– Сказала, что мы – журналистки из *** (Васька назвала столичный светский паблик). Приехали освещать открытие их чудесного заведения. Я ведь предполагала, что сегодня здесь будет не протолкнуться, поэтому заранее позвонила, чтоб нам лучшие места забронировали.

– Интересно, а вранье как-нибудь влияет на карму? – с задумчивым видом спросила я.

– Ну, если оно никому не вредит, то не влияет, – невозмутимо ответила Васька. – К тому же это не совсем вранье, я ведь иногда пишу заметки для этого паблика. То, что их не публикуют, уже другой вопрос. Скажем так – всего лишь вопрос времени.

– А, ну тогда конечно, – с усмешкой согласилась я.

Васька хотела еще что-то добавить, но тут подошел официант: мы стали рассматривать меню.

– Пиво и виски не буду. Терпеть их не могу, – капризным (словно она и правда была избалованной столичной журналисткой) голосом сказала Васька. – А вот коктейль, пожалуй, выпью.

Мы заказали по коктейлю с десертами, но стоило официанту принести заказ, как объявили выступление Кости Рыжего. Люди с улицы гуськом потянулись в зал.

Свет немного приглушили; на сцену вышел высокий парень – и он действительно был рыжим. Парень показался мне смутно знакомым, но я никак не могла вспомнить, где и когда могла его видеть.

– Слушай, – обратилась я к Ваське, которая невозмутимо попивала коктейль и лопала десерт, – мне кажется, я его знаю. Но вот не помню, откуда. Тебе он не кажется знакомым?

Васька прищурилась:

– Не-а. Я б такого урода точно запомнила.

Надо сказать, что парень вовсе не был уродом, просто после вероломства возлюбленного подруга предвзято относилась к противоположному полу, особенно – к его отдельным представителям, которым при рождении досталось имя Константин.

Носители этого имени в глазах Васьки приравнивались к самым страшным преступникам, а потому во время выступления Рыжего она вела себя безобразно: корчила рожи, постоянно его передразнивала, и в финале вынесла вердикт, что выступление совершенно не смешное. Складывалось впечатление, что именно Рыжий, а не Васин, изменил Ваське с красоткой в бикини.

Допив свой коктейль, я хотела напомнить, что мы вообще-то пришли в паб отрываться и веселиться, а не бурчать и цепляться к людям – тем более, что шутил Рыжий в целом неплохо.

Но внезапно увидела его.

Олег Банников сидел за барной стойкой и, немного наклонив голову, что-то просматривал в смартфоне. Несмотря на то что стойка находилась от нашего столика в отдалении, а свет в пабе по-прежнему был приглушен, я этого гада сразу узнала. И настроение, которое после шуток Рыжего немного улучшилось, опять рухнуло в пропасть.

– Ась, а куда это ты уставилась? Я тебе, между прочим, вопрос задала.

– Да вон, – неохотно объяснила я и показала на Банникова. – Из-за этого вот козла ты сегодня осталась без торта. А какой вопрос? Повтори.

Вместо ответа Васька снова прищурилась, и рассмотрев Банникова, вдруг спросила:

– Так это Олег, что ли? Брат Бори? Ты с ним сцепилась в «Вояже»?

– Ну да, с ним, – подтвердила я. – А что?

– Да так… ничего, – Василиса странно передернула плечами. – Давай еще по коктейлю закажем.

– Так что ты хотела у меня спросить?

– Я? Э-э-э-э… да что-то вылетело из головы, если честно, – сказала Васька и подозвала официанта.

Нам принесли новые коктейли, однако вечер все равно не складывался. Я чувствовала, как внутри нарастает раздражение. И причиной тому было не только нахождение рядом Банникова, но и непонятное поведение Васьки. Вместо того, чтоб общаться со мной, она то и дело посматривала на моего заклятого врага. Который, надо заметить, постоянно пялился в свой смартфон. А когда не пялился, то или общался с барменом, или потягивал из бокала какой-то темный напиток.

– Слушай, – я все-таки не выдержала. – Ну чего ты все время на него смотришь?

Васька снова не ответила на поставленный вопрос. Вместо этого она задумчиво почесала нос, вздохнула и сказала:

– Знаешь, а ведь мой папа работал с отцом Бори. Тот даже приходил к нам домой – ну, не Боря, конечно, а его отец. Хорошо помню: такой высокий брюнет, Сергеем зовут.

– И…?

Я прекрасно знала, что когда-то родители Бориса и Василисы работали вместе, но решительно не понимала, с чего вдруг подруга ударилась в эти воспоминания.

– Ну, это означает, что отчество у Олега – Сергеевич.

– И…?

К чему Васька клонит, по-прежнему было непонятно.

– Ну, я вдруг и подумала: твоего дорогого Сапковского зовут Сергей Олегович. А Банникова – Олег Сергеевич. Может, это какой-то знак?

– Конечно, знак! – я вдруг разозлилась не на шутку и повысила голос, – точнее, не знак, а порочный замкнутый круг! Чертова лента Мебиуса!

– Так, стоп! – Васька вдруг оживилась, – теперь я точно знаю, как наладить твою личную жизнь. Сейчас пойдешь и поцелуешь Банникова.

Я едва не поперхнулась коктейлем.

– Совсем сдурела? – не хотелось опять ругаться, но Васькино поведение было уже за гранью добра и зла. – Это не смешно, Вась. Совсем не смешно.

– А я и не шучу, – невозмутимо откликнулась Васька. – Просто ты неправильно меня поняла. Я не предлагаю тебе наладить личную жизнь с Банниковым, хотя, может, это было б и неплохо. И не предлагаю по-настоящему с ним целоваться. Нет, в данном случае мы говорим о ритуале всепрощения. Ведь именно с Банникова, как ты думаешь, и начались все твои проблемы в личной жизни. Эта злость постоянно высасывает энергию и мешает двигаться дальше. Поэтому ты должна его простить. Обними, поцелуй в щеку и скажи: «Олег Банников, прощаю тебя за все зло, что ты мне причинил». Можно даже не вслух сказать, а про себя, всё равно подействует.

Честно говоря, я уже жалела, что на выпускном зачем-то разоткровенничалась и вывалила Ваське всю правду о том, кто мне этот выпускной испортил.

– Вась, ну что за бред? Я к этому козлу и на километр не подойду!

– Подойдешь, – Васька оставалась непреклонной. – Потому что только так можно разорвать порочный, как ты правильно выразилась, круг неприятностей в твоей личной жизни.

– Не пойду, Вась. Это исключено.

– А у меня, между прочим, сегодня день рождения. Ты подарок обещала и не подарила, – Васька применила запрещенный прием: стала давить на совесть.

– Так я и не отказываюсь. Давай куплю тебе всё, что хочешь, – я снова схватила меню. – Вот, например… креветки с чесночным соусом и миндалем!

– Нет, не хочу я креветки. Иди к Банникову, Фасолька. Это. Моё. Желание.

Да-да, именно так она и произнесла последнюю фразу: «Это. Моё. Желание». Словно высекая каждое слово в граните.

Я поняла, что спорить бесполезно, тяжело вздохнула, и тут мне пришла в голову мысль, как Ваську обхитрить и при этом не обидеть.

Распустив хвост, я тряхнула волосами и послушно кивнула:

– Ладно, так и быть, схожу, Но тогда на мой день рождения ты тоже какое-нибудь желание исполнишь.

– Хорошо-хорошо, – моментально согласилась Васька и хмыкнула: – А теперь давай, ветер в паруса, Асоль, плыви к своему Грэю-Олежке.

Расправив плечи, я встала из-за стола и направилась навстречу своей гибели.

По дороге к барной стойке во мне внезапно пробудились странное веселье и азарт. Хотя, скорее всего, давали о себе знать выпитые коктейли. Я ведь вообще не пью, а тут целых два.

Я вдруг представила, какая рожа будет у Банникова, если я подойду и действительно его поцелую, причем по-настоящему, и стала хихикать. Однако стоило увидеть перед собой каменное лицо своего врага, как веселье моментально испарилось.

Я решила придерживаться первоначального замысла.

Надо заметить, что этот гад совсем не удивился, когда я оказалась рядом. Повернув голову, он посмотрел на меня в упор, однако взгляд при этом совершенно ничего не выражал. Словно я была пустым местом!

Почему-то я снова разозлилась – захотелось схватить с барной стойки бокал и вылить ему на голову, а потом повернуться и уйти. Точнее, сбежать.

Может, еще не поздно?

Скосив глаза, я увидела, что Васька смотрит в нашу сторону, ухмыляясь и подмигивая. Видимо, таким образом подруга пыталась меня подбодрить, но я разозлилась еще сильнее – теперь уже на нее. Ну зачем она втянула меня в эту авантюру? Хотя я тоже хороша, конечно.

Однако странное дело – злость придала мне решимости. Наклонившись к Банникову так, чтоб Васька видела лишь мои распущенные волосы, я зашептала ему прямо в ухо:

– Слушай, сейчас я тебя поцелую, но…

После этих слов я осеклась, потому что язык мой заплетался. И вдруг поняла, что сморозила ерунду. На самом деле я собиралась сказать: «Сейчас я сделаю вид, что тебя поцелую, потому что проспорила, но это ничего не значит».

Пока я судорожно соображала, как всё исправить, Банников немного отпрянул. Наши лица оказались настолько близко друг к другу, что я могла даже видеть свое отражение в его зрачках.

Надо заметить, что теперь этот гад смотрел на меня с интересом, а не как на пустое место. И – удивительное дело! – мне вдруг снова стало весело, хотя причину этого веселья я бы не смогла объяснить даже самой себе.

Однако весело было ровно до того момента, как Банников совершенно по-хозяйски положил ладонь мне на затылок и притянул к себе. А потом поцеловал. Да так поцеловал – прямо-таки впился в мои губы!

От неожиданности я даже не попыталась сопротивляться, а когда все-таки пришла в себя и собралась его оттолкнуть, он сам меня отпустил. И после как ни в чем не бывало взглянул на экран смартфона. В этот момент я поняла, что все это время он не выпускал его из рук!

– Какого чёрта?! – возмутилась я. – Зачем ты полез целоваться?

– Вообще-то, это ты заявилась сюда и сообщила, что собираешься меня поцеловать. Я, по доброте душевной, всего лишь пошел тебе навстречу и облегчил задачу. Правда, уже об этом пожалел: целуешься ты отвратно, – заявил этот тип.

Меня чуть не разорвало от негодования. Хотелось заорать, что я вовсе не собиралась с ним целоваться, но вместо этого вырвалось другое:

– Так в моем возрасте это и не стыдно! Может, я вообще еще ни кем не целовалась, что за проблема? А вот почему ты отвратно целуешься – большой вопрос. Наверное, проблемы с обучением – это у вас семейное.

Банников в ответ усмехнулся:

– Интересно, как ты можешь знать, что я отвратно целуюсь, если до этого еще ни разу ни с кем не целовалась?

– Знаешь, что? – не выдержала я. – Катись к чёрту!

– Вообще-то, это тебе пора отчаливать. Вон, бабушка уже заждалась, – Банников кивнул в сторону Васьки, а потом решил добить окончательно: – И, кстати… почему ты до сих пор ни с кем не целовалась? Неужели у всех парней города аллергия на фасоль?

Меня будто обухом по голове огрели. И вместо достойного отпора я совершенно по-дурацки промямлила:

– Откуда… с-столько… откуда… т-ты… м-меня… п-помнишь?

– Как же я могу забыть единственную девушку, которой удалось сесть мне на шею и свесить ноги? – снова усмехнулся Банников.

Даже не знаю, чем бы завершился этот разговор, но рядом вдруг возник парень, который недавно выступал на сцене – Костя Рыжий.

Он появился так неожиданно, что я вздрогнула, когда услышала за спиной:

– Ну что за дела – не успеешь отвернуться, а вокруг тебя уже вьются красотки, – обратился он к Банникову и задорно хлопнул его по плечу. А потом повернулся ко мне и сказал, немного понизив голос:

– Только это напрасный труд, девушка! Сердце нашего Баннифация уже давно и прочно принадлежит принцессе из древнего рода Бондюэль дю ля Клёш⁴. А вот я – совершенно свободен!

– Слушай… заткнись, а? – нахмурился Банников.

– Тебя я понял, умолкаю! Не то по шее получу и подвиг свой не совершу! – попытался разрядить обстановку Рыжий, процитировав персонажа известного кинофильма.

И тут я поняла, откуда знаю рыжего – с того самого первого сентября. Именно с его подачи я на долгие годы стала Фасолью. Неужели они с Банниковым до сих пор дружат? И мало того, что дружат, так Рыжий по-прежнему прикалывается, вспоминая тот день?