Семь мармеладных поцелуев (страница 27)
– Шел дождь, дорога была скользкой, и я не справился с управлением. Машину занесло на встречную полосу, я никак не мог вырулить назад и, когда на нас несся грузовик, поступил крайне трусливо…
Он затих, поэтому я, полностью погруженная в рассказ, тихо спросила:
– Как?..
Ларский зажмурился, глубоко вдохнул, отставил кружку в сторону и сжал кулаки.
– Я вывернул руль влево, подставив ее под удар, – наконец хрипло сказал Ларский. – А должен был поступить наоборот. Я без раздумий должен был подставить под удар себя. Мне постоянно снится эта проклятая авария, и каждый раз я поступаю так же. Я ничего не могу изменить даже в чертовых снах!
Ларский тяжело задышал, прикрыл глаза ладонью и откинул голову назад.
– Это была самозащита, – попыталась успокоить его я. – В подобной ситуации многие так поступают, у вас не было времени на раздумье…
– Я не должен был думать… Я должен был сразу же среагировать и защитить ее… Я убил ее…
Он начал заикаться и, кажется, дышать через раз. На висках выступили капли пота.
– Вам плохо?! – воскликнула я, поняв, наконец, что у Ларского снова началась паническая атака. – Мармелад! Где мармелад? В сумке? Я принесу!
Я вскочила с места, но Ларский вдруг крепко схватил меня за руку. Я посмотрела на него сверху вниз. Он убрал руку с глаз и теперь умоляюще смотрел на меня. «Не уходи», говорили его глаза.
– Вам надо что-то принять. – Я попыталась вырваться из его хватки. – Таблетки, мармелад, – да хоть что-то, что вам поможет!
– Не хочу все это, – хрипло ответил Ларский, мотая головой.
– А что вы хотите? Что вам принести? – в отчаянии спросила я. Это его состояние так меня пугало, что у меня даже задрожали руки.
– Хочу попробовать кое-что другое. – Он потянул меня за руку, и я упала перед ним на колени.
Лицо Ларского оказалось так близко к моему, что от волнения я затаила дыхание. Он не смотрел мне в глаза – все его внимание было сосредоточено на моих губах. Шумно вдохнув, Ларский осторожно коснулся губами моих губ. Я замерла, ожидая, почему-то, что он быстро отстранится от меня, потому что мои губы, во-первых, сильно обветрились, а во-вторых, в лесу на нервах я еще их знатно покусала. Однако Ларский даже не думал отстраняться.
Замерев, он провел языком по моей нижней губе, втянул ее и чуть прикусил. Затем пришла очередь верхней, а потом поцелуй углубился, и я почувствовала во рту его язык. По спине пробежали мурашки. Мои руки сами поднялись и коснулись шеи Ларского. Расценив это действие как приглашение, он повторил за мной и тоже прикоснулся к моей шее, большими пальцами лаская мочки ушей.
Все мысли покинули мое сознание. Остался только этот мужчина, его невероятно ласковые руки, горячее дыхание и восхитительный поцелуй, который не сравнится ни с каким другим.
Что уж говорить – я даже забыла, что надо скорее делать фотографию. Да даже если бы и вспомнила, то фотографировать мне было нечем – телефон умер смертью храбрых. Но сейчас все это было абсолютно не важно, потому что в этот самый момент в моей душе проклюнулись чувства к Александру Ларскому.
***
Катя проснулась, когда за окном начало светать. До восхода солнца было еще далеко, но небо было уже светлым и безоблачным, предвещая еще один хороший день.
Уже понимая, что лежит она вовсе не в своей постели, и что рядом с ней, почти с головой укрывшись одеялом, мирно посапывает не Аня и не Маша, Катя тихо вздохнула и подняла одеяло, чтобы проверить, что на ней было надето.
Ничего. Прекрасно!..
Тихо, чтобы не разбудить Подольского – а с ней лежал именно он, кто же еще, – Катя вылезла из-под одеяла, собрала валяющиеся на полу вещи и шмыгнула в ванную комнату. Быстро одевшись, девушка смыла смазавшуюся тушь и, расчесав пятерней спутанные волосы, осторожно вышла из ванны.
Подольский спал, сменив положение: теперь он лежал на спине, раскинув руки в стороны, а одеяло сползло до живота, обнажая красивые плечи и торс. На мгновение Катя засмотрелась на Никиту, потом помотала головой и, мысленно ругая себя за такую глупость, тихонечко спустилась по лестнице.
Девушка догадывалась, что в коттедже с Никитой остановился Ларский – для кого еще была вторая спальня наверху?, – но к увиденному внизу она точно не была готова.
На полу возле догорающего камина, прислонившись друг к другу, сидели Ларский с Аней и мирно посапывали. Эта картина Катю одновременно потрясла и умилила.
– Ну ты даешь, Анька, – ошарашенно улыбаясь, пробормотала себе под нос Катя. – Сегодня я тебя достану с расспросами.
Выйдя из коттеджа, девушка поспешила к своему домику и снова обалдела, увидев сидящего на ступенях Демидова.
– Эм, доброе утро, – сказала она, вскинув руку.
Демидов поднял на нее покрасневший взгляд, встрепенулся и спросил:
– Аня дома?
Кате понадобилось две секунды, чтобы обдумать ответ на его вопрос и уверенно сказать:
– Да, спит. А что?
– Да так, ничего. – Демидов с трудом поднялся и, шатаясь, пошел вдоль дорожки.
– Ну Анька, ну дает девчонка, – восторженно произнесла Катя, глядя на уныло согнутою спину Демидова.
Глава 18
Простая человеческая потребность: найти близких,
общаться и знать сердцем, что мы не одиноки.
«Герои»
Первое, что я увидела, когда проснулась, было яркое солнце, светящее мне в лицо сквозь панорамное окно коттеджа Ларского, где я провела ночь и где мы…
О, боже, я в коттедже Ларского!
Провела ночь!
И мы целовались!
И мне понравилось!
Сцена поцелуя вновь и вновь проигрывалась у меня в голове. Кажется, вчера я даже постанывала от удовольствия и отвечала на поцелуй.
Так, а потом что было?
Кажется, Ларский что-то мне говорил. Что-то насчет его нового лекарства от панических атак и о том, что теперь ни за что меня не отпустит. Потом я захотела спать, положила голову на его плечо и вырубилась. Проснулась на диване в гостиной, укрытая пледом.
Хлопнув себя по лицу, я пробубнила в ладони:
– Ох, блин!
Со стороны кухни послышалась тихая возня. Я замерла, притворившись, что сплю. Кто бы ни был на кухне – Ларский или Никита, – встречаться с ним я не хотела.
– Я вижу, что ты не спишь! Хватит притворяться, – донесся до меня довольный голос Ларского.
О! Мой! Бог!
– Вставай, Птичка, завтрак стынет!
– Птичка? – оторопело повторила я сове новое прозвище.
Неожиданно надо мной нависло улыбающееся лицо Ларского. От испуга я вскрикнула и чуть не свалилась с дивана.
– Воу, осторожно! – сказал он, придерживая меня за спину.
– Простите… я… – Резко сев, я пригладила спутанные волосы и хриплым после сна голосом продолжила: – Я не должна была уснуть здесь, простите… Я уже ухожу.
Улыбка сошла с лица Ларского, и теперь он выглядел растерянным и грустным.
Откинув плед в сторону, я встала с дивана и хотела было направиться к выходу, но Ларский схватил меня за запястье.
– Аня, – тихо произнес он мое имя, от чего мое сердце сжалось. – Зачем ты так со мной?
Я устремила на него непонимающий взгляд.
– Этой ночью ты… Мне показалось, что наши чувства похожи. Я думал мы станем ближе и…
Он долго не мог подобрать нужные слова, его взгляд бегал по сторонам, руки взволнованно жестикулировали. Такого Ларского я еще никогда не видела. Ранимый, потерявший любимого человека, снедаемый виной.
Внезапно я вспомнила, что было между поцелуем и моментом, когда я уснула.
– От поцелуев с тобой мне и правда становится лучше, – сказал тогда Ларский. – Кажется, ты стала моим лекарством.
Даже сейчас, всего лишь вспомнив эти слова, я ощутила огромную волну нежности, а тогда я просто утонула в ней и в глазах Александра Ларского. Прижала его к груди и принялась гладить по шелковистым волосам.
Я снова посмотрела на Ларского, но уже другим взглядом – в нем больше не было страха и неуверенности. Я не смотрела на него, я им любовалось, и это стало началом конца для нас обоих.
– Ну и что ты смотришь на меня таким загадочным взглядом? – шепотом спросил Ларский, внимательно рассматривая мое лицо.
– Хочу обнять, – не стала скрывать свое желание я.
– И в чем проблема?
– Стесняюсь…
– Тогда можно я сам это сделаю?
Я кивнула. Он расставил руки в стороны и притянул меня к себе. Тепло его тела окутало меня, словно плед, под которым я спала. Мне стало уютно как дома. Уткнувшись носом в плечо Ларского, я подняла руки и осторожно обвила его талию.
– Знаю, все это странно и неожиданно, но, пожалуйста, не уходи, – зашептал Ларский мне на ухо. – Ты нужна мне, как воздух. Впервые за три года мне перестали сниться кошмары. И пусть я еще не совсем понял свои чувства, прошу тебя, позволь мне в них разобраться. Я в полной растерянности, но одно могу сказать наверняка – меня со страшной силой тянет к тебе, Птичка.
– Почему «Птичка»? – спросила я.
– А ты хочешь быть Попугаем?
Я активно замотала головой. Ларский пожал плечами.
– Не знаю. Я так тебя в телефоне записал. С недавних пор.
– А раньше я как была записана? – стало любопытно мне.
– Вредительница.
Я усмехнулась.
– А я как у тебя записан?
Такого вопроса я не ожидала. Отстранилась от Ларского, шмыгнула носом и, отведя взгляд в сторону, резко сменила тему:
– Пить хочу.
– Чай? – попался на мой крючок Ларский.
Я кивнула.
Мы выпили чаю и съели приготовленную сотрудниками отеля овсянку с фруктами.
– А где Никита? – спросила я, отметив про себя, что на подносе было лишь две порции. Может, он ночевал в другом коттедже?
– Уехал на моей машине, – ответил Ларский, выскребая из тарелки остатки каши.
– Что за спешка такая? – удивилась я.
– Он поехал в след за твоей подругой Катей. Она тоже уехала раньше остальных.
Удивление мое выросло в два раза. Почему Катя уехала раньше, не предупредив меня? И почему Никита поехал за ней? Что такого произошло между ними, пока я плутала в лесу, а потом просиживала ночь у камина вместе с Ларским?
– Кстати, ты не хочешь задержаться здесь еще на день? – доев, наконец, свою овсянку, спросил у меня мой начальник.
– Зачем? – не поняла я, все еще думая о странном поведении Кати и Никиты.
– Ну, побыть здесь … – Ларский кашлянул в кулак – …вдвоем. Без коллег.
– Так они же еще здесь.
– Они все уехали час назад на автобусе, – открыл мне страшную правду Ларский. – Остались только мы с тобой.
– Что? – ошалела я. – Да сколько же я спала?
– Довольно много, уже первый час…
Сыпля ругательствами, я соскочила со стула и принялась бегать туда-сюда в поисках сама не зная чего.
– Тебе надо уехать? – предположил Ларский, наблюдая за моими метаниями.
– Да! – воскликнула я. – У меня дети дома без еды! Я им ничего не приготовила! Думала, приеду рано и все успею…
– Я видел твоих детей, и они далеко не маленькие. Особенно твой брат, – заметил Ларский.
– На вид они здоровые, но на деле ни на что не способны, – пояснила я.
Хмыкнув, Ларский понаблюдал за мной еще некоторое время, а потом сказал:
– Если ты искала свою сумку, то она в коридоре. Я забрал ее у Марии.
– О! – Я подняла на него голову. – Спасибо!
– Я вызову такси, – объявил Ларский и направился к лестнице на второй этаж.
Спустя полчаса мы уже ехали в такси. Я одолжила у Ларского телефон и пыталась вспомнить номера Кати, Лены или Антошки. Пару раз попала на других людей и только с третьей попытки дозвонилась до сестры. Она заверила, что все у них хорошо и что я могу не приезжать, они сами справятся. Я прикрикнула на нее и, сказав, что скоро буду, отключилась.
– Заедем в одно место и сразу же к тебе, – предупредил меня Ларский, когда мы въехали в город.
«Одним местом» оказался торговый центр. Оставив меня в машине, Ларский исчез минут на двадцать и вернулся с небольшим пакетиком.
– Держи, – сказал он, сунув мне пакетик.
– Что это?