– Ваш друг делает все правильно, маленький господин, – заметив это, сказал старый кайанец. – Травы успокоят боль и дадут Клео уснуть. То, что ему сейчас нужно. Сон стимулирует в организме циркуляцию энергии, отвечающей за здоровье. Для больного, в большинстве случаев, он одно из самых чудодейственных лекарств.

– Дагэ Веньян, откуда вы все это знаете? – спросил Луций, который внимательно наблюдал за действиями старика, продолжавшего перебирать склянки.

– Я не всегда был садовником, – улыбнулся тот. – Уход за растениями – лишь одно из моих увлечений. Если хотите, это всего лишь хобби, которое позволяет расслабить ум и дать телу необходимую в моем возрасте нагрузку. Много лет назад я служил чиновником при императорском дворце, в самом Лонча́не, городе дракона. Там я и научился большему из того, что знаю сейчас. В Семиградье больные обращаются к целлитам, а те черпают силы совсем из других источников, чем знахари из-за жезла. Служители Культов прибегают к сакрифициям, чтобы переместить энергию из одного живого сосуда в другой: от здорового к больному, от прихожан к целлитам, от целлитов к доминусам. И этой энергией они творят поистине невероятные чудеса. Но всегда одно происходит за счет другого. Им нужно поклонение и вера. Целлит без своей паствы – ничто, как и доминус без Культа. За жезлом же, шаманы нань-у обращаются к силам самой природы, к огню и воде, к дереву, металлу и земле. Эти пять основных начал присутствуют везде, из них состоит все и в них все обращается. Через их взаимодействие возникает жизнь, и они же движут ею. Нань-у использует ту энергию, которая уже есть в каждой из вещей, будь то камень или цветок, лошадь или телега, человек или животное. Те, кто познают это, познают, как устроен мир.

Веньян замолчал, разглядывая кучу склянок, выставленных на стол. Кот лежал рядом, закрыв глаза. Грудь медленно поднималась и опускалась в такт дыханию.

– Теперь рану все-таки нужно промыть. Кипяченая вода – один из примеров взаимодействия стихий. Грязная вода может быть ядом, а неуправляемый огонь – причиной многих бед. Но в соединении этих двух начал вода перерождается и становится настоящим лекарством, хотя ее действие не всегда наглядно и очевидно.

Веньян кружкой зачерпнул воду и начал промывать рану. Клео лишь слегка повел ушами, глаза оставались закрыты. Красные струйки побежали со стола на пол, и старик велел расстелить полотенце.

– Сейчас нам снова понадобится огонь, но на этот раз мы соединим его с металлом. Рана большая, и ее необходимо прижечь. А для того, чтобы поддерживать огонь, нам понадобится что? Правильно, дерево. Таким образом мы соединим силу трех элементов. Если же посмотреть на этот процесс глубже, то для того, чтобы вырастить дерево, нужны земля и вода. Все пять стихий сойдутся сейчас для того, чтобы вылечить Клео. Впрочем, это же было справедливо и для кипяченой воды. Все в мире взаимосвязанно.

Старый кайанец пошел к камину в углу комнаты. Там уже плясали языки пламени. Железными клещами он взял нож и поднес его к огню.

– Эрик, помоги-ка мне, – попросил старик.

Мальчик с готовностью подошел к камину.

– Держи. Нагревай нож и старайся не опалить рукоять. Мы с Луцием пока займемся приготовлением мази, которая поможет ране зажить.

Эрик взял клещи и подставил лезвие ножа пламени. Иногда мальчик помогал отцу в кузне. Там он надевал плотные рукавицы, чтобы не опалиться. В кузнечной печи металл нагревался докрасна, становился вязким и пластичным. Для того, чтобы поддерживать температуру, там пользовались огромными мехами. Огонь в камине и близко не был так жарок. Глядя на искры пламени, мальчик задумался о словах кайанца. Почему-то вспомнил о камушках, которые нашел вчера на площади и которые до сих пор лежали в кармане.

– Мастер Веньян, – обратился он к старику. – А почему одни вещи не такие как другие?

– Что ты имеешь ввиду? – оторвался тот от миски, в которой тщательно перемешивал содержимое нескольких склянок.

– Ну вот… некоторые вещи, они… Я не знаю… Почему-то они другие. Такие же вроде бы, но другие совсем. Никто этого не понимает, и я сам не знаю, как объяснить. Эти камушки, например…

Эрик продемонстрировал содержимое своего кармана.

– Вот. Я нашел их на площади, там таких пруд пруди, но эти… другие. Они… Я не знаю…

Веньян внимательно посмотрел сначала на камушки, потом на Эрика.

– Ваш друг все больше удивляет меня, молодой господин, – сказал он. – Так как вы, говорите, познакомились?

Луций закусил губу.

– Хорошо, оставим это, – сказал Веньян, когда понял, что ответа не последует. – Что же касается твоего вопроса, сын Герхарда, то на него можно ответить так: в некоторых вещах энергии больше, чем в других. Как правило, само собой это не происходит – случилось что-то, что наполнило камни энергией.

– Что же? – заинтересовался Луций.

– Возможно, это была работа со стихиями, такая же, какой мы занимаемся сейчас. Или перенос энергии от одного источника к другому. А может, излишек энергии в камнях говорит о чем-то еще. Сложно сказать. Интересно другое. Ваш друг… Так-так, нам пора вернуться к делу, пока мазь готова, а Эрик не сжег рукоятку ножа.

– Ой, – Эрик отдернул клещи от огня. Рукоятка зажатого в них ножа и правда слегка почернела.

Веньян забрал у Эрика нож и скомандовал:

– Теперь Клео почти наверняка проснется. То, что мы будем делать, болезненно, но необходимо. Крепко держите его и ни в коем случае не отпускайте.

Луций осторожно взялся за задние лапы. Эрику достались передние. Старик прижал боковую поверхность ножа к задней лапе Клео. Тот громко мяукнул, дернулся и зашипел. Эрик удержал передние лапы, хоть кот и начал вырываться что есть силы. Поняв, что его не отпускают, тот вцепился зубами в руку мальчика. Эрик вскрикнул от неожиданности и боли, но кот не собирался разжимать челюсти.

– Больно! – заверещал мальчик. – Отпусти!

– Тихо-тихо, все хорошо, – приговаривал Веньян, успокаивая то ли кота, то ли Эрика.

Наконец старик убрал нож, и хватка Клео ослабла. Эрик почувствовал, что животное дрожит. Кот жалобно застонал, а Луций протяжно выдохнул.

– Самое тяжелое позади, – проговорил Веньян. – Сейчас Клео немного успокоится и снова заснет, а мы продолжим.

Кайанец слегка передвинул пучок трав ближе к морде, и кот медленно, но широко раздул ноздри.

– Кайанские мудрецы нань-у считают, что раны нарушают течение энергии в организме. Энергия циркулирует внутри каждого, словно вода, которая течет по руслам рек. Если перекрыть русло, энергия начинает застаиваться, портиться, загнивать. Она образует нарывы, воспаления, становится причиной болезней. Прижечь рану – словно расчистить засор на реке и дать потоку энергии возможность двигаться так, как задумано природой. Мы сделали самое главное, но поможем Клео еще немного.

С этими словами Веньян начал осторожно наносить мазь, которую он приготовил, на лапу вновь задремавшего кота. Мазь была густой и сильно пахла. От запаха у Эрика слегка закружилась голова.

– В этой субстанции стихии соединены так же, как в живом организме, она поможет заживлению и выздоровлению, – сказал старик. – Думаю, очень скоро Клео оклемается и будет бегать, как и прежде. Впрочем, и это не все, что мы можем для него сделать.

Веньян отошел от стола к одному из шкафов и достал из него деревянную, украшенную изысканной резьбой, шкатулку.

– Поскольку потоки энергии в организме Клео были нарушены, – продолжил кайанец, – кроме большого засора, в нем образовалось множество маленьких. Со временем они расчистятся сами, но мы можем ускорить этот процесс.

Веньян открыл шкатулку, продемонстрировав мальчикам содержимое. На дне лежали иглы очень похожие на те, которыми мать Эрика штопала одежду. Старик достал несколько из них.

– Это древнее искусство, известное только в Кайане. С помощью этих игл нань-у нормализуют в организме энергетические потоки. Но нужно хорошо понимать, куда и как прикладывать усилия.

Старик поднес одну из игл к спине Клео. Пальцы держали металл уверенно и твердо, так, как старый стражник держит оружие, кузнец – молот, а целлит – чашу. Плавным, точным и медленным движением Веньян воткнул иглу. Кот не пошевелился.

– Если все делать правильно, процедура безболезненна, – прокомментировал Веньян, втыкая еще одну.

Как-то Эрик видел игру менестреля. Его пальцы порхали над инструментом, меняя положение без всяких видимых усилий. Мальчик попробовал повторить движения и почувствовал невероятное сопротивление. Нужны были годы тренировок, чтобы добиться такой легкости. Руки старика двигались очень легко, словно руки менестреля.

Воткнув еще дюжину игл, старик остановился и удовлетворенно закивал.

– Вот и все, – проговорил он.

Эрик перевел взгляд, который до того не мог оторвать от рук садовника, на Луция. Либер подпер подбородок рукой и смотрел на иглы.

– Дагэ Веньян, я хотел бы у вас поучиться, – сказал он.

Старик улыбнулся.

– Желание похвальное, маленький господин. Однако нам, как минимум, понадобится согласие вашего отца. А также множество лет тренировок и практики. Что-то подсказывает мне, что у вашего родителя другие планы.

Луций вздохнул.

– Так или иначе, спасибо за помощь и объяснения, – поблагодарил он. – Было невероятно поучительно и интересно.

– Помочь хорошему делу – задача любого доброго мужа. Без разрешения вашего отца я не возьмусь вас учить, но моя комната всегда открыта для интересной беседы и компании. Главное сейчас не увлечься разговорами и не забыть про Клео.

Руки Веньяна медленно проплыли над котом, собирая иглы.

– Пускай он немного поспит у меня. Лишние движения ему сейчас не показаны. А мы пока можем отдохнуть и выпить по чашечке чая.

* * *

Через половину Оборота дети вновь оказались на улице. Все это время старый кайанец развлекал их необыкновенными историями, подливая душистый напиток в широкие чаши. Луций сбегал на кухню и принес горячие пшеничные лепешки. Эрик расслабился и позабыл о том, как и зачем здесь оказался. Но время шло, садовник сослался на занятость, и мальчишки, раскланявшись, покинули его комнатушку, оставив измученного кота отсыпаться. Когда они были на пороге, Веньян бросил мимоходом: «Буду рад видеть вас обоих в другой день». Улыбнулся и похлопал детей по плечу.

– А ведь я так и не спросил, что ты здесь делаешь, – заметил Луций, когда они пробрались обратной дорогой через сад и перелезли через забор.

– Ну-у-у… Это длинная история, – неуверенно ответил Эрик. Он так и не решил, доверяет ли мальчику-либеру.

– Кажется, что сегодня я совершенно свободен, поэтому время у нас есть.

Эрик помялся. В целом он испытывал к Луцию симпатию. В отличие от большинства либеров тот не вел себя надменно, скорее сосредоточенно. В этой сосредоточенности было что-то от подражания взрослым. Но не только. Эрик чувствовал в Луции какую-то внутреннюю силу, которая отличала мальчишку от большинства знакомых ему детей из бедных районов.

– М-м-м… – протянул Эрик. – Я хотел дойти до Башни.

– До Башни? – поднял брови Луций.

– Да, когда-то я был там с отцом, но… – Эрик осекся.

Мать учила никому не рассказывать те сказки, которые они от нее слышали. Впрочем, Эрику обычно и не хотелось. Семейная традиция оставляла место тайне. Зная то, что не знают другие, мальчик чувствовал себя особенным.

– В общем, мне стало интересно взглянуть на Башню снова, – закончил он.

– Составить тебе компанию?

– Хм, да, – улыбнулся Эрик.

Боевой настрой несколько улетучился, и он обрадовался, что не придется идти одному.

– Знаешь дорогу? – спросил либер.

– Ну, я ориентировался по направлению. Башня-то – вот она, – Эрик махнул рукой над домами.

Луций улыбнулся.