение и поставил его на предохранитель. Затвор скользнул вперед легко и свободно, плавно повернувшись на хорошо смазанных подшипниках, и плотно запер канал ствола. Боб не спеша натянул очки «Рэй-Бен», затем надел наушники для стрельбы и полностью отключился от внешнего мира. До его ушей не долетало ни звука. Он чувствовал только, как пульсирует кровь в голове.

Боб взял винтовку и занял позицию для стрельбы. Ботинки замерли на бетонной площадке стрельбища, став надежным основанием стабильной и прочной конструкции – его тела. Спокойствие и уверенность Боба превратили винтовку, державшие ее руки и все тело в единое целое.

Уперев винтовку в плечо, он поводил ею из стороны в сторону, потом положил одну руку на гребень приклада, так, чтобы кончик указательного пальца ласкал, совсем легко, облегченный спусковой крючок, поправил подушечку с выступом в форме заячьих ушей под пяткой приклада. Другая рука ровно лежала на столе для стрельбы, под винтовкой, лишь немного вдавленной в мешки с песком.

Наконец Боб занял окончательную позицию и закрыл левый глаз. Изображение было несфокусированным, немного расплывчатым, поэтому, чтобы добиться четкости, пришлось повернуть кольцо прицела на несколько щелчков назад. За свои усилия он был вознагражден идеальным изображением черного кружочка, увеличенного в десять раз оптическим прицелом и разделенного на четыре части прицельной сеткой дальномера. Сейчас кружок был размером с монету в пятьдесят центов и находился на расстоянии, равном дальности прямого выстрела винтовки.

На выдохе Боб задержал дыхание и подумал, что было бы лучше, если бы палец нажимал на спусковой крючок чуть медленнее. Он почувствовал толчок от отдачи и заметил, что изображение в прицеле немного расплылось. Передергивая затвор, он услышал голос корректировщика стрельбы:

– Десятка. Черт, прямо в середину. Точный, очень точный выстрел.

Боб выстрелил еще четырежды – каждый раз в одну и ту же точку.

– Думаю, что я пристрелялся, – сказал он.

Человек, которого звали Хэтчер, проинструктировал его по поводу предстоящей задачи:

– Мистер Свэггер, один из моих помощников зарядит в вашу винтовку пять патронов. Вы не будете знать, стреляете ли вы вашим патроном, «Федерал премиум», «Лейк-Сити мэтч» или нашим «Экьютек снайпер грейд». Вы будете стрелять по мишеням, установленным в ста ярдах, затем в двухстах и, наконец, в трехстах. Четыре серии из пяти патронов для каждого расстояния. Потом мы посчитаем результаты по группам и определим кучность стрельбы. Ну а после обеда нам бы хотелось повторить все эти упражнения, только при стрельбе из импровизированных положений, без подготовки, с прибавкой стресса и психологической нагрузки. Думаю, вам это покажется очень интересным.

Сити мэтч» или нашим «Экьютек снайпер грейд». Вы будете стрелять по мишеням, установленным в ста ярдах, затем в двухстах и, наконец, в трехстах. Четыре серии из пяти патронов для каждого расстояния. Потом мы посчитаем результаты по группам и определим кучность стрельбы. Ну а после обеда нам бы хотелось повторить все эти упражнения, только при стрельбе из импровизированных положений, без подготовки, с прибавкой стресса и психологической нагрузки. Думаю, вам это покажется очень интересным.

– Ну что ж, музыку заказываете вы, так что давайте стрелять.

Боб стрелял очень сосредоточенно. От других стрелков его отличали завидная стабильность и последовательность. Он был как приспособление фирмы «Рэнсом», которое используют, проверяя точность стрельбы из пистолетов. Всякий раз при стрельбе он занимал одну и ту же, немного неестественную, но прекрасно продуманную и отработанную позицию. Держа кончик пальца на спусковом крючке, он застывал, и его тело становилось таким же твердым, как и винтовка. В каждый последующий раз все было так же, как в предыдущий: щека так же плотно прилегала к прикладу из стекловолокна, винтовка так же упиралась в плечо, рука так же держала ложе приклада, тот же угол сгиба локтя, та же расслабленность второй руки, поддерживающей винтовку, то же расстояние между глазом и прицелом, то же дыхание, задержанное на полувыдохе, те же три удара сердца, уменьшающие порывистость пульса перед выстрелом, тот же плавный спуск крючка, лениво плывущего назад, тот же легкий, быстрый хруст, напоминающий звук сломанного стебля сухой травы, в момент, когда крючок срывается с пружины, то же беззвучное воспламенение капсюля, та же вспышка выстрела, когда винтовка вздрагивает от отдачи.

– Десятка, немного выше. Где-то треть дюйма.

– Десятка, в середину.

– Десятка, точно в центр.

Никаких сбоев, ошибок и промахов. Боб нашел свою стрельбу и стрелял все утро, почти не двигаясь и не дыша, не тратя ни одной секунды впустую и не делая ни одного лишнего движения. Он испытывал какое-то странное удовольствие оттого, что у него быстро забирали пустую винтовку, затем сразу же приносили ее обратно, уже заряженную, оттого, что кто-то регулярно бегал к мишеням, отмечая выстрелы или заменяя сами мишени.

Он уже потерял счет. Это было как во Вьетнаме. Просто стреляешь и смотришь, как пуля летит туда, куда ты ее послал, почти без отклонения. Сам процесс стрельбы становится каким-то абстрактным и полностью безликим; над ним долго не задумываешься, и он превращается в нечто подобное небольшому ритуалу или репетиции. Счет рос, с Бобом никто уже не мог равняться, все давно были позади, а он с каждым новым попаданием все ближе и ближе подбирался к легендарной цифре знаменитого Карла Хичкока – девяносто три.

– Десятка.

– Десятка.

– Десятка.

После того как Боб отстрелял все четыре серии по пять патронов в каждой, он устало отложил винтовку в сторону, а корректировщики и счетчики побежали к мишеням подсчитывать очки.

Естественно, Боб сразу же определял, каким патроном выстрелил, по малейшим различиям в отдаче винтовки. Свои патроны он узнавал мгновенно; чуть-чуть медленнее, но все же достаточно быстро он устанавливал разницу между патронами «Федерал» и «Лейк-Сити». Патроны же «Экьютек снайпер грейд» коренным образом отличались от остальных. Боб чувствовал, что пули из них летят немного выше. Было ощущение, что они попадают прямо над десяткой, почти без рассеивания. Пули летели стремительно – прекрасные выстрелы, точные и стабильные. – Мистер Свэггер, не желаете ли взглянуть на результаты вашей стрельбы? – спросил Хэтчер.

– Да, давайте посмотрим, – сказал Боб.

Он подошел к столу, на котором производился подсчет и анализ выстрелов. Рядом стояли два человека с кронциркулями.

– Хорошо, – заключил Хэтчер, – думаю, вы будете довольны. Я пометил каждую мишень согласно расстоянию, на котором она была установлена, и патрону, которым вы стреляли. На сто ярдов вы стреляли патронами «Федерал премиум», «Экьютек», «Лейк-Сити мэтч» серии Эм – восемьсот пятьдесят два и своими собственными. Именно в таком порядке. Вот все мишени.

Боб взглянул на изуродованные десятки, на которых маленькие, разбрызганные, как капельки грязи, отверстия от пуль вырвали центр – получилось что-то вроде листочков клевера.

– Вот среднее отклонение от центра для каждого вида патронов, по нашим подсчетам: «Федерал» – 0,832 дюйма, «Экьютек» – 0,344 дюйма, «Лейк-Сити мэтч» – 0,709 дюйма и ваши патроны – 0,321 дюйма.

Боб проверил их. Да, эти экьютековские штуки были почти так же хороши, как и его собственные патроны, и намного лучше, чем патроны двух крупнейших заводов по производству боеприпасов. Он кивнул.

– На двести ярдов вы, согласно баллистическим таблицам стрельбы, должны были бы стрелять на четыре с половиной дюйма ниже и с меньшей кучностью. Но вы увидите, что угол отклонения практически не изменился, хотя по кучности «Федерал» стал отрываться от остальных.

Боб снова посмотрел на аккуратные, ровные дырочки в мишенях. На этот раз попадания один в один были реже, почти всегда являясь, видимо, исключением или простым совпадением. Диаметр круга попадания для всех групп патронов колебался в пределах двух с половиной – трех дюймов, причем для каждой группы центр располагался приблизительно в двух дюймах от центра десятки. В связи с увеличением угла отклонения патроны «Федерал» на удивление образовывали самую ровную окружность диаметром в два дюйма. И снова патроны Боба оказались лучше других: отклонение составило всего 0,967 дюйма, причем центры отверстий находились меньше чем в полуминуте угла друг от друга. Но результаты «Экьютека» были очень похожими. Отклонение составляло 0,981 дюйма, и между центрами отверстий тоже было меньше полуминуты угла. Боб понимал, что мог бы отстрелять эту серию и лучше, потому что после выстрела своим патроном он расслаблялся, чувствуя уверенность в точности попадания.

– А теперь самое сложное задание, – сказал Хэтчер. – Майк, мишени с трехсот ярдов, пожалуйста. Мистер Свэггер, я думаю, теперь вы сможете понять, почему наши патроны и вообще все боеприпасы идут под маркой «Снайпер грейд»^[10]. Вы лучше, чем кто бы то ни было, сумеете оценить их. – Он протянул ему четыре мишени.

Свое крайнее удивление Боб обычно выражал непроизвольным тихим присвистом. Именно такой была его реакция и сейчас.

На мишенях, которые протянул Хэтчер, картина оказалась совсем фантастической. На расстоянии трехсот ярдов все отверстия располагались в девяти-одиннадцати дюймах от центра десятки, внизу мишени, прямо на внешнем крае черного круга. Рассеивание увеличилось, и патроны «Федерал» как нельзя нагляднее проявили свою обманчивую сущность: диаметр окружности, которую они образовали, составлял целых четыре с половиной дюйма.

Боб дернул головой и недовольно хмыкнул. Он был глубоко разочарован. Мишень в этом месте выглядела так, как будто ребенок наугад наделал в ней дырок пальцем.

«Лейк-Сити» были чуть лучше, но ненамного – почти минута угла. Но хотя все отверстия находились внутри окружности диаметром три дюйма, одна из пуль по какой-то причине оказалась далеко от остальных, и, если не считать ее, вся группа вписывалась в круг диаметром два с половиной дюйма.

Боб видел, что здесь «Экьютек» явно перещеголял его. Отметины от пуль Боба располагались так, что еще создавалась какая-то иллюзия круга диаметром 1,386 дюйма. По кучности он прекрасно укладывался в норму, однако окружность, которую образовали дырочки от пуль этого проклятого «Экьютека», в диаметре составляла 1,212 дюйма, причем три выстрела из четырех образовали треугольник, который помещался в окружность диаметром всего 0,352 дюйма!

– Черт, – сказал он.

– Вот это стрельба, – произнес кто-то. – Выстрелы что надо! Многие не попадают в мишень с расстояния трехсот ярдов, даже когда у них есть оптический прибор с двадцатичетырехкратным увеличением.

– Нет, – сказал Боб, испытывая благоговейный трепет перед дырочками на мишени, – все дело в патронах. Отличные патроны.