Немного изменив маршрут, они остановились около небольшого водопада, протекающего сквозь лес.

– Бери меч. – она просила Вегарда сделать деревянное оружие для Орма, чтобы дети не поранились, и один из таких мечей достался Ингрид. У Хильд было понимание, что раз кто-то пришел за ее матерью, сестрой, обязательно придет за ней и потом еще успеет коснуться Мун. Лучше быть готовой к нападению, чем быть не в силах себе помочь. За это время она совсем забыла, какого это, ощущать в руке тяжесть металла.

Мышцы уже атрофировались от постоянного бездействия, поэтому плечо постоянно затекало отвеса меча, заставляя время от времени опускать руку.

Она забралась по каменным бокам наверх, царапая ладони и измазываясь в земле. Холодная вода жгуче обвила голые ступни, заставляя кровь активнее циркулировать по организму, приводя в действие почти переставшие работать органы.

За ее спиной светило солнце, а у основания на нее смотрели голубые глаза, в которых можно было бы заметить то, чего Хильд оказалась лишена так давно. Маленькая Мун видела мощные крылья, которые исчезали, как только фокус перемещался немного в сторону. Ингрид не знала о том, кем были ее родные, поэтому могла только завороженно продолжать смотреть.

Неожиданно Хильд подметила, как уверенно и крепко в маленьких розовых руках держится хоть и деревянный, но меч. Ожидая, что покажет хотя бы пару ударов, она смогла только разочарованно отбросить свое оружие, потому что тело ее не слушалось.

Дав лошадям напиться воды и немного пожевать лесной травы, они снова поехали в сторону замка.

– Помнишь, я рассказывала тебе об отце?

Мун только кивнула.

– Он не видел тебя очень давно. Думаю, он там совсем заскучал. Не знаю, сможет ли Крис рассказать тебе о Ханне, поэтому это сделаю я. Я не так уж хорошо ее знала, но успела полюбить. Мы были сестрами, которые не виделись сотню лет. – для девочки это звучало, как преувеличение и красивая сказка, но Хильд знала, что каждое слово истинно. – Лучше начну с самого начала…

Хельга прошла одну из страшнейших войн Мидгарда, после чего погибла и за свои заслуги попала в Асгард, саму Вальхаллу. Вскоре Один сделал ее валькирией, подарив крылья и власть над убитыми, но ей это было не нужно. Тогда верховный бог подарил ей свободу, которую она решила использовать в мире людей. Для нее был построен замок, а во владении оказались земли, туда же попала ее дочь, которую обучали асы, как наследницу трона. Дочь Одина предвидела события, которые должны были случиться. Но уже в Мидгарде замок пополнился маленьким богом грома Тором и его сестрой, которая тоже станет валькирией, когда будет постарше.

Старшая дочь хотела уберечь все, что было ей дорого, но Хельга позволяла себе не всегда думать о последствиях. Один решил забрать остальных наследников, потому что Ханна отказывалась от небес. Маленькому Тору был обещан молот, а Хильд – крылья. Но Хильд все забыла. И вот прошло больше сотни лет, прежде чем она отправилась в мир людей. Сейчас я даже не понимаю, почему сделала это, наверное хотела попробовать другую жизнь. Я пыталась не вести себя так, как меня приучал вести себя Один, но всегда замечала, что раз за разом повторяю то, чего мечтала бы никогда не делать. Я была ужасным человеком. Убивала, зарабатывая на чужих смертях. Использовала других людей. Подвергала опасности тех, кто не был виноват. Я сожалею, но поступать иначе меня никто не учил.

Ханна не хотела возвращаться в Асгард, потому что там плохо. Земля под ногами засыхает, превращаясь в безжизненный камень, а потом и совсем рассыпаясь. Вместо звезд был только дым, с которого хлопьями падал пепел.

Твоя мама помогла мне узнать много важного. В том числе о себе. Когда я впервые ее увидела, то она показалась мне злющей чуть ли не старухой, но твой отец смог пробудить в ней жизнь.

– Я помню маму. – прозвучал неокрепший детский голос сбоку, из-за чего Хильд чуть не выпала из седла.

– Это лучшее, что я могла услышать. – она решила не давить на проблемное место многолетнего молчания Мун, стараясь вести себя максимально спокойно и поощрять все, что будет сказано.

– И тебя я помню.

– Я вот свое детство никак не могу вспомнить. Могу тебе позавидовать.

– Иногда лучше забыть прошлое, чем помнить каждую деталь. Я хотела забыть, но там была мама. И я заставляла себя помнить.

– Ты молодец. Я знаю, что она гордится тобой.

– Разве мертвые видят нас?

– Конечно. Не только видят, но и пытаются помочь и сберечь.

– Откуда ты знаешь? Я думала, что только боги имеют власть.

– Я была в Асгарде, о котором все так грезят. Могу сказать, что зря туда стремятся, забывая о той жизни, которая есть сейчас. Те воины, что теперь живут в, как они думали, раю, продолжают бороться между собой за место под солнцем. И людям всегда мало. Но Асгард – не единственный мир. Он создан для войны, подготовке войн и создания армии. Еще ни разу не было возможности ее использовать, но, возможно, скоро грядут тяжелые времена.

– А для чего другие миры?

– Те, кто был достойным, попадают выше Мидгарда. Но слабые волей, трусливые и эгоистичные обречены на служение Хель и другим, кто не брезгует забирать падаль.

– А мама? Она вернулась к Одину?

– Да. Иначе не могло и быть.

Ингрид еще долго расспрашивала о нижних мирах, в чем Хильд заподозрила нездоровый интерес.

– Почему тебя интересует темная сторона?

– Мне нужно знать, где искать тех, кто мне нужен. Вдруг они недостаточно хороши для Одина, но были мне дороги?

– Не думай о таком раньше времени. Тебя еще ждет долгая и насыщенная жизнь. Не думай о смерти, пока у тебя есть время жить. Надеюсь, ты еще не скоро познаешь боль от потери, но должно быть легче, если понимаешь, что вы еще встретитесь.

За последние годы Хильд превратилась из молодой и полной сил девушки в опустившую плечи женщину. Весь смысл ее существования перешел с достижения личного спокойствия, чего так и не случилось, в воспитание Мун.

Ей нравилось называть свою племянницу Луной, потому что именно Луна нравилась в Мидгарде больше всего. Раньше она практически каждую ночь смотрела на сероватое круглое небесное тело, переставая чувствовать себя одинокой и получая заряд сил для очередного достижения вершин.

Ингрид стала путеводным светилом, который подарил смысл действиям. Этот новый человек показывал ей мир своими глазами, заставляя задумываться над каждой вещью, казавшейся ранее привычной и понятной.

Приходилось объяснять, почему листики на дереве зеленые летом и желтые осенью, почему вода и небо одного цвета, как появлялись праздники и сотни других вещей.

Понимание, из-за чего Ханна так резко отреагировала на появление Хильд, теперь больно ударяло в области сердца. Хельга переживала за каждый шаг своих детей, пытаясь уберечь их от опасности, понимая, что их должно было ждать среди асов, но желания Одина заставили ее оказаться уязвимой перед страхами.

Сначала была просто боль. Потом начало зарождаться осознание, что если плохо, значит те, под чьим мы покровительством, поступают с нами несправедливо. Затем начинается война, дарящая удовлетворение даже в случае проигрыша. Я попытался. Я дошел до борьбы.

Но часто силы покидают уже на этапе осознания.

Шаг 19. В желании выжить.

Уже на побережье Мун попросила остановиться. Солнце начинало заходить за горизонт, поэтому, создав себе импровизированный ночлег в чаще леса, они вышли к морю. Недалеко стояли рыбацкие лодки, принадлежащие, скорее всего, деревенским рыбакам, устроившим привал.

Хильд любила огонь, поэтому, намочив ноги в прохладной воде и покопавшись в песке они вернулись к практически прогоревшему костру.

Кристер должен был встретить их на рассвете, о месте ожидания говорила записка. В городе никто не был оповещен об отъезде, потому что лишний шум только мешал.

На огне запекались картофелины и несколько кусочков куриного мяса, купленного утром в одном из городов. Желудок сводило от голода, поэтому ожидание казалось нестерпимым.

Вскоре, слушая рассказы Мун о ее похождениях между откусыванием от жареной ножки, она думала, как же важно уметь говорить. Оказывается, жизнь самого близкого для нее человека оказалась настолько неизведанной, что хотелось узнавать все новые и новые стороны ее души.

Иногда даже подступали слезы от радости за Мун, ведь у нее было, кому довериться. Хильд даже немного расстраивалась, что не испытала любви родных, будучи ребенком, но быстро отметала эти мысли уверенностью, что не бесполезна, раз может сделать кого-то счастливым. Этого никогда не было у нее, но теперь будет у других.

Сожаление о пропущенных путешествиях, которые бы показали Ингрид красоту Мидгарда, стали отступать. Утрата Ханны была ударом, хоть и знакомы они были совсем немного. Ее пугала не сама смерть, а то, что кто-то властен решать за приближенных к Одину их судьбу и не получает гнева верховного бога. Страх, но не за себя, а за других. А еще то, что его имя так и осталось неизвестным.

– Рада встрече? – резко выдернул ее из воспоминаний слабо знакомый мужской голос. Она поняла, что Мун затихла.

– А мы знакомы? – решила не терять самообладания Хильд, предчувствуя что-то не очень хорошее. Она не видела говорящего, поэтому очень медленно и аккуратно повернула голову.

Девочка стояла с испуганным взглядом и зажатым ладонью в кожаной перчатке ртом. Высокий и стройный мужчина с огненно-рыжими волосами чуть ниже плеч и дорогом, непривычном для Мидгарда костюме, едва ли напоминал кого-то знакомого.

– Локи? – неуверенно спросила она, разворачиваясь на бревне, до этого служившем защитой от холодной земли и выхватила меч из груды сумок.

– Все верно, маленькая валькирия.

– По земным меркам – я гораздо старше тебя.

– Но по меркам прошлого – нет.

– Отпусти ее. Она ребенок!

– Ладно. Иди, малышка. – он усмехнулся, позволяя Ингрид вырваться и убежать за деревья. Так учила Хильд.

– Что, детей нынче учат, будто противник может быть сильнее, поэтому прятаться за спину мамочки бесполезно?

– Что тебе нужно? – решительно спросила она.

– Сложный вопрос. Слава, власть, закинуть тебя в вечное рабство своей дочери, хм, может даже что-то еще.

– Ты хочешь отправить меня к Хель?

– О да, а еще к Хельге, знаешь такую? – ответа не последовало. – Жаль, а ведь она подарила тебе жизнь. Как и твоей мерзкой сестренке.

– Прикуси свой поганый язык, сын троллей.

– Вообще-то, великанов. Но доля правды в твоих словах есть.

– Как ты собрался отправить меня в Хельхейм?

– Запросто. Я – бог, а ты – нет.

– Но кровь Одина то течет во мне.

– Ага, как и еще в паре десятков богов, среди которых умениями особо никто не отличился, а ты вообще полукровка, сбежавшая к немощным и жалким людям.

– И тогда зачем ты проделал такой путь ради полукровки?

– Чтобы отмстить ее отцу.

– Отомстить? За что? – Хильд рассмеялась от нелепости слов Локи.

– За то, что асы и ваны заставили меня страдать. И все из-за одного сына этого одноглазого старика.

– Эй! Бальдр был моим братом!

– Можно сказать и нет. Я никогда не прощу им смерть Нарви и Царви.

– Они сами убили друг друга.

– Надо мной долгое время висела змея, которая причиняла мне боль своим ядом.

– А это случайно не ты мне ее подкинул?

– Конечно я, а кто еще?

– Так а причем здесь месть?

– Один – верховный. Он сделал меня богом. Но слабым богом. Слишком слабым для власти. А мне она нужна. Своему сыну он дал гораздо больше, чем мне. Это несправедливо.

– Он знал, что окажись власть в твоих руках, мир разрушится окончательно.

– Давненько ты была в Асгарде? Он и так разрушен. Последние клочки земли падают на головы ванам.

– И зачем тебе такая рухлядь?

– Затем, что там собрано очень много сил. А сила – гарантия власти.

– Я совсем тебя не понимаю.