Древняя мудрость гласит, что поэтическое вдохновение обретается на дне бутылки. Почему это должна быть бутылка спиртного, а не чашка чая? Какое действие оказывает на нас употребление алкоголя, как он может способствовать креативности и какая доза обеспечивает наибольший эффект? (Подсказка: креативность достигается задолго до того, как вы увидите дно бутылки.) Насколько хорош алкоголь в качестве музы по сравнению с псилоцибином или самой обычной прогулкой в парке? Употребление опьяняющих веществ порождает бесчисленные загадки, требующие объяснения, и на данный момент исчерпывающего объяснения не существует. Одни люди могут пить (и пьют) спиртное как воду, других развозит и тошнит после нескольких глотков некрепкого пива. Большинство успешно встраивает спиртное в свою жизнь, но у некоторых развивается опасная зависимость и нетрудоспособность. Какие гены отвечают за эти реакции и как объясняется их распределение в мире? Если учесть все обстоятельства, то выглядят разумными те культурные нормы, которые запрещают потребление одурманивающих веществ. Почему же подобные нормы вводятся не повсеместно, а на практике их и вовсе, как правило, обходят? Какое значение это имеет для современности, в частности, в таких вопросах, как роль алкоголя в профессиональной жизни и возраст, с которого разрешено потреблять спиртное? Обычно мы замалчиваем подобные вопросы, поскольку абсолютно незнакомы с необходимыми научными результатами, а это должно вызывать обеспокоенность. В своих суждениях мы опираемся в лучшем случае на разрозненные факты или обрывки научных знаний, без учета более общей эволюционной точки зрения.

Я рассматриваю и другие способы одурманивания, но сосредоточиваюсь главным образом на алкоголе, чему есть веские причины. Алкоголь – некоронованный король среди одурманивающих средств. Его можно встретить практически всюду, где есть люди. Если поручить разработчикам создать вещество, которое бы максимально повышало творческие способности как отдельного человека, так и группы людей, то они придумают что-то очень похожее на алкоголь. Это простое химическое соединение. Его легко получить практически из любого углевода. Его удобно употреблять. Оно хорошо хранится. Его можно точно дозировать. Оно оказывает сложное, но предсказуемое и умеренное влияние на мышление. Оно быстро выводится из организма. Его употребление легко поддается влиянию социальных норм. Его можно включить в «систему доставки». Оно прекрасно сочетается с едой. Возможно, сома или экстаз, вызванный танцевальным угаром, и имеют свои преимущества и функции, но они не отвечают всем вышеперечисленным требованиям, а кроме того, обладают еще и значительно более серьезными побочными эффектами. Трудно добиться подписания договора, закинувшись грибами, а если протанцевать всю ночь без пищи и сна, то будет очень трудно явиться утром на работу. Значительно легче выдержать похмелье после пары коктейлей. Поэтому, оказавшись в условиях новой для себя культуры, алкоголь обычно вытесняет другие психотропные вещества, постепенно превращаясь в «самый популярный наркотик в мире»^{12}.

Опасность химического отравления очевидна. Алкоголь разрушил много жизней и продолжает губить людей и общества во всем мире. Мало того, что наша культура в целом осуждает удовольствие ради удовольствия, – утверждая, что от алкоголя может быть польза, вы рискуете навлечь на себя гнев людей, которые с полным на то основанием боятся огромных издержек от употребления спиртных напитков. Однако если понять эволюционные причины нашего желания напиться, то можно будет с опорой на факты обсуждать вопросы, в отношении которых мы до сих пор в своем невежестве с точки зрения науки и антропологии действовали вслепую.

Наш анализ не только станет источником ясных и практических рекомендаций для повседневной жизни, но и поднимет более сложные или неоднозначные стратегические вопросы, в частности: имеются ли какие-то плюсы в употреблении алкоголя на рабочем месте или в университете. В эпоху, когда мы все больше обеспокоены тем, что способствуем неподобающему поведению, велик соблазн ответить: никаких, но это не единственно возможный вариант. Нам также следует переосмыслить историческую пользу опьянения как для индивида, так и для группы в свете беспрецедентных угроз со стороны психотропных веществ в современном мире. Относительно недавние явления – распространение технологии дистилляции и социальная разобщенность – полностью изменили ситуацию, нарушив баланс спиртных напитков на тончайшей грани между порядком и хаосом и породив невиданные прежде угрозы, которые мы не вполне осознаем.

Для того чтобы психотропные вещества могли просуществовать так долго и остаться настолько важными в социальной жизни человека, их преимущества должны были на протяжении истории человечества перевешивать самые очевидные отрицательные последствия их употребления. Мы можем должным образом осмыслить выводы из этого анализа выгод и издержек для современного мира, невероятно сложного и меняющегося с беспрецедентной скоростью, только если максимально широко подойдем к вопросу в историческом, психологическом и эволюционном отношении. Совершенно очевидно, что пирожные вредны, а от мастурбации вы не ослепнете, хотя общественной пользы от нее мало.

Вопрос о необходимости алкоголя менее однозначен. Объяснение стремления человека одурманить себя само по себе, по выражению французского кулинара начала XIX в. Брийя-Саварена, «заслуживает внимания философского ума». Ответ на вопрос о том, почему мы напиваемся, решением каких проблем или задач является спиртное, представляет, однако, далеко не только философский или научный интерес. Понимание функциональной стороны нашей тяги к опьянению поможет нам лучше понять истинную роль алкоголя и других психоактивных веществ в нашей сегодняшней жизни. С учетом потенциальных издержек ошибки ставки слишком высоки, чтобы можно было и дальше блуждать вслепую, ориентируясь лишь на народную мудрость, слабо понимаемые меры социальной политики или пуританское предубеждение. История способна рассказать нам, когда и чем мы опьянялись, но лишь соединив историю с наукой, мы наконец начнем постигать не только то, почему мы вообще стремимся напиваться, но и какую пользу можем в действительности получить, время от времени прибегая к спиртному.

Глава 1
Почему мы напиваемся?

Людям нравится выпивать. Антрополог Майкл Дитлер замечает: «Алкоголь – абсолютный лидер среди психоактивных веществ в мире, его потребляют повсеместно и в огромном количестве. На сегодняшний день число его активных потребителей во всех странах оценивается более чем в 2,4 млрд человек (это около трети населения Земли)»^{13}. Такое положение дел не ново: люди напиваются уже очень давно^{14}. Сцены возлияний и празднеств преобладают в древней археологической летописи точно так же, как и в соцсетях XXI столетия. Например, на каменном рельефе, который находится в юго-западной Франции и которому 20 000 лет, женщина, вероятно богиня плодородия, подносит ко рту рог. Можно было бы подумать, что она использует рог как музыкальный инструмент – дует в него, чтобы заставить звучать, если бы не одна деталь: рог обращен ко рту широким концом. Она что-то пьет, и трудно себе представить, что это простая вода^{15}.

Древнейшее непосредственное свидетельство целенаправленного производства спиртных напитков, относящееся примерно к 7000 г. до н. э., было обнаружено в долине реки Хуанхэ в Китае. Глиняные черепки, найденные при раскопках деревни периода раннего неолита, имели химические следы присутствия подобия вина – вероятно, не слишком вкусного по современным стандартам, – изготовленного из дикого винограда и других плодов, риса и меда^{16}. На территории современной Грузии имеются свидетельства одомашнивания винограда в период около 7000–6000 гг. до н. э. Судя по фрагментам керамики из того же региона с изображениями человеческих фигур, радостно вскидывающих руки над головой, виноград разводился ради изготовления напитков, а не употребления в пищу^{17}. Химические признаки наличия виноградного вина, запечатанного сосновой смолой (этот способ до сих пор применяется в Греции и других странах виноделия^[3]), были обнаружены на керамике с территории современного Ирана, датируемой периодом от 5500 до 5000 г. до н. э. К 4000 г. до н. э. изготовление вина стало одним из важнейших коллективных производств. Огромная пещерная стоянка в Армении, очевидно, служила древней крупной винокурней, где имелись давильни для винограда, бродильные чаны, кувшины для хранения вина и сосуды для питья^{18}.

Люди эпохи неолита проявляли изобретательность и в отношении сырья для своей выпивки. На Оркнейских островах, на севере Британии, археологи обнаружили громадные керамические сосуды периода неолита. Оказалось, в них когда-то находилось спиртное, изготовленное из овса и ячменя с добавлением различных вкусовых добавок и слабых галлюциногенов^{19}. Неукротимое желание человечества производить алкоголь впечатляет как в смысле изобретательности, так и древности. Жители Тасмании выбирали дерево из числа гладкокорых, вырезали в стволе дыру у его основания и ждали, когда скопившийся сок сбродит в спиртной напиток. Люди племени коори, жившие испокон веков на территории нынешнего штата Виктория (юго-восток Австралии), сбраживали смесь цветов, меда и древесной смолы, получая крепкое спиртное^{20}.

Рис. 1.1. «Венера с рогом из Ласселя» (Музей Аквитании; VCG Wilson / Corbis via Getty Images)

Хотя алкоголь всегда был предпочитаемым наркотиком в большинстве мировых культур, существование древнего галлюциногенного пива свидетельствует, что люди, как правило, были крайне неразборчивы в вопросе о том, чем отравляться, дополняя спиртное другими одурманивающими веществами или находя ему замену там, где его не было^{21}. Галлюциногены, обычно получаемые из лиан, грибов или кактусов, – фавориты, иногда приобретавшие особый статус, ставящий их выше алкоголя. Ведические племена Древней Индии, например, знали алкоголь, но относились к нему с некоторым подозрением, считая опьянение, которое он дает, сомнительным в нравственном отношении. Первое место в культуре и религии занимала мада – особое психологическое состояние, вызываемое галлюциногеном сомой. Слово «мада» имеет тот же корень, что и английское madness – «безумие», но в санскрите означает скорее духовный подъем или блаженство, желанное состояние религиозного экстаза.

В пещерах на северо-востоке Мексики были найдены кругляши пейота и содержащие мескалин бобы. Метод радиоуглеродного анализа позволил установить дату их происхождения – приблизительно 3700 г. до н. э.^{22} Колоссальные каменные рельефы с изображениями псилоцибиновых грибов, включающими человеческие лица или животных, а также керамика с нарисованными животными, участвующими в шаманских обрядах, например ягуарами, увенчанными мескалиновыми кактусами, имеют древние датировки, вплоть до 3000 г. до н. э. Из этого следует, что галлюциногены издавна играли важную роль в религиозных ритуалах по всей Центральной и Южной Америке^{23}. В Новом Свете встречается более ста разновидностей галлюциногенов, и все они тысячелетиями активно использовались людьми. Пожалуй, самый удивительный галлюциноген – кожные выделения некоторых ядовитых жаб, обитающих в Центральной Америке. Чтобы его употребить, нужно высушить шкуру и выкурить или добавить в жидкую смесь^{24}. Если же вы сильно спешите, можно просто прижать жабу к земле и лизнуть ее.

В Тихоокеанском регионе культуры, никогда не использовавшие алкоголь, – вероятно, потому что он давал бы негативные эффекты в сочетании с токсинами, поступающими в организм при употреблении в пищу здешних морепродуктов, – в конце концов сделали своим излюбленным психотропным веществом каву^{25}. Кава изготавливается из корня широко одомашненного растения, возможно первого, которое люди научились разводить на островах Вануату. Это растение так давно выращивается человеком, что утратило способность воспроизводиться самостоятельно^{26}. Кава оказывает как наркотическое, так и гипнотическое действие и является мощным миорелаксантом. По традиции каву жуют и сплевывают в миску, которую передают по кругу согласно строгому ритуалу. Она вызывает чувство довольства и способствует общительности, создавая более расслабленное и мягкое состояние опьянения, чем алкоголь.