– У меня даже есть договор на выплату долга. Девушка хотела воспользоваться психологически нестабильным состоянием моего племянника и наивно полагала, что я позволю ей распоряжаться им и его деньгами, но это не так. Я бы никогда…

– Подождите, – перебил Демидову самый молодой на вид член совета директоров – блондин лет тридцати пяти. – У Александра Сергеевича правда проблемы со здоровьем?

Галина Юрьевна снова открыла заветную папку, которую я мысленно уже окрестила как «компромат», и достала еще бумаги.

– Это его медкарта и заключение врача, у которого он наблюдается уже несколько лет. Так как ПТСР приводит к состоянию хронического перевозбуждения вегетативной нервной системы, у моего племянника наблюдаются такие симптомы, как повышенная раздражительность, приводящая к вспышкам гнева, сверхбдительность, которая иногда переходит в паранойю, тошнота, хронические болевые ощущения в области сердца, головокружение, затруднение дыхания… Мне продолжать? – Демидова отняла взор от своих бумажек и посмотрела на публику.

Все тихо отказались от продолжения. На лицах каждого читалось замешательство и непонимание. Один лишь Ларский оставался невозмутимым и продолжал сверлить тяжелым взглядом свою тетю.

– В общем, эта болезнь вызывает приступы паники настолько ужасные, что человек порой не в силах сделать простой вдох. Повторюсь, что болезнь в последнее время прогрессирует, и я хочу дать моему племяннику отдохнуть от работы и изолировать от той, кто стала причиной усугубления его болезни.

– Все правильно, – закивал Роман Викторович. – Глава компании должен быть психологически стабильным, чтобы принимать правильные решения. У Александра Сергеевича действительно наблюдается повышенная раздражительность. За последний год он уволил шесть секретарей! Двое из них даже хотели написать на него жалобу, но наши юристы все уладили.

– Я уволил этих сотрудников не по причине эмоциональной нестабильности, а потому что они не справлялись со своими обязанностями, от слова совсем, – вдруг подал голос Ларский.

Все, в том числе и я, сразу же уставились на него. В особенности Галина Юрьевна.

– То есть, вы отрицаете, что больны? – задал ему вопрос Роман Викторович. – Что у вас нет ПТСР?

Ларский прикрыл глаза, коснулся указательным пальцем правой руки переносицы, помассировал ее с хмурым видом и сказал:

– Не отрицаю.

Эти два слова заставили мое сердце уйти в пятки. Ну почему он не соврал? Зачем сказал правду? И как вообще Демидова узнала про его болезнь? Ее ведь не было рядом вчера, нас могла слышать только Оксана…

– Неужели… – едва слышно произнесла я, однако Саша, кажется, уловил сказанное мной, потому что кинул в меня быстрый взгляд.

– Даже если вы и болеете, это не повод вас увольнять, – громко произнес Аркадий Борисович, который, кажется, был полностью на стороне Ларского.

– Я согласна, – закивала женщина с тонкими бровями. – Пусть Александр Сергеевич лечится и возвращается, когда полностью поправится. А до этого момента мы выберем, кто будет замещать его.

– Не это я имел в виду, но ладно… – пробормотал Аркадий Борисович.

– Тогда давайте проведем голосование! – объявила Галина Юрьевна. – Поднимите руки те, кто считает, что Александр Сергеевич должен быть уволен по состоянию здоровья.

Совет директоров состоял из четырнадцати человек. Руки подняли шесть, включая, конечно же, Демидову.

– Решено, Александр Сергеевич отправляется на больничный, – скороговоркой произнес Аркадий Борисович, опасаясь, видимо, что Галина Юрьевна снова предпримет что-нибудь коварное.

Совет директоров согласно закивал и начал собираться, но Демидова всех остановила:

– А теперь давайте примем решение, кто будет замещать Александра Сергеевича. У меня есть весьма подходящий кандидат. – Она посмотрела на своего сына и улыбнулась.

– Согласен, – закивал Роман Викторович. – Кто как не заместитель генерального директора должен его замещать. Думаю, решение будет единогласным, так ведь?

Вверх взмыли руки. Две, три, шесть, девять, десять, двенадцать, тринадцать. Последним неуверенно и с явной неохотой проголосовал Аркадий Борисович. Довольная Галина Юрьевна поблагодарила всех и разрешила разойтись. Обо мне больше никто не заговорил. Видимо, всем было плевать на меня, младшего секретаря на испытательном сроке. Да и мне было наплевать на всех, кроме Саши. Даже не представляю, как объяснить ему всю ситуацию с долгом и этими фото.

– Аня, зайди потом ко мне, – раздался надо мной голос Демидова.

Я обернулась и подняла голову вверх, но Алексей уже выходил из конференц-зала. Пока я пялилась на его удаляющуюся спину, сидящий рядом Саша резко встал и устремился к выходу. Неловко поднявшись с крутящегося стула, я последовала вдогонку за Сашей.

– Подожди…те! – крикнула я Ларскому, который был уж очень далеко. Специально что ли убегал от меня?

Ускорив шаг, я запуталась и, подвернув ногу, зашипела от боли, упав на одно колено.

– Осторожнее надо быть, – произнесла надо мной Демидова.

Я злобно взглянула на нее снизу-вверх и спросила:

– Зачем вы так поступили? Я думала, у нас договор, и мы должны сохранять конфиденциальность.

– У нас договор, который требует сохранения конфиденциальности лишь от вас, – ухмыльнулась Галина Юрьевна. – Да и что вы так переживаете? Даже если вас уволят – в чем я сомневаюсь, ведь теперь Ларского заменит мой сын, – без работы вы не останетесь.

– Так с самого начала это и был ваш план? – спросила я, с трудом поднявшись. Боль в ноге резко дала о себе знать, и я сморщилась. – Вы затеяли все это, чтобы загнать Сашу в угол? Для этого вам нужны были фото?

Галина Юрьевна огляделась по сторонам и, убедившись, что рядом никого уже нет, сказала:

– Это не было моим планом с самого начала, но стало, когда ты разбила мою вазу. На нее мне было плевать, а вот перспектива позабавиться меня привлекла. Никогда не знаешь, когда понадобится подобный компромат. Так что без обид, милочка. На войне как на войне.

– Вы же его тетя, – произнесла я, поражаясь жестокостью этой женщины. – Разве можно так поступать с родным человеком?

– У меня есть сын, а он куда мне роднее племянника.

– Кто сказал вам про ПТСР? Оксана Морозкина?

– Я не выдаю своих информаторов, – сжала губы Демидова.

– Зачем использовали фото, если у вас уже было медицинское заключение Ларского? – продолжала расспрашивать я. – Вы и так бы добились его отстранения.

– Это была вишенка на торте. А еще страховка. Я старательно не давала племяннику выпустить продукцию, чтобы он потерпел неудачу как руководитель, но он все же обыграл меня, заручившись поддержкой друга моего брата. – Демидова обиженно надула губы. – Так что пошла другим путем и решила пустить в ход все свое оружие.

– То есть пакости с инвесторами – это тоже ваших рук дело? – Не сказать, что я была удивлена. Эта женщина готова на многое, чтобы получить желаемое.

Галина Юрьевна неопределенно хмыкнула и со снисходительной улыбкой посмотрела на меня.

Вот и прояснилось, кто все это время ставил палки в колеса.

– Еще я использовала фото, потому что заметила, что ты сблизилась с моим племянником, – вдруг добавила Демидова. – Решила и рыбку съесть, и… – Она не договорила и противно засмеялась.

– Да как вы вообще можете такое говорить! – чуть ли не закричала я. Злость во мне поднялась и клокотала. Я даже о приличиях забыла.

– Что, влюбилась в него? – изумилась Демидова. – Раз так, тогда у меня для тебя есть шокирующая информация. Самую интересную подробность о своей жизни мой племянник утаил от тебя…

В этот момент зазвонил мой телефон. Подумав, что это мог быть потерявший меня Саша, я в спешке поднесла экран к лицу. Звонил Никита, что тоже было немаловажно.

– Алло, – приняла вызов я и отвернулась от Демидовой.

– Привет, чего Сашка трубку не берет? – недовольно поинтересовался Подольский.

– У него было совещание. – Сунув папку с документами подмышку, я поспешила к Ларскому.

– Телефон включен, гудки идут.

– Может, забыл в кабинете, – будничным тоном сказала я, едва подавляя волнение, которое росло во мне с небывалой скоростью.

Вдруг у Саши случился приступ, и он потерял сознание? Только бы все было хорошо…

– Он обычно не игнорирует мои звонки, – с подозрением произнес Никита.

– Я сейчас зайду к нему и спрошу, – пообещала я. Мой голос уже срывался, поэтому я скинула вызов и ускорилась, напрочь позабыв о Демидовой и ее рассказе.

Подольский словно чувствовал неладное и позвонил в самый неподходящий момент. Саша наверняка попросит ничего ему не рассказывать, чтобы не волновать перед операцией, так что мне еще несколько раз придется включить перед ним дурочку.

Поднявшись на десятый этаж, я пробежала по коридору и без стука влетела в кабинет Саши.

Он стояла у кресла, опершись руками о его спинку. Услышав, что хлопнула дверь, он поднял растерянный взгляд, но, увидев меня, в мгновение ока помрачнел и нахмурился.

– Саш, послушай, твоя тетя…она… – попыталась найти подходящие слова я, но волнение не давало мне этого сделать.

– Что, наврала? – усмехнулся Саша.

– Да, то есть нет, но… Она преподнесла все так, будто я аферистка, которая решила тебя соблазнить из-за денег.

– Хочешь сказать, это не так?

– Конечно же нет! – воскликнула я. – Мои чувства к тебе настоящие, я не притворяюсь!

– Зачем тогда отправляла наши фото ей? – В отличие от меня, Саша был спокойным как удав. Словно случившееся вовсе не разозлило. Словно он уже знал все ответы на вопросы.

Словно он не верил моим словам…

– Это долгая история! – сказала я, нервно заламывая пальцы на руках. – Я разбила ее вазу, задолжала семь миллионов, а она предложила вот такую альтернативу. Как я могла не согласиться, ведь у меня нет денег, а тут всего каких-то семь поцелуев с начальником, которого я тогда еще знать не знала. Вот и согласилась, а потом влюбилась в тебя и…

– …продолжила отправлять фото, – закончил за меня Саша.

Его зеленые глаза пристально смотрели на меня, в них плескалось презрение и разочарование. У меня внутри все оборвалось от этого взгляда. Зная Сашу, я уже поняла, что он принял решение не верить мне, и ни за что уже его не изменит.

– Саш, я… – мне уже нечего было сказать в свое оправдание. Я лишь мямлила, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы обиды.

– Сколько тебе осталось? – спросил он.

– Что? – Я сразу не поняла, что он имеет ввиду.

– Фото. Сколько осталось до погашения долга?

– Три, а что?

Не говоря больше ни слова, Саша подошел ко мне, приподнял мой подбородок и поцеловал в губы, отстраненно и небрежно. Я хотела было вырваться, потому что главным сейчас было объясниться, а не целоваться – да что вообще на него нашло? – однако Саша обхватил мою талию и крепко прижал меня к себе. Через мгновение послышались щелчки телефонной камеры. Один, два, три.

Отстранившись от меня, Саша продемонстрировал мне сделанные фото и спросил:

– Пойдет? Или надо в разных местах?

– Зачем ты это делаешь? – спросила я, уперев руки в его грудь.

– Чтобы избавить тебя от долга. – Саша отпустил меня и сделал несколько шагов назад, будто ему было противно стоять рядом со мной.

На некоторое время он завис в телефоне, а затем, подняв на меня взгляд, сказал:

– Фото отправил. Можешь быть свободна.

Мой телефон оповестил о входящем сообщении, но я на это никак не отреагировала.

– Саш…

– Уходи.

– Саша…

– Иди работать, Аня! – громче произнес Ларский, отвернувшись от меня. Вроде бы на «ты», но звучит так отстранено, по чужому.

Подчинившись, я шагнула к двери, но на мгновение остановилась.

– Никита спрашивал, почему ты не берешь трубку. Перезвони, а то он волнуется, – тихо сказала я и вышла из кабинета Ларского.