– Воины, которые были у моего отца. Они искали новые земли, чтобы строить новые города. Нас становится слишком много.

– А что еще ты знаешь о море? – Хильд чувствовала, что Ан успокаивается, когда делится с ней чем-то.

– Оно является кладбищем для очень многих, живших здесь или в ближайших городах. Когда кто-то умирает, его тело отправляют в сторону горизонта, а потом в лодку стреляют огненными стрелами. – она ненадолго замолчала, после чего неуверенно продолжила:

– В детстве я часто убегала сюда, чтобы побыть одной. Я думала, что мертвые говорят со мной, потому что живые не хотели. Отец не говорил со мной, только если нужно было отругать или дать дела. Мама только меня понимала, но отец ее больше любил, чем меня, настолько, что не отпускал ее ни на шаг. А потом мама пропала. С рассвета начали искать, только не нашли нигде. Потом в сторону Гримсберга пошли, отец тогда схватил меня и не пускал на землю, боялся сильно.

– И что с ней случилось?

– Сорвалась с обрыва. Этого самого. Внизу лежала. Все говорили потом, что отец ее довел и от плохой жизни спрыгнула, но у нее шея синяя была и на руках раны. Не верю, что она сама могла, а другие в это поверили. Тогда меня из дома вообще выпускать перестали, отец обезумел, даже привязывал меня к столу, чтобы не выходила. А я все равно сбегала. Грызла веревки и сбегала.

– А как в Гримсберг попала? – Хильд едва сдерживала слезы, боясь выдать дрожь в голосе, потому что знала, какого это. На каждое слово Ан она могла ответить, что знает.

– Не так давно это было, мне тогда 15 едва стукнуло, Аксель как узнал, что отец делал, так помог мне вещи найти теплые, у меня то не было ничего, отец работу бросил тогда, иногда даже есть нечего было, а потом через окно ночью выбралась. Оставила записку отцу, что ушла сама и искать меня не нужно. Аксель лошадь тогда взял, ему не сильно больше лет, чем мне было. Пришлось до самого леса пешком идти, чтобы копыта никто не услышал. Когда деревня кончилась, то мы через лес уже на лошади поехали. Холодно, темно. Я только помню, как схватила его за ребра и к спине прижалась. Отпустить хоть на секундочку страшно было.

– И тебя не искали?

– Искали. Мы по сараям ночевали, соломой грелись. Деньги-то Аксель заработал, пока отцу помогал в кузнице, но жить еще долго надо было. Он себе все испортил тем, что меня вытащил. У него свадьба должна была быть скоро, девушка ждала, самая красивая вокруг. А тут я, маленькая, худощавая и бедная. Его отец тогда так взъелся, что сын ему сорвал планы, что отправил его в город, который начинали строить и не достроили. Решил в наказание навесить дел. А Аксель справился. Мы тогда на восточной границе были, Даргию хотели покорять, а тут вернуться пришлось. С того времени я здесь и живу. Мы живем. Только я уезжала, когда отец снова меня искать решил. Вернулась к весне.

– Я не думала, что все так сложно.

– Сложнее только одной быть. Аксель тут фигура видная, сколько юбок уже вокруг него вилось. Одна надежда, раз он их всех отогнал, то может и для меня найдется место рядом с ним.

– Все может случиться. Но я знаю, что у тебя все будет иначе. Ты будешь счастлива.

– Ты вообще хоть одного счастливого человека знаешь?

– Им станешь ты. А счастье других – проблема других.

– Почему сейчас я тебе верю? – Ан, как показалось, успокоилась и теперь просто смотрела на уже вставшее над горизонтом солнце.

– Потому что я говорю правду. – Хильд подошла, шурша камнями под ногами, чтобы со спины обнять такие одновременно крепкие и хрупкие плечи.

– Спасибо, что разделила со мной сегодня. – сквозь несколько мутных слезинок произнесла девушка.

– Спасибо, что показала мне жизнь. – все еще обнимая ту, которая ей доверилась, ответила валькирия.

– Я даже рада, что попрощалась с мамой здесь. Это место было для меня особенным. Да и Одину проще забирать души, если они всегда в одном месте. Это моя надежда, что она в хороших руках и в лучшем мире.

Хильд немного потревожилась от упоминания отца в рассказе Анники. Она бежала от прошлой жизни, чтобы больше не думать о нем, но невозможно не думать о том, кому поклоняются все жители этого мира и чья кровь неустанно течет в твоих венах.

Невольно вспоминая Вальхаллу, она поняла, что часто приходилось спускаться либо на поля сражений, либо к воде. В словах Ан была большая доля истины. Девушки стояли так близко к воде, что на них попадали соленые брызги от волн, которые, как оказалось вблизи, разбивались о камни, которыми усыпан берег, а не плавно обволакивают его. Это тоже запомнилось Хильд, как еще одна ветка древа для размышлений.

– Отец рассказывал, что есть другие моря, которые усыпаны песком у своих краев, но они очень далеко. Здесь вся вода холодная, а вокруг одни камни. Думаю, ты это увидела своими глазами, пока добиралась. Ты ведь не всегда была здесь.

– Да, видела. – решила соврать Хильд, чтобы не рушить легенду ее появления. – Но с чего ты решила, что я не местная?

– Твои волосы необычные. Поведение другое. Да ты бы знала хоть кого-то…

– Ладно, твоя взяла. Я правда пришла сюда.

– А где ты жила до этого?

– Не могу точно сказать, но очень далеко отсюда. Ты даже не сможешь представить, насколько.

– У каждой из нас свои тайны, так? – неожиданно повеселела Ан, говоря уже не с болью, а воодушевлением.

– Так. – согласилась Хильд, думая о том, сколько же душ было забрано с этого моря. Выполняя свою миссию, она не замечала, что какие-то места, вроде этого, люди используют вместо кладбищ.

– С этого берега никто никогда не уплывает. – сказала девушка спустя несколько секунд молчания, будто прочитав мысли Хильд. – Все чтят это место, потому что каждый из нас хотя бы раз в жизни отправлял отсюда лодку и горящие стрелы, а если нет, то не оскорбляет могилы, чтобы потом так же поступали и с ним или с теми, кто ему дорог.

Хильд стояла так близко к краю берега, что между ней и водой, в которой были похоронены сотни людей, почти не оставалось расстояния. На нее попадали обильные соленые брызги. Перед глазами сразу же появилась картина, где каждая слеза, упавшая на этот берег, забирается морем, а после наполняет его воды своей болью и скорбью. Это место было местом утраты. Местом, причиняющим боль. Аннику почти трясло, когда она посматривала на обрыв, и Хильд понимала, что живущая здесь не может не быть привязана к этому побережью. Её новая подруга держит в себе все, что можно испытать. Она пропитана болью и все еще продолжает терзать себя, хоть теперь и понятно, за что.

Изначально Хильд хотела намочить руки в соленой воде, но потом, после истории Ан об этом месте, желание тревожить святыню живущих здесь людей отпустило ее. Хоть она и была полубогиней, это не давало ей права нарушать законы этого мира.

Хоть берег и был местом, где все хранили свою боль, она почувствовала умиротворение, которое создало внутри нее равновесие всех чувств и эмоций. Холодный и мрачный мир асов, в котором она жила, внушал только тревогу и желание найти себе другое пристанище.

Подул прохладный ветер, который заставил сильнее окутаться плащом. Вздрогнув, Хильд поняла, что самое время возвращаться домой. В этот же момент на руки Ан приземлилось несколько капель воды, а после ими же стало покрываться все вокруг.

– Я замерзла.

– Тогда идем? – так же нежно, как в прошлый раз, лишь слегка прикасаясь к новой знакомой, Ан продолжила вести ее обратно. На их сомкнутые между собой ладони падали десятки, а после и сотни капель, но это не заставило их разомкнуть руки. У Хильд было ощущение, что светловолосая подруга вела ее не по морскому берегу, а по своей душе, связывая с собой невидимыми нитями, которые ни одной из них уже никогда не захочется разорвать.

Подниматься по обрыву было труднее, чем спускаться, поэтому обе смогли прочувствовать на себе все неприятности утра.

– У меня все ноги в воде, я пальцами пошевелить не могу.

– На рассвете всегда так. Особенно во время дождя. – Ан поднималась, используя большие камни и успевая посмеиваться над неуклюжей Хильд. Снизу стало ясно, что склон просто огромен, а их быстрый спуск теперь казался каким-то чудом. – Будь осторожна. Сейчас скользко.

Хильд пыталась повторить за ней, но рука соскользнула и она зацепилась за ветку, которая тут же оставила порез. Она только зашипела от боли, но продолжила дальше подниматься вверх. Ссадины никогда не были проблемой, потому что в Асгарде раны были постоянным составляющим жизни. Практически каждый вечер перед сном она накладывала новые повязки на разрезы и лопнувшие мозоли. Уже наверху она посмотрела в сторону моря, но не почувствовала того, что было внизу. Это просто обычная скала, с которой видно красивый рассвет и холодные фьорды.

Шаг 5. Знакомство с будущим.

Дорога домой оказалась дольше и труднее, но вылазка того стоила. Как только они зашли в дом, Ан сразу же сбросила влажный коричневый плащ, забирая у Хильд такой же, но темно-синий. Оба стали неприятными на ощупь, потому как дождь добрался до каждой ниточки, пропитывая водой с неба каждый волосок. Мысли девушки кольнули воспоминания о лесе и спасителе.

– Надо нагреть воды. Давай я пока разожгу огонь, а ты можешь сходить к колодцу за домом.

– Хорошо. – после чего Хильд облачилась в рубашку и натянула капюшон почти до самых глаз. Обойдя дом с одной из сторон, она увидела колодец – довольно глубокий и массивный. Порез на руке дал о себе знать, поэтому достать воду получилось не с первой попытки. С трудом донеся два огромных деревянных ведра, она чуть было не расплескала их, поскользнувшись на мокром от сырости пороге.

– Ты долго, так тяжело? – в голосе Ан звучало беспокойство.

– Нет. Просто скользко. – отвечала Хильд, стараясь не показывать руку.

К этому времени дом уже начал нагреваться, а их плащи аккуратно висели рядом с очагом, просушиваясь, как и сапожки.

– Скоро должен зайти Аксель. Не знаю, правда, зачем. – светловолосая пожала плечами и стала греть воду.

– Наверное, познакомить меня с моим будущим. – Хильд усмехнулась.

– С ним ничего нельзя знать наверняка. – но кого из этих двоих Ан имела ввиду, она так и не поняла.

Вода постепенно нагрелась, после чего девушки наполнили деревянное корытце. Ан присела и пододвинула его в сторону Хильд.

– А как же ты? – валькирия посмотрела на Аннику взглядом, полным непонимания.

– Я привыкла. Каждый день так хожу. А вот ты заболеешь.

Спорить с хозяйкой дома она не решилась, поэтому просто поставила успевшие заледенеть ноги в обжигающе горячую воду, которая проникала до самых костей, заставляя все мышцы и суставы расслабиться. Мысли Хильд тут же унеслись далеко-далеко отсюда, заставляя вспоминать все тот же холодный Асгард, который прямо внутри сознания трансформировался в совсем другое место, ранее незнакомое для нее. Каменный холодный замок Вальхаллы впервые был освещен солнцем, а не окутан странным серым дымом. От каждого его камешка отражались лучи, будто наполняя изнутри светом чего-то хорошего. Но это было неправдой. Весь мир асов поражен злостью, ненавистью и болью.

Вспоминая рассказ Ан на побережье, с которого отправляли в последний путь жителей этих земель, до Хильд стало доходить, что всех, кто поднимался в мир богов, оплакивали еще живые люди, которым умершие были дороги, в то время как души ликовали, ожидая пиршества в главном зале Вальхаллы. Об этом она слышала от них самих, когда поднимала своими собственными руками в новую жизнь. Ни разу никто не думал о том, как там его семья, переживая только за исход битвы, в которой пал, или предвкушая встречу с Одином.

– Вода уже остыла. Скоро придет Аксель. Вставай. – Хильд, которая мигом вылезла из своих мрачных мыслей подсознания, нехотя вытерла ноги светлой тканью, после чего стянула рубашку, начав обмундирование своего тела для будущего дня. Сапожки оставались сухими, потому как Ан была предусмотрительной, поделившись своей обувью.