Хотя, если честно, сейчас эти вопросы волновали меня меньше всего. Главной проблемой было выкрутиться из этой ситуации с наименьшими потерями.

– Асоль, мне тут выйти надо, за вещами присмотришь? – неожиданно пришла на выручку появившаяся рядом Васька.

Услышав слова моей подруги, Рыжий оживился еще больше:

– Асоль? Так это и есть та самая бобовая принцесса, роковая для мужчин семейства Банниковых? Ну и поворот, скажу я вам! Однако за время пути принцесса могла подрасти – и прямо как на бобах! – за время этого монолога Рыжий успел расхохотаться, подмигнуть Банникову (который, надо заметить, с каждым словом становился всё мрачнее) и сделать пошлый жест, демонстрирующий, что именно у меня подросло за прошедшие годы.

Правда, я совсем не поняла, что за ерунду несет этот тип. Почему это я – «роковая»? Почему и он, и Банников помнят до сих пор и меня, и ту историю?

Васька, судя по ее виду, тоже ничего не понимала, зато сразу бросилась на мою защиту:

– Вам, молодой человек, вообще шутить противопоказано. Вместо шуток у вас выходит или пошлятина, или тупость, – изрекла она тоном строгой учительницы.

Рыжий снова расхохотался, осмотрел Ваську с головы до ног и вдруг сказал:

– Я был готов к тому, что могу встретить в ирландском пабе лепрекона, но чтобы Карлсона! Кстати, классные носки. У фрекен Бок сперла?

– Нет, сперла у той же бабульки, у которой и ты свои подкаты и шуточки! – парировала Васька и, повернувшись ко мне, сказала: – Идем, Ася, нам рассчитаться надо. А то еще немного и я сама пропахну нафталином, как этот Рыжий!

Наступила короткая пауза.

– Раунд! – с нескрываемым удовольствием произнес Банников, и мы триумфально направились к своему столику.

Я только потом поняла, что произошло. Пока разворачивался этот «камеди-баттл», Банникову принесли счет. Мы пошли за свой столик, а Банников в этот момент, видимо, потянулся за счетом. И тут пребывающий в легком нокдауне Рыжий пришел в себя, резким движением прихлопнул ладонью счет и громко сказал:

– Оставь его, я плачу!

Но мы со спины услышали другое – громкий хлопок по столу и вызывающий крик: «Астафьева, я плачу!»

Васька аж подпрыгнула от возмущения и будто на шарнирах, чуть ли не в воздухе, развернулась и двинулась к Рыжему, словно тореадор, готовый нанести смертельный укол раненому быку:

– Чево-о-о-о! Платишь? За меня?! ЗА МЕ-НЯ?!!! Ты что о себе возомнил?! Обращаешься по фамилии, деньги предлагаешь. Я тебе кто, подчиненная или бывшая жена?! Да мне твои деньги нафиг не сдались! Может, они вообще краденые, как и твои шутки!

Недоумение на лице Рыжего сменилось растерянностью:

– Ты сейчас о чем?

– Хватит прикидываться дурачком! – Васька театрально взмахнула руками. – Это я, что ли, сейчас на весь паб орала: «Астафьева, я плачу!»? И что вообще за невоспитанность – обращаться к незнакомым людям по фамилии? Я ж тебя по фамилии не называю? Кстати… как тебя там? Рыжиков? Рыжов? Рыжевский?..

– Васильев, – снова с нескрываемым удовольствием подбросил дровишек в костер Банников.

(Точно, Васильев. И как я могла забыть такую знаковую фамилию?!)

– Что-о-о? Васильев? Костя… Васильев? – Васька истерично захохотала. – Нет, это уже перебор!

Скорее всего, Рыжий решил, что повстречался с городской сумасшедшей, но мне на это было плевать. Точнее, было не до Васьки с Рыжим – мне хотелось плеваться после поцелуя с Банниковым.

Однако ждать, когда у подруги закончится истерика, я не стала, а схватила ее за руку и потащила к нашему столику.

– Васильев! Васильев! Это ж надо! – не унималась подруга. А потом вдруг резко оборвала смех и уставилась на меня: – Ну и что это было?

– Ты о чем? – прикинулась я дурочкой.

– О твоем поцелуе с Банниковым. Взасос.

– Он сам целоваться полез. Почему – понятия не имею, – я пожала плечами и попыталась придать лицу равнодушное выражение. – Может, он просто дебил, как и его братец. Семейка у них еще та.

На самом деле внутри меня все кипело. Голова шла кругом, и даже аппетитный запах жареного мяса, от которого сначала текли слюнки, стал казаться тошнотворным.

Банников, вот же подлец! Сначала испортил мне первое сентября, потом – выпускной, затем украл первое объятие, а теперь и первый поцелуй!

Губы до сих пор горели. Я задумалась – может, и правда пойти поплеваться в туалете? Ну и умыться заодно.

Однако стоило об этом подумать, как за спиной раздался писклявый голос:

– Вот это да, какая встреча! Вася и Ася!

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому этот голос принадлежит. А уж Ваське тем более: Юлька Кадацкая (а именно так звали обладательницу противного голоса) была в гимназии ее главным врагом.

Я уже и не помню, что именно они когда-то не поделили, но в выпускных классах Васька с Кадацкой грызлись постоянно. И после окончания гимназии вражда не прекратилась – стоило Кадацкой и Ваське встретиться в общей компании, как они начинали ссориться.

В гимназии моя подруга была уверена, что Кадацкая хочет отбить у нее Васина, но вот почему они враждовали до сих пор, я понятия не имела.

В принципе, Юлька была неглупой девушкой, но ее портили две вещи: отсутствие вкуса и голос – настолько писклявый, что все ею сказанное было трудно воспринимать всерьез.

Кадацкая, сколько я ее помню, никогда не ходила одна. Даже в туалет отправлялась в сопровождении какой-нибудь подруги, и все эти подруги были настолько неприметные, что я даже имен их запомнить не могла.

Вот и сейчас рядом ней стояла какая-то невзрачная девушка в таком же невзрачном сером платье. Сама же Кадацкая блистала в леопардовой блузке и в ярко-зеленой мини-юбке.

Васька, оглядев врагиню с ног до головы, скривилась и на приветствие ничего не ответила. Однако Кадацкую это не смутило: плюхнувшись рядом, она спросила – словно они с Васькой были лучшими подругами:

– А что, Аська теперь с Банниковым встречается, да?

– Тебе-то какая печаль? – огрызнулась подруга. – Даже если и встречается?

– Ну почему же печаль? – жеманно отозвалась Кадацкая. – Я, может, наоборот, за них радуюсь. Хотя это, конечно, странно. Неужели Банников бросил Полину ради Аськи? Не, ну Фасолька, конечно, ничего, но до Полины ей, – скажем честно, – как пешком до Луны!

Я понятия не имела, кто такая Полина, но от такого сомнительного комплимента почему-то разозлилась.

– А ты, как я посмотрю, все суешь и суешь свой нос куда не надо? – пошла в атаку Васька. Личность Полины она, к счастью, устанавливать не стала. – Так и следишь за другими, потому что у самой личной жизни нет?

– Ну почему же слежу? – невозмутимо откликнулась Кадацкая. – Так, наблюдаю. Держать в поле зрения завидного жениха никому не помешает. А вот насчет личной жизни… уж кто бы говорил, Васенька! Я, между прочим… – она вдруг прервалась и уставилась на входную дверь.

Проследив за ее взглядом, я увидела, что Банников направляется к выходу.

– Фасолька, а ты чего не бежишь за любимым? И, кстати… ты его как в интимной обстановке называешь – зайка? Или зая? Чао, зая! – Кадацкая послала вслед Банникову воздушный поцелуй и засмеялась. Ее смех был похож на скрип ржавых качелей.

Тяжело вздохнув, Васька обратилась ко мне, словно рядом больше никого не было:

– Ну и ну. Я-то думала, что Рыжего с его тупыми шутками сегодня уже никто не переплюнет, а оказалось, что не только переплюнет, но и заплюет.

Признаться честно, все эти баттлы мне изрядно надоели: вечер оказался слишком напряженным, и хотелось уже поскорее оказаться дома.

Когда от Кадацкой наконец удалось отбиться, мы вышли на улицу и с наслаждением вдохнули свежий воздух.

– Ну что – пешком пойдем или вызовем такси? – спросила Васька.

– Пешком, – ответила я. – Только в этот раз я тебя поведу.

– Окей, – согласилась подруга.

Однако стоило пройти несколько шагов, как нас окликнули. Точнее, окликнули меня:

– Асоль! Постойте!

Обернувшись, я увидела безымянную подружку Кадацкой. Надо же! Оказывается, она умеет разговаривать. Девушка тем временем продолжила:

– Можете считать меня наглой, но мне очень-очень нужна ваша помощь! – голос у нее был взволнованный. – Я просто уже и не знаю, к кому обратиться!

– Моя помощь? – переспросила я, вопросительно взглянув на Ваську – может, хоть она что-нибудь понимает? Все же я как-то не привыкла, чтоб сверстницы обращались ко мне на «вы».

Но Васька лишь недоуменно пожала плечами.

– Ну да, – подтвердила девушка. – не могли бы вы помочь мне с работой? Я много не прошу, честно. Хотя бы стажером устроиться.

– Ой, нет, – покачала я головой, – извини, но салон скоро вообще закроется. Нам сейчас не до стажеров.

– Какой салон? – на лице девушки появилось искреннее удивление. – Я про языковой центр спрашивала. Просто я лингвист, подрабатывала репетитором, а официально никуда устроиться не могу.

– Какой еще языковой центр? – настал мой черед удивляться. – У нас нет никакого языкового центра.

– У вас – нет… но я… про Олега… Сергеевича говорю. Если вы с ним и правда встречаетесь, может, узнаете… мне хотя бы стажером… я слышала, у него скоро новый филиал открывается…

– К-как… к-как… – я по-прежнему ничего не понимала, однако почувствовала, как тяжело вдруг стало дышать. Голова закружилась еще сильнее: я осознала, что земля уходит из-под ног.

К счастью, на помощь пришла Васька:

– Хорошо, мы всё узнаем и тебе позвоним, – быстро меня перебив, пообещала она девушке.

– Правда? – обрадовалась та.

– Даже не сомневайся! – подтвердила Васька. – Найди меня вконтакте через Кадацкую, добавься в друзья. Посмотрим, что тут можно сделать.

– Хотя бы стажером… – жалобно повторила девушка.

– Да поняли мы, поняли! А теперь давай, дуй обратно, – кивнула Васька в сторону паба.

Когда девушка ушла, я прислонилась спиной к стене ближайшего здания и, закрыв глаза, потерла пальцами виски.

– Чертовщина какая-то, – голос Васьки звучал словно издалека.

Потом она ненадолго замолчала… прежде чем произнести фразу, которая прозвучала как приговор:

– Так, Хьюстон. Кажется, у нас проблемы.

Открыв глаза, я увидела в руках у Васьки смартфон.

Оказывается, все это время она что-то там листала и теперь ткнула экран прямо мне под нос:

– «Олег Сергеевич Банников, владелец и основатель компании «Banny.Koff», учредитель и генеральный директор сети языковых центров «BANNY SCHOOL»… – прочла я.

Во рту пересохло, буквы разбегались как тараканы при включенном свете, и я не сразу уловила суть прочитанного. Лишь когда увидела фотографии зданий с розовым кроликом на фасаде, а рядом – рожу Олега Банникова, до меня, наконец, дошло, кто повинен в гибели «Асоль».

– Розовые кролики… убийцы, – прохрипела я.

Смысл шуток Кадацкой про зайку теперь тоже прояснился.

– Ты чего там бормочешь? – Васька посмотрела на меня с подозрением.

– Ничего, – я нашла силы выдавить улыбку.

– Фасолька, да не расстраивайся ты так! Все это конечно, неприятно, но мы еще подкрутим хвосты бессовестной крольчатине! – подруга была настроена воинственно.

Я снова улыбнулась и решительно подтвердила:

– Обязательно подкрутим!

Хотя никакой решимости я не чувствовала. И как спасти «Асоль», совершенно не представляла.

Глава 5

Утром я проснулась от чудовищной головной боли и ощущения, что вчера произошло что-то чертовски неприятное. Во рту – будто кролики нагадили.

Открыв глаза, я попыталась навести резкость и уставилась на картину, подаренную Васькой на прошлую днюху – инь и янь (при этом инь олицетворяла капля воды, а янь – огненный вихрь; огонь + вода = огненная вода, все сходится), и стала вспоминать: паб, поцелуй, розовые кролики…