– О-о-о-о! И зачем тогда было обещать? Да я бы уже сама сто раз в кондитерскую сбегала! Я все равно не дрыхну по утрам так долго, как ты!

Надо сказать, что Васька иногда любит преувеличивать и создавать проблемы на пустом месте, вот и сейчас она явно перегибала палку, а то, что я долго сплю по утрам, так вообще вранье. Однако ссориться всё же не хотелось, поэтому я снова выдавила из себя улыбку, и достав из сумки флаеры, помахала ими в воздухе:

– Ну, извини. Зато у меня есть другой подарок. Помнишь, как мы мечтали побывать в Ирландии? Так вот…

– …вместо «Сударя» ты купила нам билеты в Дублин? – язвительно перебила Васька. – Ха-ха-ха! Ту тикет ту Даблин! Куда, блин? Ту Даблин!

Нет, все-таки порой она бывает совершенно невыносимой!

– Это флаеры в новый ирландский паб, Мира передала. Можно взять любую еду и напитки – всё, что захочешь! А если не наешься, я угощаю. И от себя подарок тоже подарю – любой, какой захочешь. Ну, в пределах разумного, – затараторила я, всё ещё пытаясь смягчить наметившуюся ссору.

Однако Васька оставалась непреклонной:

– Я торт хочу! Торт «Сударь»! Здесь и сейчас! А не дурацкие флаеры!

Ну, тут уже я не выдержала и тоже пошла в атаку:

– Да что за детский сад? Подумаешь, какой-то торт не поесть!

– Не «какой-то», а самый лучший в мире! – после этих слов Васька ринулась на кухню, жестом позвав за собой.

Там, распахнув дверцу одного из шкафов, она продемонстрировала ряд пакетов и пластиковых банок неизвестного происхождения и, тыча в них пальцами, стала перечислять:

– Вот, видишь? Гороховый протеин. Рыбий коллаген. А это – не древесная стружка, как может показаться на первый взгляд, а цельнопищевое волокно. Ну и главная прелесть – порошковый хелатный магний, – схватив одну из баночек, Васька сунула мне ее под нос, и я чуть не задохнулась от тошнотворного запаха грязных носков. – Всем этим мне с завтрашнего дня питаться, прикинь?! Так неужели ж я не заслужила сегодня, в свой день рождения, любимый тортик?

– Слушай, ну что за бред? – запах грязных носков окончательно вывел меня из себя. – Между прочим, никто тебя не заставляет лопать вонючий хелатный магний, это твой осознанный выбор. Хочешь – лопай, а не хочешь, так и не лопай, я-то тут при чем? И вообще, тоже мне нашла проблему! Вот у нас, между прочим, «Асоль» закрывается, так это проблема, а не какой-то дурацкий магний!

Сгоряча я вывалила на Ваську то, что собиралась держать в тайне.

Васька открыла рот – наверное, хотела ответить что-то обидное. Но потом до нее, видимо, дошел смысл моих слов – поэтому, опустившись на стул, она еле слышно переспросила:

– К-как закрывается?

Присев на соседний стул, я пересказала разговор с Мирой (опустив упоминания о Меркурии и розовых кроликах). Выслушав рассказ, Васька взмахнула руками:

– Но это же возмутительно! И неужели ничего теперь нельзя сделать?

– А что тут сделаешь? – вздохнула я.

– Знаешь, что, Ася? – поднявшись с места, Васька громко захлопнула дверцу шкафчика. – Ты меня, пожалуйста, извини. Ты была права: торт – это такие мелочи! Давай пойдем в бар и как следует оторвемся! А потом, может, что-нибудь и придумаем – утро вечера трезвее, – философски заключила Васька.

Вот так мы поменялись местами – теперь настал мой черед печалиться, а ее – пытаться меня развеселить.

Еще немного поболтав, мы договорились, что вечером я зайду за Васькой, и мы отправимся в паб.

До самого вечера я бесцельно слонялась по дому, даже не заглянув в факультетский чат. С завтрашнего дня начинались занятия в универе (у четвертого курса – на две недели позже, чем у первокурсников), и надо было хотя бы узнать расписание, однако все мои мысли занимала «Асоль». А еще я очень переживала за маму, ведь она всю душу вложила в это дело. Да и у папы другой работы не было – он во всем помогал маме с салоном, поочередно исполняя обязанности самых разных профессий: водителя, экспедитора, грузчика, курьера, завхоза, техника, мойщика витрин и даже бухгалтера.

«Потом, может, что-нибудь и придумаем», – эхом отдавался в голове голос Васьки. Но что тут можно придумать? Разве что взять кредит, но даже я, человек, далекий от бухгалтерии, понимала – если хозяин и согласится (что вряд ли, ведь он уже дал слово чертовым розовым зайцам), дохода от салона явно не хватит на ежемесячные выплаты.

Мама, вернувшись домой, подтвердила мои опасения: весь день она пыталась хоть что-то придумать, ездила к знакомым риэлторам и юристам, но всё бестолку. Мы немного поплакали (как-то само собой вышло), а потом я, собрав волосы в хвост и напялив первое попавшееся в шкафу платье, пошла к Ваське.

Сказать, что подруга была уже собрана или хотя бы находилась в разгаре сборов – значит грешить против правды. Потому что на Ваське были только утренняя помятая майка и шорты, а на левой ноге красовался носок зеленого цвета. На правой ноге носка не было. Распахнув дверь, Васька пригласила меня войти, а сама поскакала вглубь квартиры, попутно заглядывая под мебель.

– Уже час ищу чертов носок, прикинь! – раздался ее крик откуда-то со стороны спальни. – Вот чем бы я еще сегодня занималась?

Год назад родители Васьки достроили дачу за городом и переехали туда, подальше от городской суеты. Теперь подруга жила одна в просторной «двушке». Временами я ей даже завидовала.

– Так у тебя носков что ли нет? – крикнула я в ответ. – Сказала бы, я б тебе подарила.

– Вообще-то, есть. Но не зеленые. А мне сейчас зеленые нужны.

– Это как-то связано с фэн-шуем? – осторожно поинтересовалась я.

– Это как-то связано с походом ирландский паб! Или ты уже забыла, куда мы идем?

Ой, точно! Видимо, из-за свалившихся неприятностей мои когнитивные способности ухудшились – я совсем забыла, что зеленый является традиционным цветом Ирландии, своеобразным символом.

Васька тем временем продолжала:

– Хотя и с фэн-шуем тоже. Зеленый – цвет новой жизни, а еще он открывает дорогу новым отношениям. Я вот решила надеть что-нибудь зеленое, но нашла только носки. Точнее, носок.

После долгих поисков второй носок наконец нашелся в корзине для белья, что было в общем-то логично. Просто логика никогда не была сильной стороной Василисы, которая утверждала, что кратчайшим путем к достижению поставленной цели является приоритетная и неукоснительная отработка самых невероятных версий.

В финале сборов Васька надела рубашку в красно-черную клетку и джинсовый комбинезон с зауженными штанинами, похвалила мое платье («жалко только, что оно не зеленое, ну и ладно, в зеленом у тебя лицо стало бы болотного цвета»), и мы вышли на улицу.

– Я погуглила, тут недалеко, – Васька схватила меня за руку и потащила в какой-то переулок.

– Вообще-то, я примерно знаю, где этот паб находится, – сказала я после того, как первый переулок сменился вторым, третьим, а в четвертом я подвернула ногу и чуть не сломала каблук. – Только почему мы идем зигзагами?

– А как еще мы должны идти – перпендикулярами? – откликнулась Васька.

– Ха-ха, очень смешно. Слушай, может, тебе пойти в стендап? – подколола я подругу. – Кстати, ты видела, что в пабе сегодня как раз будет стендап?

– Видела, видела, – пробурчала Васька в ответ. – Какой-то Костя Рыжий выступает. Вот что за мода брать такие примитивные псевдонимы, а? Костя Рыжий, тьфу! Будто какой-то шансонье или криминальный авторитет. Вот если б я выступала со сцены, то придумала бы что-нибудь пооригинальнее!

– Например?

– Ну… например… Лисса… э-э-э… – Васька задумалась, а потом, нагнувшись и поправив носок, объявила: – Грин. Точно, Лисса Грин.

– Ну да, Лисса Грин – замечательный псевдоним… для актрисы фильмов немецких кинодокументалистов.

– Тьфу и на тебя тоже! – возмутилась Васька.

Так, шутя и подкалывая друг друга, мы добрались до паба.